Поэзия и проза Древнего Востока - Сборник Сборник - Страница 68

• Предыдущая
• 68/164
• Следующая

3

Мыши, не ешьте наше зерно!

Всюду раздолье вашим зубам.

Так объедаться, мыши, грешно.

Не прокормить вас нашим хлебам!

Нам остается только одно:

Не наниматься к таким господам.

Мы будем рады новым местам.

Плакать нам не придется там.

Чжун! В деревню нашу не ходи ты!

Наши не ломай ты, Чжун, ракиты!

Чжун, мой милый! Что мне все ракиты!

На меня родители сердиты.

В Чжуна не могла я не влюбиться.

Но нельзя родителей не слушать.

Их боится каждая девица.

Чжун! Ломать ограду не годится.

Наши пожалей ты шелковицы!

Чжун, мой милый! Что мне шелковицы!

Братья будут на меня сердиться.

В Чжуна не могла я не влюбиться.

Но нельзя не слушать старших братьев.

Их боится каждая девица.

Чжун! Чтобы в беду я не попала,

Не ломай в саду моем сандала!

Чжун, мой милый! Что мне до сандала!

Сплетников кругом живет немало.

В Чжуна не могла я не влюбиться.

Но нельзя не думать мне о сплетнях.

Их боится каждая девица.

1

Охотник Шу на своей колеснице.

Он правит четверкою лошадей.

Вожжи, как шелк, для него легки.

Приплясывают на бегу рысаки.

Горят огни среди болот.

Шу полуголый шагнул в тростники.

Тигр добычу рвет на куски.

Тигр падет от его руки.

Князю тигра Шу принесет.

Шу, берегись! У тигра клыки!

2

Охотник Шу на своей колеснице

Правит гнедою четверкой своей.

Вытянуты шеи коней.

Кони похожи на диких гусей.

Горят огни среди болот.

Каменный гонг на болотах слышней.

Мчатся кони, грызут удила.

Четыре коня – четыре крыла.

И тетиву рука напрягла,

И настигает зверя стрела.

3

Охотник Шу на своей колеснице.

Он правит четверкою серых коней.

Тянутся кони, как руки, вперед.

Рады пуститься кони в полет.

Горят огни среди болот.

Но вот колесница замедлила ход.

Кони уже не грызут удила.

Сгущается ночная мгла.

Убран лук. Тетива замерла.

И остается в колчане стрела.

1

Воды Чжэнь и Вэй

Быстрого быстрей.

Девушкам и юношам

Хватит орхидей.

Говорит она:

«Ты придешь туда?»

Говорит он: «Да!»

«Приходи скорей!»

Для влюбленных он,

Этот берег Вэй,

От тебя – пион,

И тебе – пион.

2

Воды Чжэнь и Вэй

Светлого светлей.

Молодым встречаться там

Будет веселей.

Говорит она:

«Ты придешь туда?»

Говорит он: «Да!»

«Приходи скорей!»

Для влюбленных он,

Этот берег Вэй.

От тебя – пион,

И тебе – пион.

«Слышишь? Поет петух на заре.

Уже придворные на дворе».

«Какие придворные? Ночь на дворе.

Самое время петь мошкаре».

«Смотри! На востоке солнце встает.

Уже во дворе толпится народ».

«Какое там солнце! Спит весь народ.

Луна выходит на небосвод».

«Поет мошкара в тумане ночном».

«Как сладко нам лежать вдвоем!

Идут придворные на прием.

В опалу мы с тобой попадем».

Еще на востоке полночный мрак.

Одеться хоть бы кое-как!

Нет, промедление не к добру,

Когда тебя требуют ко двору.

Еще на востоке не брезжит рассвет.

Ты второпях кое-как одет.

Князю медлительность не по нутру.

Придворного требуют ко двору.

Ивы ломаешь, бежишь бегом.

Мчишься, как бешеный, напролом.

Пускай темнотою окутан восток.

Не раньше срока, значит, не в срок.

1

В горах карагач растет.

Вязы – среди болот.

Наряды неношеные твои

Пылятся который год.

Добрые кони в конюшнях твоих

Других заждались господ.

И все это после смерти твоей

Получит какой-нибудь мот.

2

Сумах вырастает в горах.

Терновник в болоте зачах.

Твои покои не помнят гостей.

Народ – на других дворах.

Пока барабаны твои молчат

При запертых дверях.

Получит все после смерти твоей

Какой-нибудь вертопрах.

3

Холм сумахом богат.

Дикий внизу виноград.

Яств не жалей, вина не жалей!

Цитры твои молчат.

Продлил бы за полночь дни твои

Их полнозвучный лад.

Другой распахнет после смерти твоей

Двери твоих палат.

1

Желтым пташкам порхать хорошо.

Зеленые ветви – отрадный кров.

Кто с государем в последний путь?

Цзы-Цзюйя янь-си, боец из бойцов[378].

Он в битве стоил ста храбрецов.

В сраженье враг от него бежал,

А перед могилой он сам задрожал.

Синее небо! Закон твой суров.

Неумолима твоя высота.

Могила все еще не сыта.

Живыми закапываем смельчаков.

Каждый из них нам дороже ста.

2

Желтым пташкам порхать хорошо

Среди зеленых древесных вершин.

Кто с государем в последний путь?

Чжун-хан, богатырь, Чжун-хан, исполин.

Он стоил сотни в битве один.

В сраженье враг от него бежал,

А перед могилой он сам задрожал.

Синее небо! Закон твой суров.

Неумолима твоя высота.

Могила все еще не сыта.

Живыми закапываем смельчаков.

Каждый из них нам дороже ста.

3

Желтым пташкам порхать хорошо.

Вокруг тернового вьются куста.

Кто с государем в последний путь?

Чжэнь-ху, чья совесть навеки чиста.

Один он стоил в битве ста.

В сраженье враг от него бежал,

А перед могилой он сам задрожал.

Синее небо! Закон твой суров.

Неумолима твоя высота.

Могила все еще не сыта.

Живыми закапываем смельчаков.

Каждый из них нам дороже ста.

1

Никнет в месяце седьмом звезда огня.

На девятый месяц шуба нам нужна.

Непогода в первом месяце страшна.

Холод лютый будет в месяце втором.

Без одежды теплой мы не проживем.

В третьем месяце пахать уже пора.

На четвертый месяц в поле мы с утра.

Пашем южные поля мы допоздна.

В поле пахарю обед несет жена.

Нам весной смотритель спуску не дает,

И на пахоту выходит весь народ.

2

Никнет в месяце седьмом звезда огня.

На девятый месяц шуба нам нужна.

Всей земле тепло, когда придет весна.

Иволга поет весною там и тут.

Девушки с корзинками по тропе идут.

Листья с шелковицы дружно рвут они.

Все длиннее эти солнечные дни.

Белизною на ветру полынь блестит.

Растревоженная девушка грустит.

Видно, скоро в дом чужой войдет она,

Молодому господину отдана.

3

Никнет в месяце седьмом звезда огня,

Тростники густые в месяце восьмом.

В месяц шелкопряда топоры возьмем!

• Предыдущая
• 68/164
• Следующая