Фаррускад (в ужасе).
Панталоне (как выше).
Приди в себя, безумец!
Узнай свой жребий — он свершится вскоре.
Из человека в страшного дракона
Ты превратишься; пламя извергать
Из глаз ты станешь, грязная слюна
Из пасти потечет твоей ужасной,
И, волоча чешуйчатое брюхо,
Уродливое, грязное, пойдешь ты
По всей пустыне, выжигая всюду
Растения и почву! С диким воем,
Пугая самого себя, ты будешь
Напрасно клясть судьбу.
Фаррускад (в еще большем ужасе).
О горе! горе!
Что делать мне?
Панталоне (как выше).
Идти без промедленья
Сейчас за мной.
Фаррускад.
Увы! Кексайя, как же
Моих детей потерянных покину?
Не в силах я!..
Панталоне (как выше).
Стыдись! За мною следуй.
Детей любви постыдной, бездны ада
Забыть навек ты должен. Дай мне руку.
Фаррускад.
Да, светоч пресвятой, с тобой пойду я,
Хоть здесь оставлю сердце. Поручаюсь
Тебе всецело.
(Протягивает руку жрецу, который превращается в Панталоне.)
Панталоне (не заметив превращения, продолжает собственным голосом).
Так. Послушным будь.
О Фаррускад, а я найти сумею
Те мысли и лекарства, что тебя
Керестани заставят позабыть,
А с нею и детей — плоды позора.
Фаррускад (с жестом удивления по поводу происшедшей перемены, в сторону).
Кексайя оказался Панталоне?
Что вижу?
Панталоне (продолжает, как выше).
Фаррускад.
Как смеешь с повелителем своим
Вести такие речи? Прочь отсюда!
Прочь, дерзновенный, с глаз моих долой!
Панталоне(оглядываясь). Увы! Увы! Я ведь говорил, что всеми самыми прекрасными тайными средствами нам не удастся спасти его из лап этой пачкуньи ведьмы! (Стремительно убегает.)
Фаррускад (с порывом).
Керестани! Меня еще ты любишь
И хочешь, чтоб я ждал тебя. Но боже!
Что вижу!.. Чудо!..
Явление VII
Тогрул выходит в пышном одеянии, в образе старого короля Атальмука, отца Фаррускада. Голос за сценой должен говорить за Тогрула, он же будет сопровождать речь жестами вплоть до момента следующего превращения. Действие должно вестись в порядке предыдущей сцены. Тогрул выходит со стороны, противоположной той, в которую выбежал Панталоне.
Тогрул.
Да, конечно, чудо.
Проклятая колдунья так сильна,
Что делает бесплодными попытки
Долг милосердья выполнить и даже
Вид слуг неверных придает жрецам.
Я видел все.
При виде отца Фаррускад остается неподвижным, как бы в экстазе.
(Приближается и продолжает.)
Ничто мне не сокрыто.
Знай, сын мой, — тот, кого за Панталоне
Ты принял, — жрец Кексайя. Не дивись
Ты превращению его и бегству —
Твоей колдуньей вызваны они.
Фаррускад (смущенно).
Отец… Родитель… как… вы здесь… в пустыне…
О дорогой отец мой!
(Бежит, чтобы обнять его.)
Тогрул.
Отойди!
Я был твоим отцом, теперь же я
Его бесплотный призрак, тень пустая.
(Плачущим голосом.)
Я стал таким от горя, потеряв
В несчастье сына. Восемь лет я плакал,
И наконец страданьям уступили
Измученные члены, что теперь
Заключены немым холодным прахом
В могиле тесной. Ты тому виною!
Фаррускад.
Ах, дорогой родитель! Значит, я
Отцу родному смерть принес! О небо,
Вот как пришлось вас снова увидать!
(Плачет.)
Я был удержан женщиной прекрасной,
Прекраснейшей из всех, которых видел
Глаз смертного. Она — моя супруга,
И двух детей имел я от нее.
Три дня назад, отец, она исчезла,
И вот…
Тогрул.
Не говори! Тебя бы должен
Возненавидеть я: Керестани,
Колдунья мерзкая, тебя держала
В своих сетях. Она тебе явилась,
Принявши образ лани, ты ж, безумный…
Стыжусь сказать все то, что мне известно…
О, если горе бедного отца
Ты сердцем чувствуешь и если есть
В тебе к нему хоть искра уваженья,
Хоть тень любви, послушайся меня, —
Иди за мною. Удались отсюда,
Из этого убежища порока,
Злодейств и всякой скверны.
Фаррускад.
О отец мой,
Как тяжко я страдаю, потеряв
Отца такого… Пусть же вам покажет,
Как вас любил я, как ваш призрак чту,
То, что теперь в глубоком покаянье
И горести последую смущенно
В страну, куда отец мой поведет,
Керестани покину. Знает небо,
Каких усилий стоит это мне!
