Думают ли животные? - Фишель Вернер - Страница 28

Чтобы объяснить, что следует подразумевать под «пониманием», рассмотрим два примера из повседневной жизни.

Пишущая машинка внезапно перестала работать. Машинистка стукнула по ней, рванула каретку, и машинка заработала вновь. Каждому ясно, что в данном случае речь идет не о понимании сути дела.

Водитель замечает, что у машины изменился шум двигателя. Он ставит машину на тормоз, открывает капот и осматривает мотор. Вскоре он обнаруживает, что оборвался ремень вентилятора и питание поступает к свечам от аккумуляторной батареи, которая больше не подзаряжается от генератора. Водителю стало совершенно ясно, что ехать на машине нельзя — аккумуляторная батарея очень скоро придет в негодность. К счастью, у него был запасной ремень, и он надел его. Только вникнув в суть случившегося, водитель мог исправить повреждение.

Из этих двух примеров ясно, в каком смысле мы говорим о понимании обстановки применительно к поведению людей. Но как при помощи этого понятия объяснить поведение шимпанзе?

Во всех рассмотренных нами случаях речь идет о результате (или последствии) поведения или какого-нибудь механического процесса. Если две шестеренки находятся в зацеплении и одна из них вращается, то вращается и другая. Вращение второй шестеренки есть следствие вращения первой. Такова логика вещей. Тот, кто так думает, поступает осмысленно, то есть с пониманием происходящего.

Попытаемся сформулировать, что мы подразумеваем под таким пониманием: способность предвидеть результат вполне определенной деятельности или какого-нибудь конкретного события. Эта способность делает ненужной предварительное испробование возможного последствия такой деятельности.

Вспомним водителя. Если бы он не понимал обстановки, он, видимо, попробовал бы добраться до места назначения, не устраняя неисправности. Но опыт очень скоро показал бы ему, что это невозможно. Благоразумный водитель, зная о возможных неприятностях, заранее ограждает себя от них. Разумеется, в неизвестной ситуации предварительные пробы могут оказаться совершенно необходимыми. Мы уже обсуждали такой случай на примере человека с ключом.

Ну а теперь пора вернуться к нашим шимпанзе, которых мы снабдили палками. Можно ли их поведение объяснить пониманием обстановки? Критически настроенные ученые отвечают на этот вопрос отрицательно. Они выдвигают два возражения. Во-первых, говорят они, тщетные попытки достать лакомство вытянутой рукой есть не что иное, как пробующее движение. Это соответствует истине. Во-вторых, они спрашивают, а что, собственно, еще мог бы сделать шимпанзе, как не схватить палку и не приблизить ею к себе приманку, вероятно, даже и не предвидя успешного результата своих действий.

Это второе возражение против гипотезы о понимании, по-видимому, следует рассмотреть более внимательно. Вернемся к фактам — они, а не противоречивые мнения ученых будут иметь решающее значение.

Итак, говоря об использовании палок шимпанзе, мы должны считаться с двумя возможными объяснениями. Одни ученые полагают, что без понимания дело не обходится. Другие считают, что в данном случае имеет место пробующее движение. Бесспорно, у обезьяны не было выбора, ей ничего не оставалось, как только взять палку. Но как объяснить результаты опытов с обходными путями, о которых мы так подробно говорили ранее? Ведь в этих опытах всегда имелся выбор из двух возможных линий поведения. Исследуемая собака выбирала, справа или слева обойти препятствие. А в экспериментах с палками и в опытах с ящиками у шимпанзе вообще не было выбора между различными линиями поведения.

Однако французские ученые разработали метод исследования, в котором устранен недостаток, вызвавший возражения критиков гипотезы понимания.

Достаточно взглянуть на рис. 38, чтобы сразу понять, как проходит эксперимент, основанный на использовании этой методики. Перед клеткой обезьяны построена из досок простая, прямоугольная система ходов. Сверху она открыта и по форме немного напоминает подкову со спрямленными углами. Ее концы доходят до решетки клетки, в которой сидит обезьяна.

В ходе опыта в поперечную часть системы ходов кладут яблоко, до которого обезьяна не может дотянуться. Но она получает палку, и у нее появляется возможность подкатить к себе приманку. При этом ей предстоит сделать выбор, по какому ходу катить яблоко — левому или правому. Один из них перегорожен едва заметной решеточкой из тонкой проволоки. На рис. 38 она размещается в левом ходу (от обезьяны). Все это сооружение назвали «экспериментальной установкой с двумя ходами».

Может случиться (и так действительно часто случается), что подопытное животное уже с первой попытки правильно подкатывает яблоко по правому, свободному ходу и затем без труда хватает и съедает его. Но возникает вопрос, а не является ли успех шимпанзе случайным. Для ответа на него решеточку переносят в правый ход. Если обезьяна и теперь изберет правую сторону, то есть повторит то действие, которое в прошлом принесло ей успех, яблока она не получит. В большинстве случаев обезьяна предвидит это и катит яблоко по свободной стороне, пока оно не окажется в пределах досягаемости. Намного интереснее и с научной точки зрения гораздо убедительнее, когда обезьяна начинает неправильно катить яблоко, но очень быстро поправляется. В этом случае шимпанзе некоторое время подталкивает яблоко в ту сторону, которая перегорожена, но вдруг останавливается, откатывает плод назад, а потом по свободному ходу подкатывает его к своей клетке. Именно прекращение действия, начатого без учета возможности достичь успеха, и делает это поведение столь интересным для исследователя. Вероятно, только в этот момент животное, учитывая последствия своих действий, замечает, что в случае их продолжения оно не сможет получить яблока.

Теперь становится очевидным, что шимпанзе не во всех случаях заранее правильно оценивает последствия своих действий. Действие начинается как бы бездумно. Лишь в ходе его осуществления начинает играть роль предстоящий результат; обезьяна замечает, что с помощью избранного ею поведения она не добьется успеха.

В этом месте моего повествования я слышу реплику читателей, которые говорят или хотя бы думают, что нечто аналогичное случалось и с ними. Мне остается только добавить: «И со мной тоже». Начинает вырисовываться нечто сходное между нашим мышлением и тем процессом, который протекает в голове обезьяны. О том, что разница между этими процессами не только велика, но и существенна, станет ясно позднее.

А пока вернемся к опыту с двумя ходами. Он вполне отвечает требованиям, предъявляемым к экспериментальному исследованию понимания обезьян. Его результат будет лишь в том случае достоверным, если условия опыта обеспечивают возможность совершения двух различных действий, из которых лишь одно приносит желаемый результат. Если, несмотря на постоянное изменение условий, животное достаточно часто принимает правильное решение, можно не сомневаться в способности животного понимать обстановку.

Эксперименты, подобные тем, что проводились с палкой или ящиками, можно считать устаревшими. Сегодня мы предъявляем более высокие требования к выводам, которые можно сделать в результате проведения эксперимента. Опыт с двумя ходами в этом отношении выгодно отличается от ранее описанных. И все же в одном отношении и он еще не удовлетворяет нас.

Исследователи, как правило, не уделяли должного внимания количественному анализу наблюдаемых явлений. Для простых задач можно и даже нужно заранее подсчитать, какое количество правильных решений может быть сделано случайно. Мы должны не только знать, что неверное решение имело место «иногда», а правильное «часто», необходимо располагать как можно более точными сведениями об их числе и распределении во времени. Точно подсчитав и измерив все, что делает (или не делает) животное, можно математически обработать полученные данные. Применение современных статистических методов обработки результатов позволяет намного лучше и полнее объяснить рассматриваемые эксперименты. Кроме того, необходимо охватить исследованием как можно большее число особей и затем провести сравнение полученных результатов.