Мы знаем правду (СИ) - Соловьев Сергей - Страница 36

Будто зачарованный я продолжал смотреть на текущую ручьем кровь из тела моего друга, а в следующее мгновение, вокруг стало светло. Нетронутые до этого момента души убитых трогов, по велению хозяйки загробного мира пришли в движение и, вырвавшись из умерших оболочек из плоти и крови, образовав целый ураган сияющей голубой энергии, направились в выставленную костлявую ладонь Смерти. Последней из всех поднялась душа Ильи. Я не смог разглядеть его лица, возможно, его и не было, ведь душа, это всего лишь энергия, что наполняет кусок мяса жизнью. Последнее мгновение и свет его души угас, скрывшись в ладони своей убийцы. Я не мог сделать и шага, а в голове, словно эхом раздался звук игрового интерфейса, оповещающий, что мой друг покинул игру.

Когда черный балахон Смерти отвернулся от меня и, направившись в противоположную сторону, я пришел в себя, но не было во мне ни гнева, ни желания отомстить, только одна пустота. Я стал кричать ей вслед:

— Эй, потусторонняя тварь! Чего ж ты меня оставила? Эй, ты! В черном балахоне с косой!

Меня банально игнорировали, но мириться с этим я не собирался. Мне по-прежнему было что терять, и дома по-прежнему ждала любящая жена, но остановиться я уже не мог. Я достал из кармана сферу и побежал вслед за Смертью, на ходу крича:

— Кто ты такая? Что тебе от меня нужно? Зачем ты убила Иль… — договорить я не смог. Последнее что я заметил, это то, как та, за кем я гнался начала оборачиваться в мою сторону, а потом, прямо перед моим лицо оказались два светящихся потусторонним светом глаза. Их бледное свечение заслоняло все вокруг, но я смог сделать шаг назад и посмотреть в сморщенное, высохшее как у мумии лицо Смерти. Странно, но лицо оказалось мужским, а в его острых чертах, я отдаленно узнавал кого-то смутно знакомого… вот только кого? Вспомнить не удалось.

— Что за дурацкий бафф ты на меня наложил? Почему убил его, почему не меня? — вновь повторил я.

— Ты пока нужен здесь, фантом, — прошелестел загробный голос потусторонней твари, и только я хотел потребовать уточнения, как тело словно парализовало или свело сильнейшей судорогой. Я не мог даже моргать, замерев в нелепой позе, но телу аватара фантома, это было и не нужно, глаз как таковых у меня и не было, но ощущение дискомфорта я испытывал сильнейшее.

— Ты скоро сам все узнаешь, — уже отворачиваясь от меня, произнес леденящий душу голос, после чего, хозяин этого голоса на редкость быстро скрылся из поля зрения, так и оставив меня стоять словно статую посередь утопленного в крови друзей и врагов лагеря.

Простояв так несколько часов, я сумел в мельчайших подробностях разглядеть, как истлевают тела убитых трогов, превращаясь сперва в белоснежные скелеты, или просто груды костей — кому как повезло умереть, а затем и окончательно исчезая, оставляя после себя лут. Занять голову, чем либо, кроме размышлений о смерти друга, мне не удавалось, поэтому, большую часть времени я корил себя и проклинал шамана, что впутал нас в эту историю.

Конечно, мы могли не соглашаться, могли убежать, когда только маленькая трогша перерезала веревки что держали нам руки, могли бросить шамана, когда тот споткнулся и оказался в пасти голодного монстра… могли, но почему-то не стали. Этот мир сильно нас изменил, заставив ценить друзей и боевых товарищей. Заставил относиться к своей жизни более бережно, но при этом, заставляя ценить жизни друзей еще сильнее, чем свою собственную.

Свое последнее обещание данное Илье, о том, что танковать ему больше никогда не придется, я выполнил на все сто процентов, и нарушить его, у меня возможности теперь точно не появится, даже в самой безвыходной ситуации.

Я не плакал, и не кричал, да наверное и не смог бы в таком-то состоянии. Не было даже чувства горечи или потери. Мой разум словно законсервировался от любых эмоций, оставив в душе огромную черную брешь и всепоглощающую пустоту. Казалось, что в этом страшном мире я остался совсем один, и положиться мне больше не на кого, и виноват в этом был я сам и никто другой.

Устав от самобичевания и бесполезных мрачных мыслей, я попытался уснуть, но с открытыми глазами, проделать это было еще сложнее, чем в подводном царстве. Но, в конце концов, усталость и нервное напряжение взяли свое и через какое-то время мозг просто отключился.

Пришел в себя я от удара всем телом об землю. Заклинание заморозки начало сходить постепенно, избрав начальной точкой ступни, которые едва почувствовали свободу, совершили какое-то автоматическое движение, в результате которого, все еще замороженное тело рухнуло плашмя на сырую траву. Тело хоть и было онемевшим, но боль чувствовало. Это было самое отвратительное пробуждение в моей жизни. Никакое похмелье не сравнится с ударом лица об землю, а разом всплывшие в мозгу воспоминания, добавили неприятных красок в картину начинавшегося дня.

Провалявшись на земле лицом вниз еще какое-то время, я смог, наконец, подняться и потянувшись всем телом, обернулся. Деревня была пуста. Никто из убитых Смертью трогов не воскрес, а имя Ильи в списке друзей, по прежнему было серого цвета. Тела всех погибших этой ночью давно истлели, оставив после себя небольшие кучки монет и различного хлама. Найдя то место, где был убит Илья, я увидел большую горку золотых монет, и плащ что ему подарил погибший император людей.

Присев на одно колено, я хотел поднять оставшийся от грязнокровки лут, но понял, что правая рука занята посохом шамана, а взглянув на левую, увидел зажатую в ней сферу полиглота. Поднапрягшись, я вспомнил момент, когда погнался за Смертью, требуя от нее ответ и не видя отдачи, достал из кармана сферу, не обращая внимания на то, что в руке уже имелся посох. Еще одна игровая условность отошла для меня на задний план, но чтобы убедиться в надежности этого заявления, я бросил посох на землю, а затем без проблем поднял его обратно, не выпуская сферу из левой руки.

Я аккуратно сложил и убрал в инвентарь плащ друга и золото, что было совместно добыто нами в боях, а затем, пробежался по деревне, собирая лут с убитых трогов, периодически заглядывая в палатки, в поисках отнятого у нас оружия. В процессе сборов, я быстро понял, что утерянное оружие, это вовсе не повод для переживаний, а хлам, выпавший из элиты девяностого уровня, хламом вовсе не являлся.

Когда сбор трофеев был завершен, инвентарь был буквально переполнен редкими и уникальными вещами и оружием, а сам я теперь выглядел ничуть не хуже опытного рейдера или скорее лютого донатора, безбожно вливающего в игру реальные финансы, что позволяло покупать самые лучшие вещи на самых низких уровнях. Подобрав из очередной кучки вещей посох, я всмотрелся в него и присвистнул:

Поджигатель.

Класс предмета: уникальный.

Эффекты:

Интеллект: +130

Дух: +65

Выносливость: + 100

Восстановление маны: +30 единиц в секунду.

Восстановление здоровья: вне боя +30 единиц в секунду.

Во время боя +10 единиц в секунду.

Вероятность критического удара: +15%

Позволяет использовать заклинания:

Внутреннее сгорание (уровень 5)

Стена пламени (уровень 5)

Вот это находка! Длинное древко посоха было увито золотым плетением замысловатого узора, напоминающего языки пламени, а вместо набалдашника, на верхушке красовалась элегантно выполненная золотая птица феникс, пылающая самым настоящим магическим огнем. Да я так из приста в огненного мага превращусь. Жаль что заклинания, вложенные в оружие не подстраиваются под его владельца, как это бывает с похищенными скиллами из монстров, ведь древо талантов я прокачивал в основном по принципу — «максимальный урон от магии света». Конечно, какие-то крохи все же были вложены в плюс к лечению, общий наносимый урон, поглощение магических атак и разные полезные пассивные эффекты типа повышенного шанса на уход от атак ближнего боя, но пользы от них было не так много, как хотелось бы.

Остальной гардероб я тоже сменил. Двух и трехзначные бонусы к моим основным характеристикам буквально будоражили сознание, предвкушающее небывалую мощь, и даже квестовая корона Тритона мне теперь казалась безделушкой, в сравнении с той шапкой, что была сейчас у меня на голове.