Пробуждение - Рой Кристина - Страница 16
- Предыдущая
- 16/52
- Следующая
- Матьяс, что с тобой? Я застал тебя без чувств! Что с тобой случилось?
- Это ты, Мартын? - опомнился Янковский. - А Сусанка дома?
- Да.
- Позови ее, мне надо вам что-то сказать.
Звара пошел за соседкой. Она и не подозревала, зачем ее зовут. Ей бы это и во сне не приснилось! Известие от Марийки! Она сама всем тогда сказала, что Ваг ее унес, но не проглотил. Читая ее письмо, Сусанна выплакалась от души. Наконец-то память о Марийке будет чиста и верившие, что она, отчаявшись, покончила с собой, убедятся, что были не правы.
- Ах, Матьяс, если бы бедняжка знала, какое горе она нам всем причинила! - вздохнула соседка. - Она думала только о твоей матери. Навряд ли та стала бы ее искать, если бы не мы! Тебя она звала, а о нас она в своей радости, придя домой, совсем забыла.
Но почему Скале не написала нам, если она у нее умерла?
- Это действительно странно, - прервал Мартын свою жену, - ведь не было никакого официального сообщения ни от пастора, ни от правления общины.
- Если Богу угодно, я завтра же пойду и разузнаю, как все было, - заявил Янковский.
Но он не пошел, потому что вторично лишился сознания, а потом его затряс озноб, и, когда Аннушка вернулась домой, она застала своего хозяина больным; около Матьяса хлопотал врач. Ей сказали, что у Матьяса был легкий удар и что ему теперь нужно несколько дней спокойно лежать и не волноваться. "К счастью, - добавил врач, - у него такая хорошая сиделка и такие добрые соседи!" И девушка действительно ухаживала за больным, как добрый дух. С ней ему волноваться не приходилось. Она его ни о чем не спрашивала, а по глазам угадывала каждое его желание. Если он хотел, она ему читала слово Божье, и, когда Ужеровы передавали еду, она так нежно просила его поесть, что он ее всегда слушался. Большую часть времени Матьяс лежал в полусне. Так прошло четыре дня. На пятый он сказал Аннушке:
- Слава Богу, мне стало лучше. Шум в голове прошел, и сердце успокоилось. Спасибо тебе, Аннушка, за хороший уход, но ты не должна целый день проводить со мной. Сходи-ка в поле и посмотри, как оно там. Кажется, вчера был дождь?
- Вчера был небольшой, а позавчера - хороший дождь, и все ожило. Но прошу вас, дядя, не отсылайте меня, - просила девушка, - ведь я каждый вечер выходила, когда вы спали. Меня сменяли то бабушка Ужерова, то тетя, то Дора. Ночью со мной всегда была бабушка Симонова, так что я тоже могла спать. Звары не позволяли мне ночью сидеть около вас. Они и вскопали все и для нас, и для себя. Не отсылайте меня, я не могу вас оставить одного.
- Но разве ты не знаешь, дитя мое, что Господь Иисус Христос здесь, со мной? Дай-ка мне Библию, я уже могу читать сам. Ты же скоро вернешься, послушайся меня! Но прежде чем пойдешь, скажи мне: ты знаешь, отчего я заболел?
Глаза девушки засияли.
- Тетя дала мне почитать это чудесное письмо. Радость для вас была слишком большой, когда вы узнали, что ваша Марийка не утонула, но на плоту даже Спасителя нашла, не так ли?
- Да, дитя мое, радость была слишком велика. Аннушка, а твоя приемная мать никогда не говорила о смерти Марийки?
- Она - нет! Только приемный отец перед смертью сказал: "Похороните меня рядом с Марийкой!" - Ах, если бы твоя матушка мне хоть несколько строк прислала с тобой, - вздохнул Матьяс, зарываясь лицом в подушки. Он слышал, как девушка вышла. Но немного погодя, когда он поднял голову, она снова стояла у его постели.
- Ты еще не ушла? - удивился он.
- Я сейчас пойду, дядя, но прежде я должна вам что-то передать и сказать то, что меня порой очень угнетало. Когда матушка послала меня к вам, она дала мне вот этот узелок и просила передать его вам, если вы не оставите меня у себя. Но вы сразу согласились, и я не знала потом, что с ним делать. Теперь я подумала, что матушка, может быть, написала вам что-нибудь о Марийке и что мне все-таки надо передать вам эти бумаги. Посмотрите их, пока я вернусь.
Аннушка вложила Матьясу в руки пакет, завязанный в белый платочек, и бесшумно исчезла.
Оставшись наедине со своим таинственным сокровищем, Матьяс прежде всего почувствовал желание помолиться. Лишь потом, когда он развязал узелок, в его руках оказались три документа: открытое письмо, написанное рукой его матери, длинное письмо матушки С кале, написанное перед ее смертью, и приложенный к нему официальный документ. Янковский первым начал читать письмо матушки Скале: "Дорогой сын!
Приветствую тебя от всего сердца с пожеланием, чтобы письмо мое застало тебя в добром здоровье. Я знаю, что недолго мне уже осталось быть на этой земле и что скоро я предстану пред Господом, чтобы дать ответ за мои злые и добрые дела. Я не могу уйти из этого мира, не простив тебя. В душе я долго таила на тебя обиду за то, что ты Марийку не смог защитить от своей матери. Я знаю, что ты ее любил, но свою любовь ты должен был проявить иначе! Когда она вернулась ко мне, измученная и голодная, я готова была проклясть тебя и весь твой род, если б не то бедное не рожденное еще дитя в ее чреве. Господь сохранил меня от этого греха. Она, моя сломанная лилия, написала тебе длинное письмо, и мы с нетерпением ждали ответа; но письмо это ты не получил; оно попало в руки твоей матери. Вот я прилагаю ее ответ. Прочти, что она ей написала, как она ее порочила и позорила! Но Марийке это уже не могло причинить боли, так как она к тому времени ушла туда, где нет больше ни горя, ни слез. Но тем больнее было мне. Так как ты не пришел к нам и не написал ни строчки, я не сочла нужным сообщить тебе о ее смерти. Но в день ее погребения пришло твое письмо, в котором ты мне сообщил, что Марийка утонула в Ваге; однако одновременно мы получили и отвратительное письмо от твоей матери. Если ты его прочел, то поймешь, почему я вам не ответила. Сегодня пишу тебе, чтобы ты хотя бы после моей смерти узнал, как все это было.
Почти весь день Марийка писала тебе свое письмо; только когда ей становилось очень плохо, она на короткое время откладывала ручку. Потом наступили часы, которые были бы мучительны для нее, будь она в вашем доме! Как она, такая слабенькая, смогла бы их пережить? Но Отец Небесный был очень милостив к ней: она недолго мучилась. Дитя появилось на свет скоро, хотя оно было худеньким и слабым, но хорошеньким и живым. Дочь ему очень обрадовалась. Так как она была спокойна и добра, дитя тоже было таким же и почти не плакало. Мой старик и я обрадовались, что все так счастливо закончилось и что она весь день провела со своим ребенком. Мы только с нетерпением ждали тебя. Ночью она очень крепко спала, а проснувшись на рассвете, тебя больше не вспоминала. Она сказала, что Господь Иисус Христос ее позвал, что она скоро уйдет к Нему. Она за все сердечно меня поблагодарила и просила воспитать и ее доченьку. И мужа моего она поблагодарила. Затем она нас обоих поцеловала и последним - своего ребенка. Мы слышали, как она ему наказала: "Утешь своего отца!" Мы ее уложили, и она будто заснула, но потом еще раз открыла глаза и помолилась за тебя и за твою мать, и с этой молитвой она предстала пред престолом Господа. Когда мы на третий день отправились в Л., чтобы похоронить Марийку, то взяли с собой и осиротевшую малютку, чтобы ее там окрестить. В то время у меня были уже ваши письма. Опечаленная и огорченная, я решила не сообщать тебе истины, пока ты сам к нам не придешь. Пусть она для ва с останется утопившейся, и пусть люди обвиняют твою бессердечную мать за то, что она довела сноху до страшного греха. Поэтому я попросила господина пастора и нотариуса общины не посылать официального сообщения вашему пастору и правлению общины о ее с мерти, а отдать мне метрическую выписку Аннушки и свидетельство о смерти Марийки, объяснив, что я эти документы вместе с ребенком передам лично тебе. Я так и намеревалась поступить, потому что ждала тебя.
Нотариус был пьяницей, который за деньги делал все, а пастор как раз собирался на пенсию. Похороны были его последним служебным делом, и он был доволен, что я взяла все на себя. Так я позаботилась, чтобы эта весть к вам не дошла. Когда я вскоре узнала, что ты уехал в Америку, мне было очень жаль, что ты даже не попрощался и я не смогла показать тебе твоего милого ребенка.
- Предыдущая
- 16/52
- Следующая
