Когда теща зажигает… - Седлова Валентина - Страница 37

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая

— Надо же, не думала, что «мыльные оперы» могут так брать за душу, — задумчиво поведала матушка.

— А сколько сериалов ты посмотрела за свою жизнь?

— Ну… трудно сказать… боюсь, что ни одного. Я не люблю проводить свободное время у телевизора. Видишь ли, постоянная информационная перегрузка на работе…

— Можешь не объяснять. Открою тебе страшную тайну — сериалы специально пишутся для таких вот трудяг, как ты. Ведь все, что тебе требуется после напряженного рабочего дня, — это переключиться на что-то другое, отдохнуть. И «мыльная опера» дает ту самую необходимую эмоциональную разрядку…

— Леди, позвольте вас прервать, но мне действительно пора идти…

Тьфу, черт! Версальски, и как я про тебя забыла! Всю серию просидел тихий, как мышонок, а тут на тебе: ему, видишь ли, пора! Так, что у нас со временем? Половина седьмого, еще может успеть на свидание. Значит, поднапрягись, Лизка, и помни: держать и не пускать!

— Пол, а что вы скажете о данном фильме? Мне было очень интересно и полезно узнать ваше мнение о своей работе. Видите ли, для меня крайне важно мнение близких людей, а ведь вы уже фактически к ним относитесь. Пожалуйста, я прошу вас!..

Едва не взвыв белугой, Версальски бросил:

— Хорошо!

— Что вы имеете в виду? — осведомилась я.

— Хорошо снято. А теперь позвольте мне…

— Ну, видите ли, «снято» — это к съемочной бригаде, — перебила я Пола, не дав ему закончить фразу. — А меня более всего волнует сам сюжет. Что вы можете сказать о нем? Тронул ли он вас?

— Да, тронул, тронул! Но я бы…

— А что именно вам запомнилось из просмотренного? — как оголодавшая пиранья, продолжала я терзать Версальски.

— Ну, наверное, первая сцена…

— Разговор Милы с подругой?

— Да, да!

— Но это было в четвертой сцене, — уличила я Версальски во лжи. — А в первой состоялся разговор Ирины и Романа.

— Именно это я и имел в виду! — прошипел Пол, явно лелея в душе светлую мечту прибить меня табуреткой, когда будет у него такая возможность.

— Знаете, в психологии есть такой термин «вытеснение». То есть если нам что-то не нравится или что-то нас тревожит, эта информация довольно быстро проваливается в подсознание, и мы о ней как бы забываем. Вам не кажется, что сейчас произошло именно это? Вас чем-то покоробил разговор Ирины и ее молодого мужа, поэтому вы даже не смогли его вспомнить. Интересно знать, что именно вас в нем не устроило? То, что Роман живет за счет Ирины? Или то, что его отношения с ее дочерью далеки от тех, на которые надеется главная героиня? Или просто тот факт, что Роман уже готов обмануть Ирину, хотя заверяет ее в обратном? — с умным видом подкалывала я Пола псевдонаучными выводами.

— Да не знаю я! — в полном раздражении бросил Версальски. — Я вообще плохо запоминаю фильмы, а тем паче «мыльные оперы». А теперь позвольте откланяться, у меня зверски болит голова!

— Мама, ну давай попросим Пола остаться на чай! Это же недолго, каких-то пять-десять минут! А то вечер совершенно скомканный получается. У меня складывается впечатление, что мой будущий жених настолько занят своими делами, что ему жаль даже лишних полчаса провести в компании своей невесты! Я обижусь!

— Пол, действительно, останьтесь на чай! А я пока посмотрю в аптечке, что у нас есть от головной боли. — Матушка встала с дивана и направилась к серванту.

— Мне не нужны таблетки! — прорычал Версальски. — Давайте попьем чай, и я раскланяюсь.

— Что ж, вам виднее, — пожала плечами мама, огорчившись оттого, что пациент ускользнул у нее прямо из-под носа. — Ну что, пойдемте на кухню?

Ура! Маменька, в такие минуты я тебя просто обожаю! Ах, знала бы ты, ради чего весь сыр-бор затеян…

Надо ли говорить, что чай я заваривала с соблюдением решительно всех чайных церемоний, которые только смогла припомнить. Сначала заварочный чайник ошпарила кипятком, долго отмеряла специальной ложечкой нужную порцию чайного листа. Затем залила все кипятком и поставила чайник под специальную ватную бабу-грелку.

— Долго еще? — нетерпеливо постукивая пальцами по столешнице, поинтересовался Версальски.

— Нет-нет, буквально минуточка, и все! — мило улыбнулась я ему.

Надо ли говорить, что пресловутая «минуточка» в моем исполнении заняла все три с половиной?

— Пол, а куда вы так торопитесь? — наконец-то прозрела маменька. — Вы просто места себе не находите!

— Я никуда не тороплюсь, — с мученическим выражением на лице проскрипел тот. — Просто сильно устал, и у меня дикая мигрень.

— Мама, а может, Полу лучше переночевать в нашей гостевой комнате, раз он так неважно себя чувствует? — «от всего сердца» предложила я, прекрасно зная, какая реакция за этим последует.

— Мне нужно в отель! — практически перешел на крик Версальски. — А вот чай я, кажется, пить уже не хочу. Поэтому позвольте пожелать вам приятного вечера и…

Я успела разлить чай по чашкам и в тот момент, когда Версальски попытался встать, как раз несла крохотный поднос к столу. Предугадав траекторию движения локтя Пола, я встретила его подносом, одновременно накренив чашки в сторону «дорогого гостя».

Через секунду кухню огласили жуткие вопли Версальски. Он подскочил как ошпаренный (впрочем, почему «как»? Он ведь и есть ошпаренный!) и принялся отплясывать народный зулусский танец, хватаясь руками за причинное место. Для полноты картины только копья с бахромой не хватало. Впрочем, копье, как и прочие колюще-режущие предметы, я бы ему сейчас не доверила. Собственное здоровье дороже. А то ведь еще решит, что я во всех его несчастьях виновата, и придется бедной Лизке скакать от этого ненормального по всей квартире или во все горло звать отца, дабы тот прочистил ему мозги. Чего очень не хотелось бы, папуле и так трудно приходится…

Когда Версальски перестал изображать из себя первобытного охотника над тушей поверженного мамонта, я наконец-то смогла разглядеть причиненный ему урон. На светло-кремовых брюках Пола как раз ровно посередине красовалось мокрое коричневое пятно. Создавалось четкое ощущение, что человек не справился с собственным мочевым пузырем. Надо же, как удачно вышло! Все три чашки в одно и то же место угодили! А ведь могли бы расплескаться и растечься брызгами по штанинам. Нет, Лизка, сегодня тебе положительно везет! Впрочем, должна же быть в мире хоть какая-то справедливость?! Во вторник мне казалось, что жизнь моя закончена, уныла и беспросветна, а сегодня та же самая жизнь налаживается буквально с каждой новой минутой!

Первой на помощь Версальски пришла матушка. Не терпящим возражения тоном она сказала:

— Пол, сейчас я принесу вам халат, вы переоденетесь, а я быстро постираю вам брюки!

— Очень мило с вашей стороны, только разве вы не заметили, что они безвозвратно испорчены? — огрызнулся Версальски. — Как бы их там ни стирали, это жуткое пятно уже не отмоется! И кто мне возместит эту потерю?! Они стоили мне семьсот долларов!

Ну нахал! Нет, не знаю, как мама, а я на ее месте сейчас сказала бы: «Не хочешь идти в стираных брюках? Тогда топай так, как есть!» Тоже мне пуп земли нашелся! Крохобор несчастный! Да за эти деньги ему на местном блошином рынке десяток таких штанов вынесут!

Впрочем, маменьку высказывание ее любимчика тоже покоробило. По крайней мере следующую фразу она произнесла уже не в пример более сухим и официальным тоном:

— Вы сами были неловки, поэтому претензии относительно испорченных брюк не принимаются. Как вариант могу предложить что-нибудь из одежды моего мужа. Ваши размеры существенно различаются, но до отеля доехать вы вполне сможете.

При этих словах я едва не скатилась под стол от хохота. Ну да, «существенно различаются размеры», точнее и не скажешь! Папины брюки этому недоноску аккурат под мышки придутся. Единственный выход — выдать Версальски какие-нибудь длинные шорты. Смотреться он в них, разумеется, будет несколько странно, впрочем, как и большинство иностранцев, приехавших поглядеть Москву. Так что, думаю, в отеле к нему никаких вопросов у обслуживающего персонала не возникнет. Мало ли импортных чудиков бродит окрест?

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая