Двадцать два цента в день - Ритчи (Ричи) Джек - Страница 3

— Именно это он и хотел сказать, но когда полицейские расспрашивали о происшедшем, он почувствовал, что вызвал их подозрение тем, что сильно покраснел. Подумав опять о злополучном маргарине и вероятном обыске, он указал на одного из вас и произнес: «Вот он! Он самый!»

— Значит, решив остаться незапятнанным, он с легкостью отправил меня в тюрьму?

— Не совсем так. Он хотел добраться до дому, спрятать маргарин в холодильник, после вернуться обратно в полицию и заявить об ошибке.

— Но, очевидно, не сделал этого?

— Нет. Потому что именно в тот момент, когда Тилфорд закончил давать показания о личности вора, Кларк узрел возможность прославиться и, выступив вперед из небольшой толпы, так сказать, запел свою песню. И уже позже Тилфорд, думая, что показания мистера Кларка о личности вора верны, решил не менять собственные показания, дабы не поставить под удар другого свидетеля. Полиция ведь может усомниться, и тогда не оберешься неприятностей.

Да-а, ситуация!

— И точно так же Кларк посчитал. Имея правдивые показания Тилфорда, не составляло труда сделать саморекламу?

Хоуген кивнул.

— Именно так развивались события до момента, когда Макинтайер открыл у Кларка косоглазие. Однако тому выписали очки двумя месяцами позже вашего заключения. Кларк не мог просто так прийти и сказать об обмане. Последовало признание о неполной уверенности в вашей вине. После, когда Тилфорд узнал об этом, его начала мучить совесть, и в конце концов он сознался, что тоже не уверен в виновности мистера X, то есть вас. И вот вы здесь, свободны, как птица.

— Очевидно, Кларк и Тилфорд не скажут всей правды властям. Почему вы говорите ее мне?

— Потому что прошу о сочувствии и снисхождении. Они неплохие люди. И не хотели причинить вам зла.

— Но умудрились лишить меня четырех лет свободы.

Он примиряюще поднял руку.

— Вдвоем свидетели все обсудили. Согласились, что могла иметь место маленькая судебная ошибка, и они готовы искупить вину, выплачивая еженедельно по пятнадцати долларов каждый. До конца жизни.

Полминуты я обдумывал предложение.

— Не лучше ли дать какую-то определенную сумму? Например, шесть тысяч долларов?

Частный детектив лукаво улыбнулся.

— А когда вы получите эти шесть тысяч, что вам помешает все же отомстить Кларку и Тилфорду? — И захихикал. — Нет. Я им посоветовал платить вам таким образом, чтобы у вас не возникло искушение убить кур, несущих золотые яйца.

Я призадумался вновь.

— Ладно, пусть это и будет им наказанием, — был окончательный мой ответ.

Мы по-приятельски расстались с Хоугеном, и я зашел в ближайшую пивнушку. «Какие странные повороты судьбы, — думалось мне. Пошел к Мату Нелсону, чтобы выплатить по чеку 876 долларов и 14 центов. Долг есть долг, пусть даже и такому растяпе, как Нелсон, а вместе этого…»

Я отпил виски… Что касается Кларка и Тилфорда, то не желал бы им долгой жизни, но и не собираюсь влиять на естественную продолжительность ее… Сейчас у меня двенадцать тысяч долларов и еженедельная рента в тридцать долларов. Так человек начинает осторожничать, избегать риска. Но нет, я должен закончить работу. Это вопрос профессиональной гордости. До сих пор я никогда не терпел фиаско…

Поэтому в два часа ночи я снова был перед сейфом в гастрономе господина Карнецки, однако на этот раз не совершил ошибки — не задел за провод сигнализации.