Прекрасны ли зори?.. - Ракипов Шамиль Зиганшинович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/57
• Следующая

Очень я обрадовался, получив приказ срочно отправиться на сопку Заозёрную и занять позицию.

Отделение своё я привёл на место уже затемно. Вокруг царило спокойствие. Ничего не изменилось. Ночь была самая обычная, как всегда. Луна пробиралась сквозь рваные облака — то проливала на землю серебристый свет, то гнала по сопкам тени. У болотистых берегов озера надрывались лягушки. В траве на склоне сопки звенели цикады. Я подумал: «Не ложной ли была тревога?..» Где-то заухал филин. Поодаль откликнулся другой. Я не сразу догадался, что это перекликаются «секреты», заметившие нас.

Вскоре нас окликнули. Я назвал пароль. Чернопятко показал, где должно расположиться моё отделение. Он заметно волновался. Почему-то разговаривал шёпотом. Я его никогда не видел таким встревоженным.

— Расскажи, что здесь всё-таки произошло? —  спросил я тоже шёпотом.

— Утром мы заметили, что японцы вдруг закопошились неподалёку от границы. На нескольких машинах прибыли солдаты. Начали копать траншеи. Открыто, не прячась… А часам к четырём построились в колонны и двинулись напрямик к нашему посту. Метрах в пятидесяти остановились, по команде вскинули винтовки, приготовились стрелять. Мы тоже приготовились, взяли на прицел тех, что поближе. Но я приказал ребятам ни в коем случае не стрелять первыми. Понял, что неприятелю этого только и надо… Страшные это были минуты. Стоим — глаза в глаза, целимся — и не стреляем. Ребята молодцы, выдержали. Ни один выстрел не раздался с нашей стороны. У японцев нервы оказались слабее. Видел бы ты, что они вытворяли: орут что-то на своём языке, рожи строят, начали палить в воздух… Гляжу на своих ребят, у них пальцы сводит на курках. «Не стрелять, — повторяю каждую минуту. — Не стрелять…» Видать, самураям самим надоел этот «концерт» — убрались восвояси… Мы тоже разошлись по своим позициям.

Утром японцы из деревни Хомуку отправились к реке и стали купаться. Наплававшись, вылезли на берег и начали выполнять различные акробатические упражнения. Должно быть, они знали, что мы следим за ними в бинокли. Не исключено, что намеренно демонстрировали, на что способны: думали, что нагонят на нас страху. Что ж, у нас у каждого глаз хорошо намётан, умеем отличить настоящего вояку от новичка. Нам, конечно, сразу же стало ясно, что дело иметь придётся с хорошо подготовленными вояками. Самураи одной группы по очереди разбегались, пружинисто подпрыгнув, дважды переворачивались в воздухе и становились на ноги — делали сальто-мортале. Другие на зелёной лужайке отрабатывали приёмы джиу-джитсу. Третьи, проделав целый комплекс хитроумных приёмов с винтовкой, кололи штыком наскоро сооружённое из тряпья чучело. Это были солдаты знаменитой Квантунской его императорского величества армии.

Однако мы тоже не дремлем. Только мы демонстрировать себя, как в цирке, не станем. Если суждено будет столкнуться, тогда и увидим, кто на что способен.

На политзанятиях нам не раз говорили об агрессивных планах Японии и о её военных деятелях.

К примеру, известный генерал Араки Садао, вдохновитель японских самураев, начал свою карьеру с помощи врагу нашего государства — Колчаку. Это он на совещании губернаторов выдвинул план, по которому предполагалось, напав на СССР, отторгнуть наше Приморье, Забайкалье и Сибирь. Может быть, Араки Садао сам лично напутствовал и на этот раз солдат, посланных в район озера Хасан?

А может, этих самураев-фанатиков инструктировал матёрый японский разведчик Доихара Кендзи? Ему несколько раз удавалось пересечь границу на нашем участке — словно бы он «прощупывал», где проще это проделать. Однажды чуть-чуть не угодил в руки наших пограничников, но ему всё же удалось унести ноги.

В том месте, где была наибольшая вероятность нападения, мы разбили палатки и стали окапываться. Делали это незаметно, по ночам. Почва здесь твёрдая, каменистая. За две ночи нам удалось выкопать несколько неглубоких окопов, насыпать брустверы.

Днём, замаскировавшись в укрытиях, наблюдали за японцами. Выяснилось, что ночью жителей деревни Хомуку куда-то эвакуировали: утром сразу же бросилось в глаза, что ни из одной трубы крестьянских фанз не вьётся дымок. Из деревни не доносилось, как прежде, крика петухов, кудахтанья кур, мычания коров, выгоняемых на пастбище, блеяния овец. По улицам слонялись без дела группы мужчин. К полудню большинство из них направились к реке купаться. И тут-то мы их хитрость разгадали: «жители Хомуку» были все пострижены наголо, на них были одинаковые голубые трусы. И, как на подбор, все плечистые, мускулистые.

— Опять они что-то замышляют, — говорю ребятам. — Не хотят ли они с нами в гражданской одежде воевать?

Позвонил начальник заставы Терешкин.

— Будьте начеку! — сказал он. — За этим их маскарадом что-то кроется.

— Мы не спускаем с них глаз, товарищ лейтенант, — ответил я.

После полудня толпа в тридцать — сорок человек в пёстрой крестьянской одежде, шумя, что-то выкрикивая, грозя кому-то кулаками, стала приближаться к границе. Остановившись так, что легко было разглядеть их перекошенные злобой лица, они начали бесноваться ещё больше, искажая русские слова, выкрикивая ругательства. Однако мы молчали. А это всё больше и больше выводило их из себя. Шаг за шагом они подступали всё ближе. Потом и вовсе обнаглели — принялись бросать в нас камни. И вдруг я с удивлением заметил, что эту остервенелую толпу с двух сторон снимают кинокамерой. «Нашли место, где снимать фильм!..» — подумал я.

Лишь впоследствии стало известно, что этим горе-воякам было поручено «сыграть» перед оператором гневное выступление «простых японских крестьян» против Советского Союза. Империалистическая пропаганда начала всюду трубить о том, что Россия якобы вытеснила японских крестьян с их законных насиженных мест. Во множестве стран демонстрировалась хроника, отснятая на нашей границе, где изображалось, как якобы японские трудящиеся требуют, чтобы советские пограничники убирались подобру-поздорову с Заозёрной и Безымянной сопок. Или, мол, мы вас проучим как следует…

Тем временем, пока длилось это представление, к деревне Хомуку стала стекаться моторизированная пехота. Солдаты стали торопливо расчищать площадки для полевой артиллерии, направили в нашу сторону длинные стволы пушек.

И мы, естественно, тоже даром времени не теряли. Нам больше незачем было таиться. Да и нескольких часов летней ночи не хватало, чтобы основательно укрепить оборону. Наш командир взвода Иван Чернопятко приказал углубить окопы, выкопать извилистые траншеи, соорудить блиндажи. Но Иван мастер не только приказы отдавать, он личным примером подзадоривает бойцов.

Можно ли солдату киснуть, если командир таков?

На склоне сопки прорыли два ряда траншей, проделали в их стенах неглубокие ниши, подобные тем, что бывают в шахтах.

— Если упадёт снаряд и сделает отвал, не забудьте, в какой стороне штрек! — посмеиваясь, говорит Иван солдатам. И мне подмигивает: дескать, помнишь, в какую переделку мы угодили в шахте? Может ли нам после неё что-нибудь казаться страшным?

Я кивком головы отзываю Ивана в сторону.

— Всё ж не хотелось бы, как тогда, по собственной неразумности угодить в капкан, — говорю ему.

— Что имеешь в виду, Гильфан? — спрашивает он.

— Сам видишь разницу: нас всего горсточка, японцев — раз в двадцать больше. Одной смелостью их не возьмёшь… Надо придумать что-то, ослабить их напор. Иначе нам будет трудно выстоять…

— Что ты предлагаешь? — Иван испытующе смотрит на меня исподлобья.

— Давай «гостинцев» выставим в дозор.

— У подножия сопки?

— Да.

Несколько секунд Иван стоял задумавшись, потом торопливо зашагал на левый фланг. Там подъём на сопку пологий, атакующим легче взбираться. Левый фланг — самое подходящее место, чтобы заминировать. А здесь склон круче. К тому же у меня пулемёт.

Я окидываю взглядом местность, по которой могут наступать самураи. Склон испещрён овражками, порос островками невысокого кустарника. Там-сям из травы высовываются крупные валуны. Впереди, метрах в тридцати — сорока от окопов, ночью мы соорудили проволочные заграждения, замаскировали ветками и травой. Но я сомневаюсь, что японцы этого препятствия не заметили. Вероятнее всего, чтобы порвать в клочья наши заграждения, они откроют по ним артиллерийский огонь. И лишь после этого пойдут в атаку… Значит, очень кстати припасти для самураев «гостинцев», которых они не могут разглядеть в бинокль.

• Предыдущая
• 35/57
• Следующая