Штрафбат. Миссия невыполнима - Кротков Антон Павлович - Страница 65

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая

В отчаянной попытке отделаться от навязчивого преследователя и одновременно прикрыть командира Борис заложил несколько финтов. Это не помогло. Тогда он придумал нырнуть в полосу чёрного дыма, протянувшуюся от горящих нефтескладов через всю долину к лесистым холмам. Хитрость позволила на время отделаться от «сушки».

Вынырнув из дымовой завесы, Борис выпустил шасси и с ходу пошёл на посадку. Однако не успел. Трагедия произошла прямо у него на глазах. В расстегнутой рубашке, придерживая левой рукой правую, которая висела плетью, немец что-то кричал приближающимся цепью солдатам. Временами он поднимал свою единственную здоровую руку, то ли прося их не стрелять, то ли показывая, что безоружен и не намерен оказывать сопротивления. Потом Хан вдруг повалился навзничь, как от сильного внезапного удара в лицо…

Когда на базе механики увидели погибшего командира в кабине вернувшегося самолёта, они первым делом отдали честь. Потом помогли лётчику аккуратно вытащить окровавленное тело из самолёта. Убитого положили на бетон. Стали подходить ещё люди. Все снимали шапки и молча, подавленные, стояли, глядя на труп. Наёмники по-разному относились при жизни к своему вожаку. Но теперь, перед лицом смерти все обиды и претензии были забыты. Большинство искренне переживало смерть командира, который привёл их в эту страну и который никогда не бросал своих людей.

Вечером, зайдя в аэродромовский бар, Нефёдов застал там Хенка. Южноафриканец, как и все, пил за помин души Макса. Борис уже знал, что Хенк объявил, что собирается занять освободившуюся должность командира легиона. Борис чуть ли не с порога бросил негодяю в лицо серьёзное обвинение:

– Ваша привычка носить термос в собственном рюкзаке стоила Максу жизни.

– Что это значит? – угрожающе спросил Хенк. – Уж не хотите ли вы сказать…

– Да, вы правы, – жёстко перебил его Нефёдов. – Я хочу сказать, что вы трус. Вы находились в самой выгодной позиции для спасения Хана. Остальные лётчики группы уже были далеко. И на вашем самолёте имелось достаточно место, чтобы взять ещё одного человека. Но вы ничего не предприняли для спасения Хана. Поэтому я говорю вам при свидетелях: вы негодяй и трус.

– Ты ответишь за свои слова, мерзавец! – взвизгнул Хенк. – Это подлая клевета!!!

– Разумеется, отвечу, – спокойно усмехнулся Борис. – Можем прямо теперь решить это дело. Полагаю, что два заряженных пистолета в этих стенах найдутся.

Слова Нефёдова вызвали гул одобрительных голосов. Майора Эрнеста здесь уважали. К тому же всем было известно, что он с риском для жизни вывез из-под носа у врага тело погибшего командира и доставил его на базу для достойного захоронения.

– Я не собираюсь с тобой стреляться, негодяй! – заявил Хенк, злобно глядя на Нефёдова. – Мы поговорим в другом месте. В секретной полиции.

– И этот трус собирался нами командовать вместо Хана! – В словах Пана Поручика прозвучало удивление.

– Пошёл вон, трусливая собака! Убирайся!!! Здесь не место «скунсам»! – закричали со всех сторон президентскому советнику. – Не смей больше показываться в нашем баре! Не ты станешь нашим новым командиром, а Эрнест.

Хенк растерянно закрутил головой.

– Но я просто не мог там сесть, – начал оправдываться он. – У меня были проблемы с топливной системой. Хотите, спросите у техника моего самолёта.

Но Хенка уже не слушали. Со всех сторон он слышал оскорбления в свой адрес и требования убираться к чёртовой матери. Кто-то швырнул в лицо южноафриканцу шарик, скатанный из салфетки. Медля с бегством, Хенк очень рисковал оказаться битым, ибо помещение было полно подвыпивших мужиков, не привыкших сдерживать собственные чувства.

Хенк беспомощно повертел головой, увидел только глаза, лишённые сочувствия к нему, и выдавил хрипло:

– Хорошо, я ухожу… Можете избирать своим новым командиром, кого угодно. Всё равно президент не утвердит его кандидатуру без санкции главного советника по авиационным вопросам.

К южноафриканцу подошёл Напалмовый Джек. Он приблизился к нему вплотную и сказал что-то очень зло. Хенк затравленно попятился к выходу. Перед тем как выскочить на улицу, он выкрикнул:

– Вы все мне ответите! И я добьюсь, что клеветника вызовут на президентскую виллу, откуда он уже не вернётся!

– Господин майор, президент хочет видеть вас у себя сегодня вечером, – голос в телефонной трубке звучал искусственно-любезно, так что невозможно было понять, что сулит подобное приглашение.

– Зачем я ему понадобился? – попытался прощупать ситуацию Нефёдов. Но его собеседник не был уполномочен отвечать на такие вопросы. Сообщив время, когда господину Эрнесту надлежит явиться в личную резиденцию главы государства, он поспешил положить трубку.

– Всё в порядке, – услышав про приглашение, пояснил один из офицеров штаба. – Вам по должности положено часто там бывать. Ваш предшественник чуть ли не каждую неделю обедал или ужинал с Арройей. Президент предпочитает обсуждать важные дела в неформальной обстановке – за столом или гуляя по собственному саду.

Вот уже третий день, как Борис исполнял обязанности командира воздушного легиона. И всё это казалось ему нереальным и противоестественным: и то, что от него ждут приказа на вылет десятки экипажей, и то, что от одной его подписи зависит, будет ли стёрт с лица земли тот или иной населённый пункт со всеми его жителями, и то, что судьба преступного режима теперь фактически находится в его руках.

Ответственность перед своими подчинёнными и тысячами граждан этой страны была слишком высока. Все три дня Нефёдову как-то удавалось не отдать ни одного преступного приказа. Но это была очень рискованная игра, которая могла в любой момент оборваться обвинением в государственной измене и арестом. И главное, что в сложившихся обстоятельствах риск этот больше не был ничем оправдан. С гибелью Гермеса и Хана не осталось людей, которые способны были помочь отцу добраться до сына. Таким образом, его дальнейшее нахождение в этом городе теряло всякий смысл. Ситуация сложилась совершенно патовая, хоть угоняй самолёт и лети на свой страх и риск туда, где должен теперь находиться Игорь.

В конце концов Борис решил, что так и поступит. Конечно, впереди его ждала полная неизвестность. «Кто я для брата Моргана Арройи? – размышлял Нефёдов. – Отец жениха его дочери. Скорее он увидит во мне высокопоставленного офицера своего родственничка-врага, который вполне может оказаться подосланным шпионом или убийцей. А по здешним обычаям заподозренного в подлых намерениях чужака принято без колебаний убивать».

И всё-таки в сложившихся обстоятельствах единственным, приходящим на ум выходом из тупика выглядел побег. Так хотя бы был шанс повидаться с сыном перед смертью. И Борис приказал готовить свой самолёт. А тут этот непонятный вызов!

Нефёдов решил посоветоваться с Замбахом. Поляк сразу вспомнил про недавнюю угрозу южноафриканца отомстить публично оскорбившему его русскому.

– Это западня! – убеждённо заявил Пан Поручик. – Пошли их к чёрту, к самому главному. Впрочем, он и является хозяином виллы, куда тебя заманивают.

– Что же ты предлагаешь мне делать?

Поляк улыбнулся и ответил так, словно прочитал мысли приятеля:

– В жизни всегда есть место подвигу. Надо быть только подальше от этого места.

Борис задумался. В принципе через полчаса заправят его самолёт, и можно будет исчезнуть отсюда по-английски, на что ему намекает товарищ. Но что-то подсказывало Нефёдову поступить вопреки здравому смыслу – принять приглашение и отужинать в компании людоеда.

И вот Борис стоит на проходной «Виллы Бабу-Шау» – так на местном языке именовали вожака клана горилл. Впрочем, у этого мрачного места имелось и много других названий: «Вилла Большого Папы», «Нора старого льва», «Живодёрня» и т. д. Даже приближённые к президенту люди боялись получить сюда приглашение, ибо никогда не было известно наверняка – зван ты в качестве собеседника или «свининки» к столу…

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая