Твой светлый дом - Коркищенко Алексей Абрамович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/24
• Следующая

— Слишком много вопросов сразу, Григорий Александрович. Длинный разговор. Поехали!

— Ну что ж, поехали. Хочу поскорей вселиться в ту комнату, которую отдала мне Аннушка.

— Отдала… — проворчал председатель. — Если тебя туда пустят!.. Не хотелось бы мне к ним заходить сейчас, ну да чем раньше, тем лучше.

— Не понял, Сергей Иванович. Но чувствую, что-то неладное у девушки произошло. В чем дело?

Литовченко с досадой отмахнулся.

— Поживешь у них, сам разберешься. — Он хотел взять чемодан, но едва оторвал его от земли. — Ни черта себе! Что у тебя тут?

— Книжечки, книжечки, Сергей Иванович. — Григорий легко одной рукой подхватил чемодан, другой — туго набитый огромный рюкзак.

— Силен, бродяга! — удивился Литовченко и открыл заднюю дверцу газика.

— Ну, так вы ответите мне на мои вопросы? — спросил Григорий, забираясь в машину.

— Ладно, Гриша. Кое-что расскажу, в первую очередь о Матвее Степановиче — отце Аннушки, которого недавно не стало.

Андрей и Мария собирались на работу, бабка Акулина занималась уборкой, когда во дворе неуверенно залаял Кудлай и за окном мелькнули тени.

— Черт несет председателя и еще кого-то! — сказал Андрей.

— Типун тебе на язык! — возмутилась Акулина Кондратьевна. — Гость на порог — бог в дом. — Она поспешно открыла дверь. — Заходите, заходите, гостечки!

Литовченко и Григорий вошли, поздоровались.

— Господи! — ахнула Акулина Кондратьевна, увидев кудлатого гостя.

— Нет, это не господи, — со смешком, избегая смотреть в сторону Андрея, заговорил председатель. — Это Григорий Александрович Матюхин, шеф с завода… Принимай его, Акулина Кондратьевна, на постой с кормежкой.

— Да куда же я его возьму?

— В Аннушкину комнату. Я говорил с ней. Она разрешила.

— Разрешила… А я не разрешаю! — заявил Андрей. — У нас не дом приезжих!.. Устраивай его, где хочешь. Нам-то какое дело до него!

— А ты со мной так не разговаривай!.. — оборвал его Литовченко. — Я не с тобой разговор веду. Акулина Кондратьевна тут хозяйка. Ее хата!.. Дожился — ни до чего ему дела нет!.. Это нужный для колхоза человек. Он не в гости приехал.

— А чего ж он такой? — сказала Акулина Кондратьевна, поводив в воздухе руками.

— Какой такой?! — с обидой сказал председатель. — Он хороший!.. Мастер на все руки: монтажник, электрик, сварщик. Утюг вам починит, телевизор. А кроме того, он студент-заочник. Серьезный человек!

Андрей обошел вокруг Матюхина, приглядываясь, и неожиданно переиграл:

— Это другое дело. Бери его, мать! Он нам водяное отопление в новом доме смонтирует, свет проведет…

— Вот-вот, расходы оправдает парень, — обрадованно подхватил председатель.

— Женатый? — спросила старуха, все еще недоверчиво озирая Матюхина.

— Еще холостой, — ответил Григорий с улыбкой. Его, кажется, забавляла эта сцена.

— Вот и будет вам зять! — сказал Литовченко.

— Зять-то зять, да где невесту взять? — едко усмехнулся Андрей. — Черта с два наша Аннушка вернется в село. Не такая она дура!

— Аннушка вернется, — проговорил Литовченко с многозначительной медлительностью. — Аннушка меня не подведет, как некоторые.

Андрей взглянул на него исподлобья, но сдержался. Хлопнул Матюхина по плечу, засуетился около него:

— Раздевайся, браток, обсыхай, устраивайся. А ты, мать, рюмашку бальзамчика налей ему к борщу.

— Вот и хорошо, вот и ладно! — Литовченко подмигнул Матюхину.

Григорий сидел у печи на скамеечке, шевелил пальцами босых ног. Акулина Кондратьевна, вытащив из запечка пару длинных шерстяных носков, подала ему:

— На вот, надевай и носи на здоровье.

— Да у меня есть носки… там… в рюкзаке, — смущенно сказал Матюхин.

— Ты со мной не спорь, шеф с завода. Знаю я ваши городские носки. От них как раз и простуживаются… А может, налить тебе, а? Для сугреву, а, студент?

— Нет-нет, Акулина Кондратьевна! Мне нужна ясная голова. От спиртного затупится моя книгорубка. — Григорий постучал себя по лбу.

Акулина Кондратьевна улыбнулась:

— Крепкий ты, значит.

Хлопнула дверь — вернулся Родион.

— Глянь, Родь, попа на постой приняла, — сказала ему бабушка, как только он показался на пороге.

Родион от неожиданности выронил фуражку из рук, вытаращился на «попа», затем на бабку Акулину. Недавно с ней из-за иконы поссорился, которую она на чердаке нашла, в угол повесила, а теперь вот — попа на постой взяла!.. Совсем бабаня в религию ударилась!

— Это, Григорий, мой внук Родька. Видишь, какой он у нас комиссар, тебя испугался. Подумал, бабка уже совсем того… Икону, материно благословение, достала с чердака, повесила, так он — тюх-тюх, разогрелся наш утюг… Весь в деда Матвея, царство ему небесное! — Акулина Кондратьевна перекрестилась. — Хороший он хлопец, да только без деда раскрутился. Поздоровайся, Родька, чего стоишь, глаза вылупил?… Это шеф с завода. На комплексе работать будет.

Григорий поднялся, поздоровался с ним за руку. Как со взрослым! Рука квартиранта была мозолистая, крепкая и теплая.

— А что, и вправду похож я на попа? — со смехом спросил Григорий.

— Да нет, — Родион сконфуженно отвел глаза.

— Давай, Родя, вселим Григория в Аннушкину комнату, — оказала Акулина Кондратьевна. — А потом вместе пообедаете.

…Аннушкина комната Григорию понравилась. Просторная, с двумя стойками, подпирающими сволока. Одно окно выходило на выгон, другое — на веранду, во двор. В одном углу стоял большой трельяж, в другом, у окна, — старой работы стол с ящиками и высокая этажерка с книгами, в третьем углу — платяной шкаф и телевизор. А напротив печки стоял самодельный деревянный диван с балясинами, как и в большой комнате. Над ним висел портрет Аннушки.

Акулина Кондратьевна достала из шкафа полотенце, положила на диван и сказала:

— Выкладывай, Григорий, вещи. А ты, Родион, принеси дров и затопи печку.

Она вышла. Григорий снял свитер. Под ним оказалась матросская тельняшка. У Родиона тотчас поправилось настроение, весело подумалось: «Ого, да он морячок! Вот тебе и поп!» Он чуть было не рассмеялся. За дровами проворно сбегал. Полную корзину притащил. Выбрал самые крученые: они жарче и дольше горят.

Григорий, показав на портрет Аннушки, спросил:

— Кто она тебе?

— Тетка.

— Красивая у тебя тетка.

— Да? — Родион пожал плечами.

Он никогда не задумывался, красивая Аннушка или некрасивая. Подошел ближе к портрету, пригляделся — ничего особенного, но сказал:

— Да, тетка у меня что надо. Учится на ветврача. На комплексе работать будет.

— Я тоже учусь, Родион, на энергетика. Заочно, правда.

Вошла Акулина Кондратьевна, принесла разноцветные ряднушки, пахнущие чебрецом, стала застилать полы. От ряднушек в комнате стало весело, как на цветущем лугу. И почувствовал себя Григорий в чужой хате легко, беззаботно и просто. Такие чувства, бывало, испытывал он, навещая старенький куренек в родной станице.

— Матвей Степанович, видно, был хорошим мастером, — сказал Григорий хозяйке. — Это ведь его работа? — Он кивнул на диван.

— Его, — ответила Акулина Кондратьевна. — Смолоду любил столярничать, а занимался другим, жизнь так распорядилась. Для старой хаты сделал мебель, а для нового дома не успел… Стоит недоделанная.

— Андрей бы доделал.

— Тямы нету у Андрея. Не те руки, — с грустью ответила она. — Не перенял отцов дар.

— Может быть, мне удастся? Посмотреть надо мебель…

— А чего ее смотреть? — оказал Родион.

Григорий понял: тронул нечаянно больное место у парнишки.

Извиняясь, произнес:

— Дело в том, что я знаю это ремесло. Я ведь столяром работал до службы и думаю… мы с тобой, Родион, сможем закончить дедову работу.

— Своди его, Родион, покажи мебель, а я пока борщ согрею, да на стол соберу, — сказала Акулина Кондратьевна.

— Ну ладно, пошли! — оказал Родион, что-то решив про себя.

Он подметил, как Григорий оглядывал поставец, стол и табуреты на точеных ножках — с уважением к работе деда Матвея, с пониманием его мастерства.

• Предыдущая
• 11/24
• Следующая