Остров на дне океана. Одно дело Зосимы Петровича - Крижевич Валентин Иванович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/51
• Следующая

— Ну уж, ну уж, — засомневалась Вера.

— Вот, вот! Раздавались такие голоса и среди ученой братии, — вспыхнул Тенгиз. — Пожалуйста: энергия, запасы тяжелой воды для термоядерных реакторов — раз, пища — два, добыча ископаемых на шельфе — три… Впрочем, что тебе доказывать…

— Ладно, ладно, остынь. Убедил, — Вера примирительно провела ладонью по голове мужа.

— Сейчас остыну.

Тенгиз быстро разделся и бухнулся с высокого берега в реку. Он купался до глубокой осени.

Таня бросила удить и прибежала посмотреть, как здорово плавает и ныряет папа. В литровой стеклянной банке у девочки испуганно носились по кругу несколько серебристых рыбешек. Тенгиз искупался, и они все вместе отправились домой. С речки вернулись бодрыми и оживленными. Мысли о расставании как-то сами собой отступили на задний план.

Через два дня утром Тенгиз втиснулся в битком набитый пассажирами маршрутный ПАЗик и добрался до райцентра, где сел в проходящий автобус на Минск. «Жигули» он оставил жене.

Тенгиз любил ездить в автобусах и поездах. Вот и сейчас шуршание шин по асфальту, мягкий рокот мотора, надежная твердость дороги успокаивали. За окнами салона длинными желтеющими лентами тянулись придорожные посадки, между деревьями виднелись убранные поля, проплывали деревни с разноцветными крышами… Близкие сердцу белорусские пейзажи. В них не было надменной красоты гор, манящей бескрайности морских просторов, но они неодолимо влекли к себе прозрачным акварельным покоем тихих речек, медноколонными сосновыми борами, разливами лугового разнотравья.

Тенгиз смотрел в окно и думал, что ему предстоит трудное дело. Но ему ли бояться трудностей? За годы участия в подводных исследованиях случалось всякое… Вот хотя бы, мягко говоря, неприятная история на испытаниях нового глубоководного аппарата «Дельфин» в Камчатско-Курильском желобе. Картины минувшего живо встали перед мысленным взором Тенгиза…

Аппарат шел на погружение возле острова Итуруп со стороны Тихого океана. На экранах, передающих изображение с двух наружных телекамер, мелькали в лучах прожектора мелкие рыбки, проплыл и исчез за верхним обрезом экрана фосфоресцирующий студень большой медузы; в отдалении, на пределе досягаемости прожектора, тянулись к поверхности цепочки пузырей вулканических газов.

На глубине 1200 метров слева подступил каменистый склон, круто падающий вниз. Водоросли на нем не приживались, так как здесь не хватало света и кислорода. Изредка попадались причудливые цветы небольших актиний — потревоженные лучами прожектора, они мгновенно прятали щупальца-лепестки в ротовые отверстия. За бортовыми иллюминаторами голубыми облачками светились скопления морских микроорганизмов.

Глубиномер показал 2200 метров. Склон упал еще круче. Собственно, это был уже не склон, а стена. Тенгиз отвел аппарат метров на 20 от стены, чтобы не напороться ненароком на острый выступ. Подрабатывая движителями, повернул аппарат так, чтобы стена оставалась в поле зрения прожектора и телекамер.

Еще сто метров, еще… По предварительным замерам эхолокатора[3] до дна оставалось три-четыре сотни метров. Вдруг будто яркий фонарь зажегся на подводной стене. Тенгиз заработал ручками управления — «Дельфин» замедлил погружение, а затем завис неподвижно чуть ниже источника света. «Фонарь» пульсировал, меняя оттенки от белого до призрачно-салатового через желтый и зеленый цвет.

Тенгиз передал по ультразвуковому[4] телефону о неизвестном светящемся объекте. Минуты через три с поверхности посоветовали:

— Попробуй приблизиться, но осторожно…

Включив движители на малый ход, Тенгиз тронул «Дельфин» к необычному фонарю. Прожектор погасил, чтобы не спугнуть объект, если он живой. Аппарат медленно двигался к стене, и уже можно было различить, что свет исходит из глубины небольшой пещеры. Тенгиз подумал, что остановить аппарат еще успеет, а вот поближе стоит придвинуться — включить прожектор и попытаться сделать снимок. Неожиданно мягкая сила течения подхватила «Дельфин», увлекла вперед — и сигарообразный корпус аппарата, будто пробка в бутылку, воткнулся передней частью в устье пещеры. Дальнейшее продвижение задержала башенка рубки.

Тенгиз мгновенно включил прожектор. Успел заметить на экранах большой ярко-красный шар со множеством безобразных отростков. Кальмар — не кальмар? Шар выбросил густо-зеленую струю и, когда завесу унесло течение, затянувшее и «Дельфин», в пещере уже было пусто. Наверное, в ней имелись еще ответвления, невидимые для телекамер.

Тенгиз пустил движители на обратный ход. «Дельфин» задрожал, но не тронулся с места. Прибавил обороты на винты — безрезультатно. Тогда он включил на обратную тягу и носовой стабилизирующий движитель, вывел рукоятки мощности до отказа — дрожь аппарата усилилась, однако пещера не отпускала его.

Попробовал связаться с базовым судном на поверхности океана — телефон не работал. Видно сбило антенну.

— Влип! — произнес Тенгиз вслух.

В пустоте операторского отсека голос прозвучал громко и нелепо.

Десантным водолазным снаряжением на такой глубине не воспользуешься. Остается только ждать помощи сверху. А для этого надо в свою очередь доставить второй «Дельфин» из Владивостока, подготовить к погружению… Сутки, а то и больше сидеть на грунте. Дело, конечно, не в сроках, запаса дыхательной смеси хватит суток на пятнадцать, но ведь это не в фойе театра дожидаться начала спектакля. Тенгиз глянул на таймер, вмонтированный в приборный щиток, — стрелки показывали 13 часов 20 минут.

Панике он не поддался, но сердце все-таки неприятно сжалось. А вдруг пострадали где-то уплотнители и в аппарат начнет поступать вода? Стремясь отогнать от себя сомнения, Тенгиз осмотрел отсек — сухо, потом долго читал объемистую техническую инструкцию «Дельфина», затем поел из НЗ и неожиданно для самого себя заснул. Видимо, не выдержала перенапряжения нервная система.

Когда проснулся, снова читал инструкцию, потом мелком, случайно попавшим в отсек, обрисовал все переборки портретами Веры. Они тогда только недавно поженились. Снова спал. В промежутках между сном, чтобы как-то убить время, записывал на чистых страницах бортового журнала стихи, которые помнил наизусть.

Помощь по непонятным причинам явно затягивалась. На таймер он специально не смотрел, так время быстрей бежит, а потом вообще остановил его — едва слышное тиканье в мертвой тишине отсека становилось все громче и громче, нестерпимо раздражало. По его подсчетам заканчивались четвертые сутки, когда послышался стук по корпусу аппарата. Тенгиз отбросил опостылевшую инструкцию и схватил трубку телефона. В ухе четко зазвучал торопливый говорок второго пилота-оператора Виктора Потапова:

— Тенгиз, ты меня слышишь?! Ты меня слышишь?!

— Слышу, слышу! — заорал Тенгиз, крепко сжимая трубку, будто испугавшись, что кто-то отберет ее и вместе с ней исчезнет голос, несший спасение.

— Как ты там? Говори быстрее…

— Нормально! — опомнившись от первой радости, уже спокойней ответил Тенгиз. — Вот только борода растет бешеными темпами и аппетит зверский. За трое суток съел весь НЗ.

— За трое?.. Ты ведь седьмые сутки в этой мышеловке. Тайфун налетел и помешал выручить тебя раньше…

И пока шло вызволение «Дельфина» из объятий пещеры, Тенгиз неотрывно держал возле уха трубку телефона, наслаждаясь человеческими голосами.

Потом уже Тенгиз узнал, что без привычных смены дня и ночи, без других примет времени человек быстро теряет ориентировку и может работать по 18 часов, а спать по 30 часов подряд.

…Под монотонный гул автобусного мотора Тенгиз незаметно задремал. На промежуточных станциях он приоткрывал веки, разглядывал суету автовокзалов и, когда автобус трогался в путь, опять погружался в дремоту.

В Минск прибыли в 17 часов. Добираться в Академию вроде бы поздновато. Тенгиз, немного поколебавшись, решил поехать к себе домой, в Серебрянку.

• Предыдущая
• 6/51
• Следующая