Люди пути. О суфиях, суфизме и суфийских историях - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 32

Должно быть, это явилось шоком для великого ищущего. Бахауддин говорит: «...Ничто из того, что ты узнал в прошлом, не поможет тебе здесь». Ничто, безусловно. Он говорит: «Ничто из того, что ты узнал в прошлом, не поможет тебе здесь, потому что здесь мы не помогаем учиться. Мы помогаем разучиваться. Поэтому все, что ты знаешь, придется отбросить, независимо от того, что это».

Все, что вы знаете... Если ко мне приходит индус, он должен отбросить свои Веды, если ко мне приходит мусульманин, он должен отбросить свой Коран, если ко мне приходит буддист, он должен отбросить свою Дхаммападу, если ко мне приходит христианин, он должен отбросить свою Библию. Незачем знать то, что нужно отбросить, — все, что он несет в себе, должно быть отброшено.

Обусловленность должна быть отброшена. Кто обусловил — не важно. Ум должен прийти к точке, в которой он чувствует необусловленность — свободу, которая приносит человеку прозрение, глаза, которые больше не затуманены концепциями. Жизнь зелена, теории серы. Когда ваши глаза наполнены теориями, вы не можете видеть зелень жизни. Жизнь каждый момент новая, теории всегда старые. Когда ваши глаза наполнены старым, вы не можете видеть новое. Теории создают базар в вашей голове, а жизнь очень медитативна. С помощью теорий вы не сможете контактировать с этой вечной тишиной.

И позвольте мне сказать вам — это может выглядеть парадоксально, но это так — даже если вы найдете в жизни звук, это будет звук тишины. Только человек создает шум. Эти птицы, они поют тишину, эти деревья, они поют тишину, эти реки, несущиеся к океану, они поют тишину. Да, есть звук, но звук рождается из тишины. Звук не содержит шума. Только человек шумлив и болтлив. Человек привнес в существование язык. Человек привнес в существование слово — и через слово он потерял все. Он потерялся в джунглях языка.

Мастер помогает вам сжечь все джунгли языка. Он ведет вас в безъязычное пространство.

Поэтому Бахауддин говорит:

«Ничто из того, что ты узнал в прошлом, не поможет тебе здесь. Если ты здесь, чтобы остаться с нами, тебе придется оставить в прошлом всю гордыню. Это — форма самодовольства».

Бахауддин выглядит очень жестким. Кажется, что ему нужно быть все же немного вежливее с этим беднягой. Но мастера жестки, они не могут быть с вами вежливыми. Они не могут следовать обычному этикету, они должны быть грубыми, потому что только с помощью грубости вас можно шокировать. А если вы не шокированы, вы не осознанны. Только через шок можно научить вас бдительности.

Гурджиев говорил, что люди окружили себя амортизаторами. Этикет — это один из амортизаторов. Что-то вроде пружины. Вы садитесь в машину, в машине есть множество пружин. Эти пружины помогают — вас меньше трясет. Дорога может быть неровной, но вы не слишком сильно ощущаете неровность. У поездов есть специальные амортизаторы, между двумя купе есть амортизаторы. Если что-то случается, эти амортизаторы смягчают удар.

Человек создал множество буферов, множество пружин, множество амортизаторов. Вы видите кого-то, встречаете кого-то на пути и говорите: «Здравствуйте! Как поживаете? Прекрасное утро». Это — буфер. Вы можете не чувствовать себя хорошо. Вы можете чувствовать себя очень плохо, но, встретив этого человека рано утром, вы должны сказать: «Доброе утро», вы должны сказать: «Рад вас видеть». Это буфер для того, чтобы вы могли скрыть реальный факт. И он тоже говорит: «Очень рад вас видеть». Оба несчастны при виде друг друга. Они совсем не смотрят друг на друга, они избегают взглядов. Они просто бросают эти слова, чтобы можно было избежать некрасивой ситуации, чтобы можно было сгладить некомфортную ситуацию.

Но мастер должен бить вас, чтобы вы могли стать бдительными и осознанными. Нет другого способа, вы должны через шок прийти к пробужденности. Поэтому мастер никогда не упускает возможности. Каждый раз, когда вы создаете возможность, чтобы он мог ударить, он бьет. Он непременно бьет. Он никогда не упускает возможности.

Теперь этот человек, должно быть, шокирован. Он вел себя вежливо, учтиво и не сказал мастеру ничего дурного. Он просто сказал: «Я был у этого мастера и у того, и я читал эти книги». Он просто говорит: «Я достоин твоего внимания, пожалуйста. Ты можешь меня принять. Я готов. Я приготовился. Все мое обучение и подготовка привели меня к тебе». Он не мог ожидать такого ответа. Но шок должен быть неожиданным, помните. Если вы его ожидаете, он бессилен. Если вы его ожидаете, вы уже готовы его впитать. Если же вы не ожидаете, если он приходит внезапно, из-за угла, вы никогда не ожидали, что он случится, только тогда он проникает в вас, в противном случае вы подготавливаетесь, вы становитесь в оборону.

Поэтому мастер не может повторяться. Он не может снова и снова одинаково использовать одну и ту же ситуацию. С каждым учеником он разный — потому что, как только это превращается в стереотип, шок уже невозможен.

«...Ничто из того, что ты узнал в прошлом, не поможет тебе здесь. Если ты здесь, чтобы остаться с нами, тебе придется оставить в прошлом всю гордыню».

Вы должны оставить прошлое и оставить в прошлом гордыню. Вся гордыня возникает из прошлого. Вы родились в очень богатой семье, вы родились в семье аристократов, вы родились в семье знаменитостей, вы родились в очень, очень благородной семье. Вы обучались в Гарварде, или в Оксфорде, или в Бенаресе. Вы брахман, ваш отец был выдающимся ученым, у вас много степеней. Гордыня идет из прошлого, а ученик должен отбросить прошлое. Когда вы отбрасываете прошлое, будущее открывает свою дверь. Если вы цепляетесь за прошлое, вы продолжаете смотреть назад. И такова ситуация — поэтому у вас постоянно неприятности, вы все время попадаете в аварии. Вы как водитель машины, который едет вперед, а смотрит назад. Авария неизбежна. Если иногда она не случается, тогда это чудо.

Люди продолжают смотреть назад. В их глазах все время зеркало заднего вида. Они видят путь, который они уже проделали, но они не видят того пути, который лежит впереди. А его необходимо видеть, если вы хотите избежать столкновений, его необходимо видеть. Нужно быть предельно свободным от прошлого, только тогда глаза открываются для будущего. Вы не можете одновременно видеть и то, и другое, помните.

Мастер делает доступным будущее, и его можно сделать доступным только одним способом — прошлое должно быть сожжено, полностью. Иногда, когда я говорю своим саньясинам: «Отбросьте прошлое», — они говорят: «Все? Целиком? Вы думаете, в моем прошлом все не так?» Они подразумевают, что какие-то хорошие вещи все же можно сохранить — да, есть и плохие вещи, вот их можно сжечь. Но не в этом суть. Вы можете сохранить хорошее, но вы снова будете смотреть в прошлое. Это вопрос выбора между прошлым и будущим, помните. Это не вопрос того, чтобы вы выбрали хорошее и отбросили плохое, — вы должны отбросить прошлое целиком, неважно, сколько хорошего в нем было. Только тогда глаза обратятся к будущему. А будущее содержит потенциал, потому что будущее — это будущее.

«...тебе придется оставить в прошлом всю гордыню. Это — форма самодовольства».

Бахауддин говорит, что все это: «я был у этого учителя и у того, читал эту книгу и ту, практиковал йогу, занимался дзен, вникал в субуд и прочее» — все это форма самодовольства. Он сильно бьет.

Тот человек воскликнул: «Для меня это служит доказательством того, что вы — настоящий, подлинный учитель!»

Этот человек тоже необычный. Должно быть, он бывал у многих учителей и, возможно, наталкивался на каких-то мастеров. Он пытается одержать верх над Бахауддином. Смотри, здесь тоже есть амортизатор. Он говорит: «Хорошо, ты бьешь меня, но ты не можешь меня ударить. Здесь у меня тоже есть защита». Он внезапно поворачивается. Он защищается очень ухищренно. Он говорит: