Мальчики Винсент (ЛП) - Глайнс Эбби - Страница 20

• Предыдущая
• 20/48
• Следующая

— Они буду судачить, Эш, — заметил я осторожно, ожидая, если она сломленная тем, что только что произошло с Бабулей, так не и заметила того "заявления", что мы с ней сделали, выйдя из церкви вместе.

Она пожала плечами.

— Так что с этого. Это то, чего они хотели, Бо. Они судачат. Они должны пройти через это.

Будь я проклят, если не захотел заползти и прижать ее к кожаному сиденью, и целовать ее до тех пор, пока мы оба не захотели бы большего. Но даже я не смог этого сделать на стоянке возле церкви. Я закрыл двери, обошел грузовик спереди и забрался внутрь.

Я даже не спросил, хочет ли она домой. Я собирался привезти ее к себе. Мама работала этой ночью и, я хотел Эштон в моей комнате. Узнать, что это за чувство такое. Сохранить ее запах даже после того, как она уйдет.

— Куда мы направляемся? — спросила Эштон, подвинувшись ко мне ближе

— Это имеет значение? — спросил я вместо того, чтобы ответить ей.

Она издала небольшой, печальный вздох.

— Нет. Не совсем. Я с тобой, куда угодно.

В моей груди все бушевало и, зверь-собственник внутри меня ревел от удовольствия. Она была моей, черт возьми. Я должен был исправить это. Я не должен был отдавать ее обратно Сойеру.

— Я хочу видеть тебя в моей комнате. Я хочу, чтобы моя подушка пахла тобой. Я хочу, чтобы твой образ, лежащей на моей кровати, запечатлелся в моей памяти.

Эштон откинула голову назад, чтобы посмотреть на меня. Я взглянул в ее большие зеленые глаза, отвлекшись от дороги.

— Когда ты успел стать таким милым и обаятельным?

Таким образом, я был похоронен глубоко внутри единственной девушки, которую я любил. Хотя я ей об этом не сказал. Она не была готова для меня, чтобы повторить мои чувства снова. Она долго смотрела на меня, и я был готов ей сказать, как я себя чувствую.

— Не говори мне, что ты только сейчас поняла то, какой я очаровательный?

Она захихикала и прижалась губами к моей руке, чтобы не рассмеяться громче. Мне нравилось слышать ее смех. Особенно после того, когда я видел ее страдания и слезы. Это разрывало меня на части. Я не хочу, чтобы она грустила. Я не хочу, чтобы она вообще испытывала какую-либо боль. Я просто хотел защитить ее от всего. Я знал, что это звучит смешно, но я не мог справиться со своими чувствами.

Когда я проезжал между дубов, которые вели в парк трейлеров, в котором я прожил всю свою жизнь, я наклонился и поцеловал Эштон в макушку. Это было так, как должно было быть с самого начала. Эштон рядом со мной. Так должно было быть.

— Итак, что мы собираемся делать в твоей комнате? — спросила Эштон

Я открыл дверь и скользнул рукой по ее бедру, а потом притянул ее к себе, когда сделал движение, чтобы побыстрее убраться.

— Монополия? — ответил я с ухмылкой

Эштон положила свои руки мне на плечи, я притянул ее к себе еще сильнее и опустил ее на землю.

— Я терпеть не могу Монополию. Ты же знаешь.

Ей действительно не нравилась Монополия. Сойер всегда поддавался ей, когда мы играли, будучи детьми. Но не я. Я всегда забирал каждый доллар, который у нее был. Эштон не любила, что бы ей все доставалось легко. Ей нравился вызов. Уже тогда я знал это.

— Да уж, — я согласился и положил руку ей на поясницу, направляя ее таким образом, к входной двери, — Ну, мы могли бы поиграть в покер на раздевание.

Эштон засмеялась и потрясла головой.

— Ты всегда обыгрывал меня. Ну, по крайней мере, в покер. Я же буду голой меньше, чем за пятнадцать минут.

— Хорошо, ты купила меня. Мы будем играть в покер на раздевание, — прервал ее я.

— Если ты хочешь видеть меня голой, тебе не придется резаться со мной в карты, — ответила она насмешливо.

Черт, да. Это была моя девочка.

— Заметано. Раздевайся, — потребовал я сразу, как закрыл дверь за нами.

Эштон откинула голову и рассмеялась. Грусть, которая скрывалась в ее глазах, исчезла. Вот это я и хотел сделать. Ну, я хотел, чтобы она и разделась тоже, но это было моим главным приоритетом. Это произошло за секунду.

— Могу я сначала выпить? — спросила Эштон, обнимая меня.

— Я думаю, да, если это то, чего ты действительно хочешь, — ответил я, приблизив к ней рот, чтобы покрыть ее поцелуями от подбородка до мягкой кожи за ухом.

Руки Эштон соединились вокруг моей шеи и, она выгнулась мне навстречу. Мы могли и не дойти до моей комнаты, если она собиралась продолжать вытворять такое.

— Я передумала, — прошептала Эштон, и опустила свои руки к моим джинсам и дернула за пуговицу.

— Ты уверена? — спросил я, покусывая мочку ее уха.

Она задрожала в моих руках и кивнула.

Оно не могло врать. Это чувство было правильным.

— Я хочу, снять это, — прошептала она, расстегнув мои джинсы, а потом начала стаскивать их вниз. Я тоже хотел их снять, но не в моей гостиной. Я хотел ее в моей комнате, на моих простынях. Потому, что, когда она уйдет, я смог бы ощущать ее запах.

— В мою комнату, — ответил я, когда стал покрывал ее шею поцелуями. Небольшая дрожь пробежала по ее телу, что взволновало меня еще больше. Я протянул руку, и схватил подол ее короткого платья, а потом дернул его вверх, чтобы смог беспрепятственно обхватить ее попку. Обе мягкие половинки были голыми. Я замер и уставился на нее, а когда я опустил руку ниже, то обнаружил лишь тонкую полоску.

— Святое дерьмо, детка. Ты носишь стринги? Теперь мне нужно побыстрее избавить ее от этого платья. Милая дочка проповедника была непослушной, как чертовка, и я любил каждый ее дюйм.

Эштон только кивнула и сжала губы в попытке скрыть веселую улыбку. Она любила осознавать, что она сводила меня с ума.

— Снять. Я хочу снять это платье, — потребовал я. Я не стал ждать, пока она поможет мне. Я нашел молнию и скользнул по изгибу ее бедра, а затем содрал его через голову. Забытая ткань упала на пол, когда я стоял и лицезрел Эштон в черном кружевном лифчике и малюсеньких трусиках. Я не видел смысла в ношении таких трусиков, которые ничего не прикрывали, но я не жаловался. Они будоражили мое воображение.

— Извини, детка, но я не могу сделать это в моей комнате, — извинился я и, подхватив её на руки, прижал к стене в коридоре.

Эштон

«Эштон,

Ты не ответила мне, а значит, либо письмо не дошло, что не удивительно, с ненадежной местной связью и доступом в Интернет, либо случилось что-то неладное. Несколько раз я пытался дозвониться, но не смог, потому, что здесь, где я нахожусь, неважный сигнал. У меня хорошие новости и плохие новости. Плохая новость состоит в том, что у Кэтрин аллергия на какое-то неизвестное растение, она вся покрылась сыпью и, папа повез ее в город неподалеку. Он отсутствовал час, но уже вернулся, с ней все в порядке, но мама уже готова ехать домой. А теперь хорошие новости. Я возвращаюсь домой. Мы уже упаковались и, я пишу это, а как только я появлюсь в зоне действия сети моего телефона, я позвоню тебе. Держи телефон при себе. Мне нужно услышать твой голос. Кроме того, позвони Бо от меня и скажи, что я возвращаюсь домой. Ему и мне нужно на недельку раньше засесть в тренажерном зале, чтобы быть готовыми к футбольным тренировкам. А так же скажи ему, чтобы прекратил пить пиво. Мне нужно, чтобы мой лучший принимающий был в форме.

Люблю тебя,

Сойер.»

Я уставилась на экран своего ноутбука и так просидела долгое время. Я не уверена, что же мне делать. Кому и что рассказывать. Куда пойти. Я медленно закрыла компьютер и убрала его с колен на кровать. Я проснулась, зная, что мне не уйти от расспросов моих родителей, о том, почему я вчера вечером выходила из церкви, держа Бо за руку. Это то, чего я боялась, но это было еще хуже. Экран телефона загорелся раньше, чем мелодия "Eye of the Tiger" начала воспроизводиться впервые, за три недели. Сойер закачал на мой телефон "Eye of the Tiger", чтобы на него у меня стояла особенная мелодия. Я тупо потянулась за ним и нажала кнопку вызова, перед тем, как поднести его к уху.

• Предыдущая
• 20/48
• Следующая