Капкан для белой вороны - Саморукова Наталья - Страница 4

• Предыдущая
• 4/58
• Следующая

– Тогда вам надо было не следить за мужем, а ждать его дома с ужином каждый вечер, во всем ему угождать, проявить, так сказать, понимание.

– Еще чего, – огрызнулась Шацкая, – с какой же стати?

Я часто благодарила Бога за то, что мне так повезло с Лешкой. Мне никогда бы не пришло в голову изменить или уличить в неверности его. Наши отношения не зависели от минутной прихоти судьбы.

Звонок прозвучал, когда я уже устраивала свою слегка хмельную, и несмотря на страшные события минувшего дня, умиротворенную голову на отдых. На фоне чужих проблем собственное безмятежное существование ценишь особенно остро. Веня, не в силах побороть пагубную привычку, пытался отвоевать себе часть подушки, но я не уступала. За последние полгода старик поправился еще на полтора килограмма и я всерьез опасалась, что когда-нибудь он придушит меня сонную.

– Здравствуй, Настя, не разбудил тебя?

– Ой, Лешка, привет! А чего ты такой официальный? Конечно, нет, Саньку только что проводила, просидела у меня весь вечер. Ты знаешь, ко мне прилетела ворона, белая, говорящая. А ее хозяйку убили…

– Понятно, – замогильным голосом воздал должное Леша моим новостям.

– Леш, ты что? Случилось что-то?

– Ничего, все в порядке. Я могу задать тебе один вопрос?

– О господи, да что такое? Задавай конечно. У тебя голос такой непонятный, ты почему так разговариваешь?

– Как?

– Странно.

– Нормально разговариваю. Имя Генриха Соболева тебе о чем-то говорит?

От неожиданности я чуть не прикусила язык. Имя Генриха Соболева мне много о чем говорило.

– Да… – растерянно проблеяла я.

– И ты встречалась с ним на прошлой неделе?

Черт, черт, черт! Да, я встречалась с ним на прошлой неделе. Но это совсем не то, о чем, по всей видимости, думает Леша, судя по его настроению.

– Да, встречалась. Леш, это была рядовая встреча…

– Уже понял. Рядовая встреча, из ряда прочих.

– Да погоди, я тебе расскажу…

– Не трудись, я получил подробный отчет.

– Что за бред? Какой отчет? Мы пили кофе на Кузнецком мосту, он попросил у меня консультацию, и мне неудобно было отказать. Это тот самый мужчина, с которым у меня был роман. Давно, сразу после развода. Лешь, ты что, ревнуешь?

– Вовсе нет, я просто не люблю вранья. Если бы это была рядовая встреча, наверное, ты бы мне о ней рассказала, да? Я слышу от тебя часовые пересказы вашей с Александрой пустых бесед, а тут ты вдруг пропускаешь мимо меня визит к бывшему любовнику.

– Леш, послушай, послушай меня. Это все ерунда. Просто я не хотела, чтобы ты нервничал. Ведь ты же стал бы нервничать!

– Да уж… Я бы конечно сам предпочел решать, нервничать мне или нет, но коль уж ты решила… что ж…

– Да что такого??? Мы просто пили кофе!

– Насть, не юродствуй. Мне прислали фотографии ваших утех. И не надо говорить, что они старые. У тебя в ушах серьги, которые я подарил тебе на день рождения. Они существуют в единственном экземпляре.

– Это бред, бред, бред! Это какой то монтаж, какая то ересь!

– Я делал экспертизу – снимки подлинные. Думаю, дальнейший разговор не имеет смысла. Все кончено. Пока, Настя. И не звони мне, я все равно не стану с тобой разговаривать.

– Лешаааа!!! – завыла я в трубку, но она уже издевательски пищала мне в ухо.

Я тут же набрала номер его канадского мобильного. Прослушала автоответчик, набрала номер квартиры, которую он снимал в Торонто, и еще раз прослушала автоответчик. Слезы душили меня, а в голове словно взрыв произошел. Мысли в припадке скакали в раскалывающейся на части голове, ни одной дельной. Какие утехи? Какие фото? Я, будучи в здравом уме и трезвой памяти, совершенно точно уверена – с Генрихом мы расстались у метро. Он попытался поцеловать меня на прощание в щеку, но я ловко увернулась. В кафе я пришла первая, он подоспел с букетом цветов, который я благополучно проигнорировала. Повод для рандеву оказался, как я и предполагала, высосанным из пальца. В течение минут сорока гражданин Соболев пытался убедить меня, что отношения между нами не заржавеют до самой пенсии, даже если мы будем видеться раз в пятилетку, потому что именно он, как никто другой, понимает мою самобытную натуру. Я равнодушно кивала и как только возникла пауза в его монологе, сослалась на крайнюю занятость и поднялась с места. Он увязался следом. Но только до метро!

Лешкины телефоны игнорировали мои мольбы, вежливо предлагая оставить сообщение. Я оставила их штук двадцать, но конечно он не перезвонил. Господи, сучий отпрыск Генрих, от него одни неприятности!

После развода я чувствовала в себе ту приятную пустоту, которая не требует заполнения, а лишь делает легче походку, звонче смех. Мне никто не был нужен, я никого не искала. Это видимо и привлекло старого извращенца Соболева, который боялся, как огня, чересчур требовательных женщин. Видавший виды ловелас был на ту пору не в лучшей своей форме. Должностные обязанности клерка средней руки он воспринимал как неимоверно важную в масштабе страны работу. Без шуток. И хотя даже с этими обязанностями справлялся с годами все хуже, мнил себя, без сомнения, очень важным человеком. Когда-то подающий надежды, он увяз в зыбучих песках рутины и всех развлечений у него было – под нескончаемой рекой льющееся спиртное, навешать лапши на розовые ушки какой-нибудь легковерной дамочки. Таких, видимо, находилось в последнее время совсем мало. К моменту встречи со мной, его мужские навыки порядком атрофировались.

Черт его знает, зачем я закрутила с ним роман. Да и романом то это назвать нельзя. Время от времени мы проводили вместе вечера в платонических беседах. Иногда он предпринимал гусарские попытки опрокинуть меня в койку, но… Постепенно, впрочем, я стала его жалеть и подобно миллионам русских баб, привязалась к объекту своего сочувствия. Определенно, он был по-своему интересен. У него был широчайший круг общения и множество баек про сильных мира сего в архиве. Когда-то он много читал, и отблески литературных знаний порой озаряли наши довольно повторяющиеся беседы.

На берегу одной маленькой подмосковной речки стояла его дачка, где так славно было провести выходные, с болью в сердце наблюдая, как почти на глазах спивается человек. Какая то глубокая трагичность чудилась мне в этих возлияниях. Всегда сдержанный на людях, в приватной обстановке, накушавшись алкоголю, Генрих становился невоздержан на язык и сыпал убийственными пошлостями. Но и в этом мне чудилась трагедия непонятого человека. Ей богу, наверное, я бы даже согласилась выйти за него замуж. Если бы он конечно предложил, и если бы не был женат уже лет двадцать к моменту нашего знакомства.

В какой то момент я отчаялась найти крупицы золотой души под скучным серым футляром. Если они там и были, то река времени давно унесла их прочь. Возможно, поводом для пития были как раз поминки по некогда молодой и искренней душе.

Все еще испытывая к нему остатки жалостливого расположения, я затащила Генриха в один крайне перспективный проект, пропихивая буквально локтями. Я тогда очень удачно начала работу в одной маленькой, но юркой консалтинговой фирмочке. Карьера, казалось, приготовилась к стремительному полету вверх, и мне хотелось продемонстрировать свой успех всему миру, ну или хотя бы Генриху. Когда понабился внештатный эксперт по административному праву, позвала Соболева. Никогда ранее не работала с ним так вот вплотную. Лучше бы и не начинала. Мало того, что он хотел получать деньги, торгуя моими идеями, так еще и втравил меня в крупные неприятности – дал положительные рекомендации на одного чиновника, а тот нас подставил в один момент.

Генриху ловко удалось спихнуть всю ответственность на меня. А когда добрую Настеньку попросили из фирмы, не ушел следом в знак солидарности, а подвизается там до сих пор. Флаг, как говорится, в руки. Он так и не понял, что наши отношения кончились – время от времени звонил и искренне удивлялся, что я с трудом узнаю его голос. Последний год я его к счастью не слышала. Лешке сказала лишь то, что был некий человек, крепко подорвавший мою веру в мужской пол. Помимо мужа. Лешка на детали не набивался, уж больно болезненным было для него любое упоминание о других мужчинах из моей жизни.

• Предыдущая
• 4/58
• Следующая