Макаров - Семанов Сергей Николаевич - Страница 25
- Предыдущая
- 25/72
- Следующая
...По возвращении из Константинополя Макаров никак не мог обрести дела себе по нраву. В феврале 1883 года он был назначен флаг-капитаном Практической эскадры на Балтике. Его не удовлетворяли ни должность, ни род службы. Быть помощником командующего, ни за что не отвечая и ничем не руководя, – на такое занятие всегда найдется достаточно любителей, но энергичному и самостоятельному Макарову подобное амплуа было органически чуждо. Да и служба тоже... На Практической эскадре обучали гардемаринов и новобранцев – разве это достойное занятие для боевого офицера, для Макарова, который получил боевого Георгия и которому сам царь, вручил золотую саблю?! Но что поделаешь: служба... Долг. И вот две навигации подряд Макаров толчется со своими кораблями в Финском заливе, занимаясь необходимым, но однообразным и неинтересным делом. Увы, даже в такой романтической профессии, как профессия военного моряка, бывает рутинная повседневность. Это неизбежно, такова жизнь, и плох тот моряк, который боится или избегает черновой работы.
Надо сказать, что в 80-е годы русский военно-морской флот вообще находился в сложном положении. Боевых кораблей было мало, строительство новых шло в незначительных масштабах. Техническое перевооружение на флоте развивалось такими темпами, что нередки бывали случаи, когда корабли, создатели коих намеревались потрясти мир, устаревали еще на стапелях. Бурное строительство военного флота развернулось в России позже, в 90-х годах и особенно в начале нынешнего века. Так что поле деятельности Макарова было в ту пору сужено не по чьей-то злой воле, а в силу вполне обусловленных исторических причин. Но одно дело – рассуждать обо всем этом постфактум и совсем другое оказаться, так сказать, объектом «исторически обусловленной ограниченности».
Для судеб всякого отдельного человека подобные периоды «штилей» в жизни особенно опасны. Справедливо говорят: на миру и смерть красна. Действительно, когда вокруг царит общий подъем, энергичное поступательное движение, когда делаются большие дела, в этих благоприятных условиях даже иной слабый человек, увлекаемый общим течением событий, вдруг оказывается способным на нечто необычное и яркое. Другое дело – действовать в умеренном ритме каждодневных будней, однообразных, как работа на конвейере. Вот здесь-то слабые характеры начинают сдавать: э-эх, негде нам развернуться... пропала жизнь... Но сильные духом люди в любых условиях смогут проявить способности и дарования, которыми наградила их природа. Макаров был из их числа.
С чем бы ни сталкивала судьба этого пытливого человека, везде находил он поле для интересной деятельности. Вот пример, один из множества подобных. В навигацию 1883 года Макарову пришлось перевозить стрелковую дивизию из Финляндии в порты Эстляндской губернии. Скучное, казалось бы, занятие – плавать поперек Финского залива. Да и хлопотное. Корабль становится похож на речной паром: всюду посторонние предметы, ящики, беспорядочные толпы людей, палуба – предмет ревнивой заботы моряков всего мира – захламлена, загажена конским навозом (зрелище, невыносимое для морского офицера!). А тут еще под самым мостиком приткнулись кадки с фикусами да клетка с попугаем – перевозится имущество семьи гарнизонного офицера... Невольно подмывает махнуть на все рукой, запереться в каюте и...
Однако за хлопотливой суматохой и толчеей, за ординарной повседневностью Макаров смог разглядеть контуры чрезвычайно важной проблемы: возможность изучения на практике десантных операций. И тут же принялся за дело, хотя никто его к этому не побуждал. Макаров не ограничился одним лишь наблюдением: он экспериментировал, производил подсчеты, вел хронометраж. Он стремился выяснить, как лучше и удобнее размещать на корабле людей и снаряжение. И вот итогом нескольких рейсов по давно знакомой акватории Финского залива было то, что Макаров разработал наиболее рациональные способы погрузки и выгрузки личного состава, лошадей, артиллерии. Придумал технические усовершенствования для этой цели. Разработал необходимые конструктивные изменения для судов, предназначенных к перевозке войск. И обобщил все это в детально разработанном докладе.
Названный эпизод, повторяем, есть лишь отдельный пример. За два года службы на Практической эскадре Макаров разработал множество различных предложений и усовершенствований. Все они носили частный, ограниченный характер и касались в основном повседневной флотской практики. Сейчас все эти частности представляют лишь академический интерес, вот почему нет нужды скрупулезно их перечислять. Важно другое: даже в самых невыгодных условиях Макаров не желал служить «просто так», равнодушно исполняя заведенные инструкции.
Энергичный и деятельный капитан не мог не обратить на себя внимания высшего начальства, хоть морское ведомство и было чуждо живой творческой мысли. В ноябре 1884 года тогдашний военный министр Ванновский создал комиссию для обсуждения вопроса «об участии флота в обороне государства». Со стороны флота в комиссию были назначены три человека: адмиралы Чихачев и Копытов и... капитан первого ранга Макаров. Несомненно, что подобное высокое назначение было косвенным признанием возросшего авторитета сравнительно молодого (ему не исполнилось еще 36 лет) офицера. Человек, столь склонный к смелым обобщениям и оригинальным идеям, как Макаров, был создан для разработки проблем такого рода. Да и практического опыта у него доставало. Увы, деятельность комиссии проявилась лишь... в бездеятельности. Ванновский был типичным бюрократом – сановником, царедворцем, человеком крайне ограниченным и косным. Макаров и здесь не смог проявить своих способностей. Назначение оказалось почетным – и только.
Наконец 18 марта 1885 года Макаров получает должность, о которой мечтает смолоду каждый морской офицер: он становится командиром крупного боевого корабля. Этим первым «макаровским» кораблем стал броненосный фрегат «Князь Пожарский». Макаров был прирожденный моряк. И, как все настоящие моряки, он любил корабли самой сильной, самой пылкой любовью.
Как-то перед долгим и опасным плаванием он приехал отдохнуть к семье, которая жила у родственников в уютном имении на Орловщине. Макаров несколько дней беззаботно нежился в благодатных тургеневских местах. В дневнике его появляются такие умилительные строки: «Какая прелесть в этой тихой обстановке, я был бы в восторге, оставаясь здесь, многим можно было бы заняться! «
Недолго, однако, смог отдаваться Макаров блаженной неге. Ведь протекающую по Орловщине Оку телята вброд переходят, а он родился у Черного моря и вырос на великой реке у великого океана... С каждым днем умилительный тон Макарова-отпускника становится глуше, все чаще звучит деловой, энергичный язык Макарова-моряка. И наконец, как вздох перед походом: «Я не умею разделяться на две части». Он спешит на Балтику, где его ждет дом. Корабль.
Да, всякий природный моряк любит свой корабль, тем сильнее любит его командир корабля.
Итак, он получил назначение достойное, солидное, только... Ведь Макаров уже более трех лет носит погоны капитана первого ранга, так что с назначением не очень-то спешили... Главное, однако, в существе дела, а суть – вот она: «Князь Пожарский» был кораблем морально устаревшим. Сравнительно недавно построенный корпус его был крепок, машины и механизмы исправны, но... уже готовы были проекты других, принципиально новых кораблей, по сравнению с которым «Князь Пожарский» сразу же сделается такой же принадлежностью военного музея, как сабля того героя, имя которого он носит. И вряд ли кто понимал лучше самого Макарова техническую обреченность вверенного ему корабля. Он рад был новому назначению, сулившему ему самостоятельность и ясную определенность действий, в глубине же души по-прежнему оставался неудовлетворенным.
И вот третье лето подряд Макаров утюжит на своем корабле знакомые, как двор собственного дома, воды Финского залива. Да, плавать ему пришлось и на этот раз не далее Балтики. Никаких особых заданий он не получил. Однако недаром не просто для красного словца любил говорить Макаров: «Пассивное повиновение – это почти то же, что пассивное сопротивление». Во время навигации Макаров на примере «Князя Пожарского» разработал планы мобилизации кораблей, то есть перехода их в боевую готовность. Только стороннему человеку может казаться, что для подготовки военного корабля к бою требуется отдать лишь соответствующую команду. На практике все обстоит гораздо сложнее. Боевой корабль во многих отношениях похож на большой завод, насыщенный множеством сложных механизмов, нуждающихся в четком управлении и слаженной работе всего экипажа. Вот почему переход от мирного положения в боевое – процесс непростой, требующий определенного времени. И Макаров, проводя неоднократные тренировки на «Князе Пожарском», разработал обстоятельный план мобилизации кораблей. Свои рекомендации на этот счет он, как обыкновенно, обобщил в специальной служебной записке.
- Предыдущая
- 25/72
- Следующая
