Годы испытаний. Книга 2 - Гончаренко Геннадий Иванович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/84
• Следующая

- Ты, Ефим, зубы не заговаривай, - влез в разговор Кочетков. - Обещал, а теперь норовишь отвертеться…

Несколько голосов сразу поддержали Кочеткова. Еж почесал затылок.

- Давай садись - про свадьбу доскажу.

И будто все ждали этой команды: побросали все дела и сгрудились поближе к рассказчику.

- Так, значит, на чем я остановился?

- Отец и дядька к попу пошли о венчании столковаться, - подсказал Кленкин.

- Пошли они, договорились с попом, и вот венчается дядя… Я затерялся между людей и гляжу на молодых, глаз не свожу, а сам серебряный рубль - дядькин подарок - в кулаке зажал. Кончится венчание, сбегаю в лавку - конфет куплю и новый картуз. «Неужто, - думаю, - и мне доведется когда-нибудь вот так стоять на миру, как нагишом, и все будут глазеть?» И от этой мысли дух у меня захватывает и в горле сохнет. Погляжу, погляжу вокруг, а у всех такие лица сурьезные. Тут и приключилась со мной оказия. Сходит с амвона наш поп, страшенный собою, глыбища, нос с добрую картошку, глаза навыкате и патлы жесткие, как веник, из-под камилавки торчат во все стороны. Увидал меня, застыл, будто породистый пес на стойке, да как гаркнет при всем честном народе: «Пшел вон, антихрист, из храма божьего!» И, сотворив крестное знамение, замахал перед сабою кадилом, очищаясь от меня, как от злого духа.

Я к чему это, братцы, завелся вам про попа и венчальную канитель рассказывать? А вот для чего… Каждый из нас разумеет, что свадьбы с попами и паникадилами теперь нам возвращать ни к чему. Ну, а все же эти свадебные обычаи смысл свой имели для скрепления брака. И нам надо крепко подумать, как советские свадьбы устраивать.

- Ну, а что как поживешь, да разонравится? Или сама уйдет? - спросил Кленкин.

- Ну что же, насильно мил не будешь. Раз нет у них души друг к другу - из черепков горшка не склеишь. А все же разобраться в этом деле не мешает. Значит, никакой любви между ними не было. Так, вроде самообман произошел. Понравились друг другу, как нравится ребенку игрушка. Увидел - яркая, и разгорелись глаза на нее. Поиграл, надоело - бросил. Я бы для таких специальный закон издал за подписью самого Михаила Ивановича Калинина.

- За-кон? - ухмыльнулся Куралесин. - Чего еще не хватает - о свадьбах законы устанавливать.

- Да, закон. К примеру, женился ты с первого взгляда и тут же разошелся. За это пять лет тебе в жениховском резерве ходить да присматриваться. Стало быть, не гож ты для семейной жизни, молод, зелен, вызревай, ума набирайся. Еще раз женился и разошелся - десять лет тебе в женихах ходить, но в женихах второго разряда.

- Гляжу я на тебя, Юхим, и до чего же ты чоловик, уредный, даром шо с виду тихоня, - тяжело вздохнул Павленко.

- Семья, братцы, дело святое. И тут никому никаких поблажек. Это что ж выходит такое? Кто дурака валяет, кто с жиру бесится, а государство страдай? И опять-таки главное - детишки. Я, братцы, снова к тому же вопросу хочу вернуться. К примеру, женятся молодые в колхозе. Оба на хорошем счету, уважаемые всеми люди. Колхоз им в приданое должен избу отстроить, коровенку, поросенка, куренка и прочую живность в придачу подарить. Ну, а в городе - отдельную квартиру…

- Ишь ты, чего захотел! Так-то и государство разорить недолго, - вставил Куралесин.

- Наше государство не разоришь, оно богатое. Ну и чтобы на свадьбах было не только вино и водка с закусками - это само собой, а и оркестр для веселья. А нет его - на худой конец баянистов хороших. Прошла свадьба - портреты молодых давай в печати, с описанием, с пожеланиями и поздравлениями. А то у нас часто так бывает: о человеке доброе слово скажут, когда он уже на тот свет уйдет. Напишут этот самый невролог, да и то не о каждом, а если ты в больших начальниках был. А когда и мы помрем и некому будет новому поколению рассказывать о попах да старых обрядах, надо было бы такое чучело в музее завести и детишкам показывать. Пусть они знают, кто и как народу мозги туманил…

- Видать, Ефим Данилович, попы крепко тебе насолили, - подмигнул Ежу Куралесин.

- Да, было дело.

- А чего ты с сельским батюшкой не поладил? - спросил Павленко.

- Мы с ним по принципиальным вопросам разошлись. Крест я его целовальный в грязь выронил. Весной в аккурат это случилось, перед пасхой, - сощурил глаза Еж. - Ходим, значит, мы с попом по дворам, он куличи святит, а я и еще двое подростков из церковного хора помогаем ему яйца собирать…

- Товарищ младший сержант, - доложил связной Ежу, - вас срочно командир роты требует.

- Ладно, братцы, покурите, а я мигом…

Младший лейтенант Малахов встретил Ежа с улыбкой.

- Ну, товарищ Еж, я вас поздравляю. Завтра командир полка вручает вашей группе награды. Подготовьтесь все, приведите себя в порядок. - Он помолчал, как бы раздумывая, говорить или нет. - Повезло вам, товарищ Еж: подполковник Бурунов приказал направить вас учиться на армейские курсы командиров.

Настроение у Ежа было радостное, и он не удержался, чтобы не пошутить.

- Что повезло, товарищ младший лейтенант, то повезло. Ничего не скажешь. Поговорка есть такая: «С кем счастье поведется, у того и петух несется…»

После захвата партизанами военнопленных, дарованных Руммером генералу Мильдеру, последний долго возмущался. «И как я мог входить в какие-то взаимоотношения с этим выскочкой и несерьезным человеком? У него из-под носа увели сотню людей, а он со своим карательным отрядом чуть было сам не был захвачен в плен. А еще набивал себе цену: «Я пехотным батальоном командовал, я тактику знаю». Хвастунишка! Ну, попадись он мне при случае…»

Негодование генерала доходило до того, что дважды он собирался пригласить этого зазнавшегося капитана к себе на откровенный разговор, но чувство личного достоинства каждый раз одерживало верх и он передумывал.

Руммер, видно, сам не очень жаждал встретиться с генералом, - не из-за боязни, что тот его накажет. Руммер не подчинялся ему. У него было много своих начальников, от которых он получал наказания. Но в Руммере тоже заговорило чувство собственного достоинства, и он мечтал в самое ближайшее время исправить свой промах.

Капитан замыслил большую и далеко идущую операцию: нанести одновременный удар и по партизанам и по местному населению, помогающему им. Готовя такую операцию, он зашлет своих агентов в отряд партизан и его штаб. Для этой цели он отобрал уже несколько агентов и будет терпеливо их готовить.

Он, Руммер, еще покажет и этому кичливому генералу и своему начальству, на что он способен.

Конечно, его, Руммера, очень подвел Пузняев, на которого он так надеялся. Без согласования с комендантом района тот разрешил развлечься своим ребятам. Они разъехались по деревням, начали пьянствовать, а партизаны пронюхали. И вот теперь он, Руммер, получил наказание от своего начальства, и к генералу стыдно показаться на глаза. «Я сказал Пузняеву: если он не выполнит моего приказа - расстреляю собственной рукой. Пусть постоянно живет, подлец, под страхом смерти. Он знает: Руммер не шутит и с наслаждением исполняет такого рода обещания».

Руммер лежал, размышляя о всем происшедшем, в крайне меланхолическом настроении. «Чем бы это заняться мне сегодня вечером, чтобы отвлечь себя от мрачных мыслей? Пойду к начальнику особого снабжения», - вспомнил он о молодом преуспевающем майоре, большом любителе шнапса и женщин. Руммер позвонил Пузняеву.

- Господин неудачник, вы? Как идут ваши дела? Вы расстроены? Понимаю, понимаю. Вы человек высокоинтеллектуальный. Может, вы пишете предсмертные стихи? Мне кажется, что язык вам мешает работать. Довольно оправдываться. Все это я уже слышал. Чем больше вы оправдываетесь, тем больше я убеждаюсь, что во всем виноваты только вы. Другой на моем месте давно отправил бы вас к праотцам… Завтра я жду от вас обстоятельного доклада, что сделано по подбору надежных агентов. Конкретно.

• Предыдущая
• 34/84
• Следующая