Мертвый инквизитор - Магазинников Иван Владимирович - Страница 67

• Предыдущая
• 67/91
• Следующая

Внизу лежал умирающий мужчина лет сорока – сорока пяти. Лицо мне незнакомо, зато он меня узнал и захрипел, пуская кровавые пузыри:

– Ты…

Он был не жилец: грудная клетка разорвана, ребра торчат наружу, а между ними пока еще трепыхается сердце. Впрочем, это же «непись». Переродится заново через двадцать четыре часа после того, как игра решит, что динамическое событие «нападение маленькой мертвой девочки на поселок» закончилось. Разумеется, вся память его при этом очистится.

– Уа? – я пальцами изобразил шагающего человечка.

– Они ушли за село, к церкви пресветлой Амалии… Их увел отец Хаим.

Связываться с последователями светлой богини мне не хотелось, но делать нечего – нужно было убедиться, что с жителями все в порядке. Из милосердия добив раненого, я отправился по следам. «Поиск следа» превратил выбранный мною участок в такой пестрый ковер, что невозможно было в этой мешанине отыскать черного следа крохотной детской туфельки…

До церкви оказалось километра полтора. Даже без таланта Следопыта любой полуслепой идиот смог бы идти по такому следу, который оставили за собой десятки жителей Ривенки. Когда вдали ярко засверкали на солнце круги-обереги, украшавшие шпили церквушки, я невольно сбавил шаг. Все предыдущие встречи с последователями богини-целительницы заканчивались для меня возрождением в склепе. А теперь я еще и предан анафеме лично Амалией, и любой жрец с радостью притащит меня на алтарь ради лишней сотни-другой Благодати. Да еще и Рианна вполне могла оказаться где-то поблизости.

Вложив в пращу снаряд, я начал спускаться с холма к церкви…

– Я вижу тебя, исчадие Тьмы, и именем Света приказываю остановиться!

Заявление было сомнительным, учитывая, что сделавший его священник был слеп. В мою сторону «смотрели» лишенный зрачков глаза, а к ноге жреца Амалии жался крупный пес-поводырь. Вот только я словно уперся в невидимую стену и не мог сделать ни шагу вперед, натыкаясь на препятствие.

– Тебе нечего делать здесь. Убирайся прочь! Только просьбы людей, укрывшихся в Храме, удерживают меня от того, чтобы испепелить тебя!

И ведь не врет слепой, тут и никаких хитрых умений не нужно:

Отец Хаим (НИП), Человек. Старший жрец Амалии, 52 уровень.

Такому чихнуть достаточно, чтобы меня отправить на перерождение. Вот только мне нужно было узнать, в порядке ли люди и куда делась упырица. Поэтому я разложил прямо на земле лист бумаги и взялся писать. Но едва успел начать, как лист бумаги вспыхнул.

– Я слеп и не смогу увидеть твои дьявольские письмена, нежить. Но я могу тебя услышать.

Прекрасно. Разговор немого со слепым. Нам еще глухого для комплекта не хватает.

– Именем своей госпожи, пресветлой Амалии Целительницы я повелеваю тебе: говори!

– И рад бы, да… – произнес я вслух.

Вы получили 20 единиц урона (Свет).

Здоровье: 45/65

– Волею богини, трижды я смогу услышать твои слова, – торжественно заявил жрец.

А я пытался провести новообретенным языком по зубам, но раз за разом терпел неудачу, словно тот был фантомным, а не настоящим. И от его присутствия у меня во рту все горело.

– Где жители Ривенки? С ними все в порядке?

Вы получили 20 единиц урона (Свет).

Здоровье: 25/65

– Они все здесь. Стены храма и мои молитвы уберегли их от зла.

– Куда отправилась девочка?

Вы получили 20 единиц урона (Свет).

Здоровье: 5/65

– Мне нет дела до проклятых Тьмой, вроде тебя. Тварь не смогла проникнуть на святую землю и убралась восвояси. И ты тоже убирайся прочь!

Вот и поговорили. Ощущение жжения во рту пропало. Я отошел на сотню метров и покружил вокруг храма, пытаясь отыскать следы. И не был удивлен, когда отыскал цепочку крохотных отпечатков, уходящих в сторону города. Значит, мне туда…

Почти у самых городских стен я наткнулся на отряд стражи и тут же попал в окружение. Шестеро здоровых, хмурых блюстителей порядка наставили на меня арбалеты.

– А ну стоять, мертвяк!

– От свезло нам так свезло! Не успели за город выйти, а уже мертвяк сам к нам в руки идет!

– Только, чур, награду как и собирались – делим поровну!

Неужели я так похож на мертвую маленькую девочку? Впрочем, подробного описания им могли и не давать. Самое обидное, что я не мог ни говорить, ни писать – слишком нервные были ребята, так что лишний раз я старался не шевелиться. Тем более что после беседы с милым святошей у меня здоровья осталось столько – страшно под голубем сидеть.

– Сам пойдешь, или тебя за ноги отволочь?

Киваю: сам.

Так мы в город и вошли: я в центре круга ощетинившихся арбалетами стражников. Вошли через Западные ворота, где стража меня знала, и подняла моих конвоиров на смех.

– Эй, вы бы еще одного из своих переодели в тряпье да грязью обмазали!

– Вы бы хоть документы у него спросили… Это же один из наших!

– Как это наших?

– А что, не слыхали? Оливьери в казарму еще одного мертвяка притащил да на службу поставил.

Сильный тычок в бок, поглощенный броней.

– Слышь ты. Ты чего не сказал что в южной башне работаешь? – вспылил конвоир.

– Сильнее бей. Говорят, если немому печень отбить, так он сразу разговаривать начинает, – продолжали глумиться воротные стражи над нерадивыми коллегами.

– А на кой вашему Оливьери сдался немой мертвяк?

– Да пес его знает. Крыс ловить по камерам, трупы таскать на свалку, болтать по душам… Сам его спрашивай.

– Ы… – пожимаю плечами, закатываю рукав и демонстрирую татуировку.

А вот имя Маркуса Оливьери всплыло весьма кстати: он же как раз и занимался поимкой всяких колдунов, монстров и прочей неестественной дряни! Следовало наведаться к дознавателю и выяснить, что ему известно о случившемся.

Пара не поверивших коллегам стражей отправились со мной к казармам. Получив там подтверждение, что я действительно состою на службе, они с нескрываемым разочарованием извинились. Маркуса на месте не было, поэтому я остался дожидаться его во дворе, закопавшись прямо там, чтобы восстановиться. Теперь «Закопаться» восстанавливало по десять единиц здоровья за раз.

Сыскарь появился лишь через час, причем сразу направился в приемную спрашивать, не заходил ли я нему. С ним был еще один человек: щуплый мужчина лет пятидесяти, с покрытым язвами лицом и постоянно кутающийся в теплый плащ. Моему появлению за их спиной Марк не удивился – ему уже доложили, что я «отдыхал» во дворе. Работники южной башни относились ко мне с подозрением, неприязнью и любопытством одновременно. Старались держаться в стороне, но глаз не спускали. Кстати, один из воротных обмолвился, что Оливьери не первый раз привлекает к службе таких необычных «рекрутов»!

Мы втроем прошли в кабинет дознавателя.

– Бес, у нас тут чрезвычайная ситуация, и ты мне нужен. Но сперва давай наладим между нами вербальную связь. Мастер Лурьери, можете приступать…

Худощавый мужчина оказался портным. И у него с собой был припасен свиной язык. За дело он взялся, не выказывая ни страха, ни отвращения, ни даже брезгливости. Пальцы его были ловкими и необычайно сильными.

– Возможно, ты принял господина Лурьери за портного. Но он всего лишь полевой врач. Врач, который штопал наших бойцов при Сагаре, на Кровавых водопадах и в Ущельи Боли.

Все это мне ни о чем не говорило, кроме того, что язык мне пришил мастер своего дела.

Травма «Вырванный язык» исцелена!

Вам пришили язык. Прочность соединения: 100/100.

– Вот теперь поговорим! – буднично и даже весело заявил Маркус, когда дверь захлопнулась за спиною врача.

Киваю.

– Итак, у нас вся стража на ушах, хватают всех подозрительных. Особенно мертвяков, – он коротко хохотнул. – В городе объявился твой соплеменник из диких, рвет на части всех, кого встретит. Говорят, в Малой Ривенке ни единой живой души после его визита не осталось. Впрочем, думаю, ты и сам слышал, что творится на улицах. Город полупустой.

• Предыдущая
• 67/91
• Следующая