Испытания Чемпиона (ЛП) - "ksomm814" - Страница 54

— Все хорошо, Гарри, — мягко произнес Сириус. — Дамблдор ушел. Здесь только мы.

Парень поднял голову от подушки и посмотрел в сторону Сириуса.

— Прости, — неуверенным голосом произнес Гарри. — Я не хотел этого делать. Я… я больше не мог это терпеть. Я не могу быть тем, кем он желает меня видеть. Я не могу быть лучшим.

Сириус сполз, улегшись на кровать и обнял Гарри, так что тот смог положить голову ему на грудь.

— Никто не ждет, что ты будешь лучшим, Сохатик, — искренне произнес Бродяга. — Дамблдор просто беспокоится о тебе, как и все мы. Признаюсь, мне не слишком понравился выход, который нашел Дамблдор. Мы лишь хотели, чтобы ты лучше о себе заботился. Ты ведь сделаешь это для нас, правда?

Гарри медленно кивнул, снова закрыв глаза.

Ему не нравилось это, но он знал, что еженедельные проверки будут действовать успокаивающе на Сириуса и Ремуса.

— Простите, если напугал вас, — тихо выдавил он. — Я не думал, что это произойдет снова.

— Снова? — тут же напрягся Ремус. — Такое уже было?

Гарри кивнул, не открывая глаз. Он почувствовал, что вновь лишается сил. Объяснить это он мог лишь произошедшим недавно с окнами.

— На Зельеварении, — признался парень. — Колин Криви пришел отвести меня на процедуру взвешивания палочек. Я был настолько раздражен всем этим, что котлы на столах начали дрожать. С тех пор я старался держать эмоции под контролем, но…

Сириус крепче сжал Гарри.

— Не волнуйся, малыш, — тихо произнес он. — Понимаю, ты боялся, что такое произойдет снова, но держать все в себе — не лучшее решение. Думаю, из‑за этого произошел и сегодняшний срыв, даже с надетым ожерельем. Это не обычный твой выброс. Это был взрыв эмоций, которые ты старательно в себе подавлял.

— Быть может, и проще отгораживаться от вещей, Гарри, но при длительном подавлении эмоции, вырвавшись наружу, могут нанести гораздо больший вред, — добавил Ремус. — Ты больше ничем не хочешь с нами поделиться? Будет лучше, если ты выпустишь сейчас все накопившееся.

Гарри покачал головой.

— Я в порядке, — произнес он, на самом деле себя так чувствуя — он давно не испытывал такого облегчения. Парень не имел понятия, из‑за того ли это, что он наконец выместил часть своей злости, или из‑за того, что почувствовал себя в безопасности. Что бы не было причиной, ощущение ему нравилось.

— Я просто устал, — сонно добавил он.

— Могу представить, — с улыбкой произнес Сириус. — Кстати, тебе будет интересно узнать, что сюда заходил на некоторое время Перси Уизли, когда тебя только принесли. Хотел удостовериться, что с тобой все в порядке, но вынужден был вскоре вернуться на работу. Очевидно, его начальник уж слишком приболел. Да–с… Этот человек никогда не позволял себе тратить дни на такой пустяк, как болезнь. Барти Крауч — это что‑то.

— Эй, Сириус, — предостерегающе произнес Ремус. — Я, конечно, согласен, что методы Крауча были несколько жесткими, но, возможно, он уже изменился. Потеря жены и сына все‑таки сильно повлияла на него.

Гарри приоткрыл глаза и взглянул на Ремуса.

— Что с ними случилось? — полусонным голосом спросил парень.

— Сын Крауча, Барти Крауч младший, был арестован в составе группы Пожирателей смерти, — ответил вместо своего друга Сириус. — Отец сам судил сына, но это был больше показательный суд. Крауч, по существу, отрекся от сына и отправил его в Азкабан. — Гарри вздрогнул при упоминании волшебной тюрьмы. — Парень скончался в прошлом году в своей камере. Крауч с женой навестили сына в тюрьме перед самой его смертью, — а спустя короткое время и жена Крауча не перенесла потери и умерла. Крауч лишился всего. Он был первым претендентом на кресло министра, когда разыгрался скандал. Общественность не могла доверять человеку, не удержавшему даже своего сына на верной стороне. Признание меня невиновным также не пошло ему на пользу. Его держат в министерстве лишь потому, что жалеют.

Гарри прикрыл рот, чтобы скрыть зевок.

— Кажется, он расплатился за все, что сделал тебе, Полуночник, — произнес он, устало потирая глаза. — Он потерял свою семью. Я не могу представить, что бы я делал, если бы вдруг потерял вас.

Ремус одной рукой осторожно убрал руку Гарри от глаз, а другой смахнул челку парня в сторону.

— Приди в себя, малыш, — мягко произнес он. — Поспи. Поппи снимет с нас головы, если мы продолжим отвлекать тебя. Мы останемся здесь, пока ты не наберешься достаточно сил, хорошо?

Гарри кивнул, закрыл глаза и уткнулся лицом в грудь крестного. Под успокаивающий стук сердца Сириуса он стал засыпать. Все страхи прошедшего дня, казалось, растворились. Он знал, что опекуны всеми силами помогут ему преодолеть все это. Большего Гарри и не нужно было, чтобы понять, что он находится именно там, где хочет.

Как и обещали, Сириус с Ремусом находились рядом с Гарри, когда он проснулся. День уже близился к вечеру. Гарри сел на кровати, и Ремус позвал мадам Помфри, чтобы она осмотрела парня. Сириус надел на Гарри очки, и мир обрел четкость. Мадам Помфри сначала взмахнула над ним палочкой, а затем приказала выпить два жуткого вкуса зелья, что Гарри с отвращением и сделал. И почему зелья должны быть такими мерзкими?

Мадам Помфри заявила, что несмотря на быстрое восстановление, Гарри придется задержаться в Больничном крыле еще на одну ночь и вернуться к занятиям на следующее утро. Парень пытался было протестовать, но его не слушали. Он чувствовал себя лучше и знал, что оставаться в Больничном крыле нет никакой необходимости, но спорить с мадам Помфри было бессмысленно. Женщина была до невозможности упряма.

Сириус и Ремус остались с Гарри, занимая его разговорами о разных пустяках. Именно за этим занятием их и застали Рон с Гермионой, пришедшие навестить друга. Гермиона, конечно же, принесла с собой книги по предметам, которые Гарри пропустил, чем того жутко расстроила. Пропустив ужин, оставшись в больничном крыле с другом, они восполнили недостаток знаний Гарри о произошедшем после второго тура: в основном, это относилось к версиям о том, кто его внезапно утащил под воду. Версии варьировались начиная от атаки Гигантского Кальмара до борьбы за жизнь с существом, назвать милым которое мог лишь Хагрид.

Эти предположения были настолько нелепыми, что сильно рассмешили Гарри. Удивительно, как атака неуправляемого гриндилоу за несколько дней превратиться в такие версии. Когда парень наконец‑то освободился из больничного крыла, многим учителям пришлось оберегать его, отгоняя надоедливых учеников. Несмотря на вполне здоровое состояние младшего из чемпионов, он все равно в течение следующих дней чувствовал боль в лодыжке при продолжительной ходьбе. Эта боль заставляла его покидать Большой Зал раньше других студентов, чтоб успеть к началу урока.

К вечеру пятницы Гарри уже весь извелся в ожидании выходных. Все учителя относились к нему снисходительно, касалось ли это опозданий на урок или самих занятий, что наводило на мысль, что здесь не обошлось без профессора Дамблдора, который, видимо, провел "воспитательную" работу с персоналом. Парня начало терзать чувство вины за то, что сорвал злость на директоре. "Старик" был не виноват, что кто‑то обошел защиту. Так же он не был причастен к его неконтролируемым выбросам магии. Парень хотел попросить прощения, но казалось, директор всеми силами избегал встречи с ним. Гарри был в замешательстве: то ли благодарить Дамблдора за участие, то ли ужасаться сотворенному. Ведь директор, возможно, давал ему время остыть, хотя не исключено и то, что тот мог действительно подумать, будто парень считает его виновным во всем.

Гарри, Рон и Гермиона покинули Большой Зал пораньше и не торопясь направились в подземелье на последнюю пару на этой недели. Когда троица подошла к кабинету, они заметили большую толпу учеников около двери, которые смеялись и перешептывались между собой. Когда друзья проходили мимо, Гарри заметил Малфоя, державшего журнал перед Панси Паркинсон. Чтобы они не читали, вряд ли это было чем‑то хорошим.