Сказки Уотершипского холма - Адамс Ричард - Страница 31
- Предыдущая
- 31/51
- Следующая
На следующий день, когда мы с Росинкой возвращались в нору после силфли, в самом конце тоннеля, на моем привычном месте, мы обнаружили Тычинку. Мы с Росинкой подумали, что ей вполне можно доверить наш секрет, но решили подождать, пока она сама не откроет тайную реку. Вскоре нам стало ясно, что она столкнулась с чем-то странным и необычным, но беседу мы отложили до следующего дня. Во время очередного силфли мы поведали Тычинке о том, что узнали. Она тоже почувствовала силу таинственной реки, но впечатление оказалось более размытым, и нам пришлось долго объяснять, что это — Река Знаний.
С того дня мы старались хотя бы раз в сутки окунаться в поток. Как правило, мои товарки не получали таких четких сведений, как я, но впоследствии, обсуждая с ними полученные сведения, я обнаружила, что они, сидя в реке, тоже улавливали немалую толику происходящего где-то извне.
Некоторое время спустя мы трое почувствовали, что хорошо знакомы с Мушкой и Пушинкой. Не знали только двух вещей: первое — имеют ли эти крольчихи какое-то отношение к отсылке информации, и второе — несется ли поток знаний дальше, за пределы Эфрафы, в другие кроличьи колонии. Неизвестно было и то, доступны ли эти знания еще каким-нибудь кроликам. Понимаете, мы не могли никак связаться с теми, с кем познакомились заочно, не могли сообщить о себе. Мы только получали сведения по таинственной Реке Знаний и впоследствии обсуждали то, что нам стало известно. Мы знали, что Мушка и Пушинка основали новую колонию и назвали ее «Грядущее» — так они сами захотели. И кролики в этой колонии, казалось, были довольны, что ими всеми правит крольчиха. Тем, кому не понравилось господство крольчих, ушли, и никто не стал их удерживать насильно. Там появилась и своя Аусла, сплошь из крольчих, которая нравилась поголовно всем обитателям колонии — ведь они были самыми умными из всех и никогда не доводили своих подданных до возмущения и бунта.
Пушинка дважды приносила крольчат, и, как мы узнали, ее детеныши выросли крепкими и сильными.
Долгое время мы не получали никаких новостей. Думаю, потому, что новая колония, окончательно обосновавшись на новом месте, стала процветать, и больше нечего было сообщить, так что река знаний самым естественным образом потихоньку иссякла. Нельзя сказать, чтобы я была сильно этим опечалена. Меня пугали обстоятельства. Я всегда боялась, что генерал Зверобой так или иначе узнает о существовании реки. И все же я упорно приходила к реке каждую ночь. Поток знаний вдохновлял и удивлял меня: я не могла удержаться, чтобы вновь и вновь не окунуться в таинственную реку.
И вот однажды ночью я пришла в смятение: меня охватила сильная тревога, перевернувшая всю мою душу. Однако повода для таких волнений я никак не могла найти. Подруги мои пребывали в такой же растерянности, что и я.
Наконец все встало на свои места. Мы получили еще одну важную информацию. Это было известие о Белой Слепоте. Никто из нас еще никогда не видел кролика, умирающего от Белой Слепоты, но каждый знает об этой ужасной смертоносной болезни. Известно, как она протекает: зараженный кролик бредет, спотыкаясь и ничего не видя перед собой, пока не упадет в воду и не утонет. Эта зараза передается от одного к другому, так что от нее могут погибнуть целые колонии. Белая Слепота — долгая и мучительная болезнь, и до наступления смерти на долю больных кроликов выпадает немало страданий.
Вот так мы — все трое — узнали о Белой Слепоте. Мы для этого ничего не делали: вести о бедствии пришли к нам сами. Мы просто узнали о катастрофе, как знаем о существовании камня или дерева. Мы выяснили, что Белая Слепота не передается через невидимые воды таинственной реки — поток знаний не переносил заразу, — но само понимание того, что на свете существует такой чудовищный недуг, такая безобразная хворь, вогнало нас в страх и трепет.
Через двое суток мы получили еще больше информации об этой напасти. Мушка, гуляя в окрестностях колонии «Грядущее», натолкнулась на кролика-бродягу, хлесси, умирающего от Белой Слепоты. В ужасе от увиденного крольчиха опрометью бросилась домой, но вскоре снова увидела калеку, приближавшегося к ее колонии. Вскоре бедняга уполз прочь.
Это было все, что принесла нам Река Знаний в ту ночь.
Несколько дней мы не узнавали новостей, за исключением все нарастающей тревоги Мушки по поводу Белой Слепоты. Крольчиха прекрасно понимала: стоит заразе появиться среди ее кроликов, колонии придет конец.
— Росинка первая узнала, — продолжала Виллина, — что Мушка готова пойти на все, что угодно, лишь бы не допустить Белую Болезнь в колонию «Грядущее». Больше всего на свете она боялась, что какой-нибудь бродячий кролик-одиночка, зараженный Белой Слепотой, может заглянуть к ним в колонию. Как вы, наверное, знаете, эта болезнь имеет свои особенности: она не мешает инфицированным кроликам спариваться, что и происходит довольно часто.
Мушка рассказала Аусле о своих страхах, и они договорились сделать все возможное, чтобы не пускать больных кроликов в колонию. И уже на следующий день вход в «Грядущее» закрылся для всех посторонних, независимо от того, больны они или нет, что до того определяли не только по внешнему виду, но и на нюх. Ночью, однако, бороться с чужаками было сложнее. Они могли проникнуть в колонию незамеченными. Взрослые кролики решили организовать дружину, и вскоре появился ночной патруль. Дежурили четверками, сменяя друг друга — лишь бы не допустить чужаков.
Много дней мы не получали никаких известий. А потом до нас дошли сведения, что один зараженный кролик тайно, под покровом ночи, проник в новую колонию и спарился с одной из крольчих, которая теперь ждет появления потомства. Один из охранников, стоявших на посту в ту ночь, сообщил, что он пытался противостоять незнакомцу, но тот одолел его и проник в колонию. Вполне понятно, что дружинник сразу ничего не сказал, надеясь, что происшествие не будет иметь последствий. Беременная крольчиха по имени Милли, у которой не было в то время постоянного спутника, впустила к себе незнакомца. Как она рассказала Аусле, чужак, переночевав в ее норе, ушел прочь.
Случай мог бы остаться незамеченным, если бы Милли не заболела Белой Слепотой. Когда выяснилась горькая правда, Мушка и Пушинка сделались непоколебимыми. Хотя Милли вызывала сочувствие у многих, Аусла выдворила ее из колонии, грозно приказав никогда не возвращаться.
Но Милли не ушла. Она осталась жить неподалеку от колонии, постоянно умоляя всех, кому случалось проходить мимо, сделать так, чтобы ей позволили вернуться. По какой-то странной причине болезнь ее перестала прогрессировать. Она сама вырыла нору в песке и там растила свое потомство. Родила она всего лишь четверых крольчат — слепых, глухих и безволосых. Когда крольчата подросли и перестали нуждаться в материнских заботах, Белая Слепота снова возобновила свое течение, на этот раз стремительное, и вскоре Милли скончалась.
С того дня мы втроем получали одну и ту же информацию из Таинственной Реки. Шли дни, но не было никаких новостей. Мы узнали, что четверо детенышей Милли живут сами по себе, в полях неподалеку от колонии «Грядущее». И хотя у них не обнаружилось признаков Белой Слепоты, Главная Крольчиха категорически запретила им помогать и предоставлять пищу и кров. Никто не желал оспаривать ее правоту, хотя мало кому нравились такие жестокие меры.
Думаю, многие кролики в колонии считали, что потомство Милли станет добычей Тысячи Врагов, но они не стали жертвами Злых Сил и остались в живых — об этом мы тоже узнали от Таинственной Реки.
Затем мы стали получать совершенно новые сведения, которыми раньше река не делилась с нами. Сначала факты были путаными и фрагментарными, и мы ничего не могли понять, но Тычинка подсказала нам, что в колонии назревал бунт: кролики Грядущего восстали против Мушки. Как только мы поняли ситуацию, из лоскутных сведений возникло целое. Дело было в том, что Милли была всеобщей любимицей, друзей у нее было хоть отбавляй, включая двух-трех кроликов из Ауслы. Друзья Милли ничего не могли сделать, когда ее выдворили из колонии из-за Белой Слепоты, — ведь она была обречена, и никто не мог ей помочь. Но после смерти Милли осталось четверо крольчат, которые, как было очевидно всем, не страдали ужасным заболеванием. И тут старые друзья Милли возвысили голос: они твердили Мушке и Пушинке, что нельзя оставлять молодняк на верную погибель за пределами колонии, что они против таких ненужных жестоких мер. Мушка уперлась: она отказывалась менять точку зрения. Для нее благополучие и безопасность колонии были превыше всего. Обеспечение здоровья колонии, за которое она боролась, оправдывало любые, даже самые крутые меры.
- Предыдущая
- 31/51
- Следующая
