Взлетная полоса - Беляев Александр Павлович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/102
• Следующая

— Это уж ваше дело. Я вам говорю о них.

— Тогда я покажу, — глядя в темноту, решила Юля. — Представляю, какую это вызовет бурю. Вы разрешите мне взять вашу тетрадку с собой?

— Пожалуйста, — согласился Кольцов. — Мне она не нужна. Я почти все помню наизусть.

Юля невольно подумала, что в КБ вот так бескорыстно делиться своими мыслями наверняка не стал бы никто. И уж, конечно, никогда так не поступил бы Игорь. Он даже ей, жене, старался не выдавать свои мысли. А если как руководитель работы и ставил ее в известность относительно своих намерений или каких-нибудь конструкторских находок, то не иначе как в присутствии кого-либо из руководителей бюро. В начале их совместной жизни Юле казалось это странным, даже обижало. Потом она поняла, что в его духовной жизни для нее кое-что является запретным. И вдруг она встретилась с такой откровенностью, с такой необычайной для ее представлений о людях щедростью!..

На балкон вышла Лиза — жена Борисова.

— Что же вы нас бросили? — обиженно спросила она.

Юля с укором взглянула на Кольцова.

— Простите. Заговорились. Да мне, наверное, вообще уже пора домой, — сказала она и, взяв Лизу под руку, пошла с балкона. — А у вас мне очень понравилось…

В Москву Ачкасов и Юля прибыли утром. Генерала на вокзале ожидала машина. Ачкасов усадил в машину Юлю, коротко сказал водителю:

— В министерство.

— А мня в КБ, — попросила Юля.

— А что уж вам так спешить? Отдохнули бы…

— Ждут…

— В таком случае передайте отцу, что я тоже сегодня буду. Удивительно упорно не дается нам эта система. Чувствую, что идем правильно. И ходим где-то около. Вот-вот… а результатов пока нет.

— Вы уже смотрели записи Кольцова? — спросила Юля.

— Командира роты, испытателя?

— Да.

— С очень большим интересом. И если не возражаете, еще немного задержу их у себя. Он, бесспорно, мыслящий человек.

На широкой набережной генерал вылез из машины.

Юля назвала водителю адрес и удобно откинулась на спинку сиденья. Она надеялась появиться в лаборатории раньше всех. Но уже в холле третьего этажа встретила своих коллег майоров-инженеров Остапа Зарубу и Олега Окунева. Рослый, не по годам тучный, рыжеволосый, с маленькими синими, как васильки, глазами на круглом веснушчатом лице, Заруба казался неповоротливым и грубым рядом с худощавым, проворным Окуневым. Зарубу нельзя было назвать талантливым. Звезд с неба он не хватал. Но это не мешало ему занимать среди других сотрудников лаборатории особое положение. Во всяком случае, у руководства он был на особом счету, ибо обладал большой усидчивостью и упорством. В противоположность ему Окунев был человеком одаренным. С фантазией. Но совершенно не способным доводить начатое дело до конца.

Увидев Юлю, офицеры направились ей навстречу.

— Похоже, прямо с поезда? — пробасил Заруба.

Юля пожала им руки.

— Угадал. Здравствуйте, друзья.

Они прошли в лабораторию.

— Молодец. Тебя ждут тут как манну небесную, — похвалил Юлю Заруба. — Рассказывай, как съездила?

— А ты знаешь, — развела руками Юля, — я вернулась, можно сказать, ни с чем.

— Как! Это что-то новенькое в нашей практике, — не поверил Окунев. — Ты действительно не шутишь?

— Честное слово! — поклялась Юля. — Кое-что, конечно, есть. Но многое не в нашу пользу.

— Ты хочешь сказать, что мы срезались? — допытывался Окунев.

— Во всяком случае, того эффекта, которого мы ожидали от усовершенствования конструкции, не получилось.

— Так! — не удержавшись, воскликнул Окунев, и глаза у него загорелись недобрым огоньком. — Я же предупреждал…

— А что там опять? Что не вытанцовывается? — явно недовольно спросил Заруба.

— По-прежнему нет точных показаний дальномера. По-прежнему мешает работе туман… — начала перечислять Юля.

— Конечно! Да вы хоть пять раз ее модернизируйте, он будет мешать! — запальчиво воскликнул Окунев. — Не захотели тогда прислушаться к моему предложению! Вот и результат!

— Подожди, не тарахти! — остановил его Заруба. — Что значит нет показаний дальномера? Мы же установили в приборе шкалу расстояний. А что показывают контрольные замеры?

— Их-то я и не привезла, — призналась Юля.

— Как же так?

— Очень просто. Танкисты сломали на последнем заезде измеритель, и вся работа пошла насмарку, — объяснила Юля.

— Да тебя тут сырую без соли съедят! И первый — твой муж. Чтоб меня украли! — в сердцах выпалил Заруба.

О муже Юля уже подумала и — в который раз! — представила себе, как у Игоря вздернутся плечи, на лице появится выражение недоумения, а возможно, и удивления, он произнесет свое излюбленное «Не понимаю!», а потом разразится потоком тирад по поводу «совершенно очевидной безответственности испытателей», — и глаза ее невольно сощурились. Она взглянула на Зарубу и очень сдержанно проговорила:

— Конечно, это все нелепо, но что я могла поделать?

— Ты, наверное, ничего, — согласился Заруба. — А Ачкасов? А Бочкарев? Да они душу могли из них вытряхнуть!

В лабораторию один за другим стали собираться сотрудники. Пришел Резцов, Пахомов. Появилась разносчица чертежей хорошенькая Ирочка Власова. Увидев Юлю, она сразу же бросилась к ней, чмокнула в щеку, весело защебетала:

— Бонжур! Бонжур! Как ты чудесно загорела! Там была хорошая погода?

«Все было», — хотела ответить Юля и неожиданно увидела в дверях лаборатории отца. Генерал Кулешов, попыхивая дымом неизменной сигары, неторопливо вошел в помещение, кивком головы кому-то ответил на приветствие и увидел Юлю. И обрадовался:

— А, вы уже вернулись!

— Я только что с поезда, — ответила Юля.

— Что значит «я»? Ты приехала одна? — удивился Кулешов.

— С Владимиром Георгиевичем.

— Как, он тоже был там? — еще больше удивился Кулешов.

— Два дня.

— И вы даже не соизволили мне позвонить? А почему задерживается Бочкарев? Он что, собирается там зимовать? — засыпал Юлю вопросами Кулешов и взял ее под руку. — А ну-ка, пожалуйста, ко мне!

Так, под руку с отцом, она дошла до двери его кабинета и, уже открывая ее, подумала: «А они, кажется, правда ждут меня с нетерпением». Но заговорила с отцом совершенно о другом:

— Как мама?

— В полной панике. Врачи не разрешают ей ехать на Золотые пески. А ты на самом деле прямо с поезда?

— Буквально.

— А почему не предупредила? Я бы послал машину.

— Владимир Георгиевич дал свою. Кстати, он просил передать тебе привет и сообщить, что сегодня же будет в КБ.

— Вот как? Впрочем, сейчас ты мне все расскажешь поподробней.

Кабинет у Кулешова был богато обставлен старинной мебелью, преимущественно красного дерева. Сам Кулешов сидел за массивным резным полированным столом. Посетителей усаживал в глубокие, мягкие кресла за небольшой столик. Вдоль глухой стены кабинета выстроились, как близнецы, три книжных шкафа. На окнах висели тяжелые гардины. В левом заднем углу стояли часы. В правом — телевизор с широким экраном. Мебель эту Кулешов собирал многие годы. Ни за что не пожелал с ней расстаться даже тогда, когда стало известно, что со временем КБ переедет из старинного особняка в новое помещение.

Зайдя в кабинет, Александр Петрович первым делом распахнул окно и снял фуражку. Потом открыл бутылку боржома, налил в стакан себе, Юле, жестом предложил ей выпить и, отхлебнув несколько глотков сам, сел в кресло за маленький столик.

Юля ожидала, что отец в первую очередь начнет расспрашивать ее о результатах испытаний. Но генерал не спешил с этим вопросом и заинтересовался совершенно иным.

— Так, говоришь, Владимир Георгиевич обещал приехать? А когда? — начал он разговор.

— Время не уточнял.

— Очевидно, раньше второй половины дня не выберется, — решил Кулешов. — Ну а что еще он говорил? Хвалил нас? Ругал?

— Не было ни того, ни другого. Интересовался кое-какими подробностями. А в одной из последних бесед спросил: сами-то мы довольны этой работой?

• Предыдущая
• 10/102
• Следующая