Искатель. 2013. выпуск №4 - Саканский Сергей Юрьевич - Страница 26

Он выбрал среди красавчиков какого-то Влада, тридцати пяти лет, крепкого, спортивного парня, к тому же, позировавшего с футбольным мячом, в майке и широких спортивных трусах, чтобы показать свои мускулистые ноги. Аккуратно вырезал его лицо с сегментом мяча и запихнул в только что созданный ящик в качестве аватарки.

Послал письмо, где сообщал, что нашел ее резюме и поразился удивительным совпадениям: и нравится ему в точности то же, что и ей, и время он проводит совершенно так же. Оба любят велосипед, дальние путешествия, оба в восторге от песен «Битлз».

Наталья отозвалась немедленно, буквально через несколько минут. Серый так и замер с открытом ртом, с очередной рюмкой, не донесенной до рта.

Она предложила связаться по скайпу, голосом и веб-камерой, сама отправилась читать рассказы Тараса Балашова по ссылке, которую ей кинул Серый.

Он заглянул на страницу, где был отображен список прочтений автора Тарас Балашов. Счетчик сайта показал, что некто сейчас открывает рассказы один за другим, с интервалом в минуту-другую — достаточное время, чтобы бегло прочитать его короткие тексты. Несомненно, этим читателем была Наташа. Она просмотрела несколько первых рассказов и остановилась. Вскоре пришло от нее письмо с односложным комплиментом и недоуменным вопросом: где же ваш скайп? Серый не думал, что поражение придет так быстро. Может, сказать ей, что у него старый маломощный компьютер, который технически не выдержит аудио и тем более видеосвязь? Немыслимо. Кто он тогда такой — бедняк, школьный учитель пения?

Внезапно его озарило, будто бы то слово, которое Наташа бросила в качестве комплимента рассказам Тараса Балашова, само по себе излучало свет.

«Я в военном госпитале за Байкалом», — отстучал он на клавиатуре. — «Главврач дал мне свой компьютер на время. Как раз сейчас отбой, и мне надо компьютер вернуть».

Этот Байкал был внезапным открытием: мало того, что Наташа как-то обмолвилась, что давно мечтает съездить туда, но и разница во времени сработала на руку — там сейчас как раз десять вечера, и вполне понятно, что в госпитале отбой.

У Серого был целый день, чтобы все обдумать. Наташа клюнула на рассказы, прочитала пять первых, по две минуты на каждый, похвалила: «Блеск!» — это было ее любимое словцо. Это во-первых. Во-вторых, ей, похоже, пришлась по вкусу светлоглазая аватарка: иначе она не стала бы попусту тратить время. В следующий раз непременно попросит его позвонить. Не потому, что боится какого-то мошенничества, — просто, как он понял из последнего периода общения, недолюбливала электронную переписку вообще.

Он поискал на интернет-базарах предмет, о котором был наслышан, — электронный имитатор голоса. Тотчас заказал, выбрав магазин, который обещал немедленную доставку. Имитатор принесли в офис, прямо к началу рабочего дня, но за это время он уже обдумал правдоподобную легенду, для которой этот прибор не был нужен. Взял все же на всякий случай. Голос, пропущенный через прибор, мог превратиться и в истерический фальцет кастрата, и в грозный бас Дарт Вейдера. Зашвырнул коробочку в стол.

Легенда была красивой, где-то даже душераздирающей. Она включала в себя все пункты, которые Наташа обозначила в своем резюме: любовь к путешествиям и велосипед, тягу к дикой природе и сермяжность горячо любимой родины. Тарас Балашов, блондин, пишущий душевные рассказы, решил путешествовать не просто так, а именно на велосипеде, и поехал не куда-нибудь, а на Байкал.

И вот, едет Тарас Балашов вокруг Байкала, по знаменитой Кругобайкальской тропе, крутит педали, любуется дикой природой и обдумывает новые рассказы, которые еще лучше, еще душевней.

Внезапно случается катастрофа: велосипед соскальзывает в пропасть. Замечательный писатель оказывается на волоске от гибели — в самом расцвете творческих сил. Он лежит на дне глубокого ущелья с переломанными ногами, над ним уже кружат стервятники. Позвонить никому не может, потому что его мобильник улетел в ущелье, вместе с велосипедом. Сутки лежал неудачливый путешественник на родной земле, смотрел на звезды, думал об астрологии и тайном смысле созвездий, мысленно сочинял стихи…

Случайно его спасли десантники на большом зеленом вертолете с красной звездой. Теперь он лежит на растяжке в гипсе, в военном госпитале, главврач, майор медицинских войск, его уважает, отважного москвича, писателя, дает ему ноутбук по вечерам. Позвонить он, конечно, не может, поскольку мобильник-то как раз улетел в пропасть, а до городского телефона, что в ординаторской, не дойти ему с гипсом…

Все было именно так, как он и предполагал, достаточно хорошо зная эту женщину: на следующий вечер она написала, что предпочла бы живое общение сетевому, но если живое никак пока невозможно — что ж, подождем, пока болезный пиит выздоровеет. В этом же письме она между прочим поинтересовалась, когда у него, то есть Тараса, день рождения.

Для несведущего это ничего бы не значило, могло выглядеть как простое любопытство, чтобы поздравить при случае, но Серый-то понимал, что она хочет построить его гороскоп и вычислить, хороший ли это человек или нет, насколько он совместим с нею и стоит ли начинать с ним отношения.

Серый ответил: что день рождения у него еще не скоро, сам же бросился на астрологические сайты — пытаясь разобраться, какой знак Зодиака назначить Тарасу, чтобы он подошел наверняка. Беглое путешествие разочаровало, так как разные статьи противоречили друг другу, и в мире астрологии царил полный сумбур.

Дуреха! Ведь считает себя какой-то особенной, избранной. Что душа, дескать, рождается соответственно своим достижениям в прошлой жизни, которой нет. И хорошая душа рождается, конечно, в Москве, а плохая — где-нибудь в Казани. Хорошая — в теле славянина, а плохая… Просто фашистка. Недаром он выбрал образ Тараса — светлоглазый блондин.

Меж тем от Наташи пришел новый запрос, она повторяла свое требование: назвать дату рождения, место и время, то есть в котором часу он родился. «Да зачем это Вам?» — отписал ей Серый, а сам лихорадочно продолжал катать по монитору страницы… Нет. За отпущенные ему минуты он не сможет врубиться в астрологические нюансы. Доктор, конечно, мог бы забрать у него компьютер, майор. До завтрашнего вечера Серый бы покорпел над этой наукой, ему не впервой было изучать и решать самые сложные проблемы за рекордно короткие сроки, только вот стоит ли игра свеч? В конце концов, не прекратит же она с ним общение, если у него будет какой-то не тот гороскоп? Что ж, лев так лев…

Вскоре выяснилось, насколько он был не прав, недооценивая значение астрологии в жизни любимой женщины.

«Родился я 8 июля 1975 года, в Москве, — написал он, сбросив свой реальный возраст, чтобы Тарас был на десяток младше ее. — Где-то в восемь утра».

«Спасибо, Лев Тарас!» — немедленно отозвалась она. «Данные — это дата рождения полная — со временем суток и местом, для построения Вашей астрологической карты. Посмотрю, может, что полезное скажу. Я соображаю в этом».

Серый прождал весь вечер: больше писем не было. Сколько же времени ей надо, чтобы построить карту? Насколько он знал, компьютер делает это мгновенно.

Не было письма и на другой день. Он сам написал ей к вечеру, но она не ответила. Серый понял, что произошло: звезды сказали Наташе, что этот человек ей не подходит.

На другой день он сочинил красивое, отчаянное письмо, полное хитрых комплиментов и страстных просьб не покидать его в тяжелом недуге, особенно потому, что недуг этот временный. Рассказал «о себе», о том, что он любит, о чем мечтает. Вспомнил даже, что ей особенно нравился сиреневый цвет, сказал, что почему-то всю жизнь любил именно такой цвет и пристегнул к письму фотографию сиреневых лилий, ее любимых цветов. Пространно описал свой велосипед, погибший в глубоком ущелье, выбрав в инете именно ту модель, которая была у самой Наташи. Он многое знал о ней, знал с детства, это давало ему преимущества. Тарас Балашов получился ее отражением в мужском зеркале, отпечатком в камне, вторым «я». Кто из нас не мечтает встретить себя самого? Серый бросил все дела, отменил все контакты и часа два создавал письмо. Он так явно вообразил себе палату в военном госпитале с видом на бескрайнюю гладь Байкала, стройный кактус-молочай на полу под большим высоким окном, что чисто автоматически вылились из его души стихи…