Испытание Огня - Жильцова Наталья Сергеевна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/63
• Следующая

— Так что за претензии, Дарья?

Несмотря на прорастающий в душе страх, я вспыхнула от злости. И у него еще хватает совести спрашивать?!

— Вы не хуже меня знаете, — процедила я.

Эмиль фон Глун усмехнулся. Сделал еще два шага вперед, присел на подлокотник стоящего подле дивана кресла и одарил меня задумчивым взглядом. А потом покачал головой и выдал:

— Нет, Даша. Все не так. Я-то действительно знаю, а вот ты, видимо, вообще ничего не понимаешь.

Я вскинула бровь, а куратор продолжил:

— Даш, ну сама подумай. К нам вот-вот прибудет комиссия из Совета. И пусть причина их визита с тобой не связана, повышенного внимания тебе не избежать. Так неужели думаешь, будто они, узнав, с чего все это началось, не поймут, почему на самом деле ты еду из столовой носишь?

— Но остальные же не поняли.

Увы, аргумент не прошел.

— Я понял, — сообщил Глун хмуро. — И другие бы поняли, если бы им было до тебя хоть какое дело. Комиссии дело будет. А маги из Совета, поверь, не глупее меня.

Я шумно вздохнула. И, несмотря на бушующую в сердце злость, не смогла не признать — в словах куратора есть разумное зерно. Вот только проблему это не отменяет.

А Глун продолжил:

— Твир у тебя откормленный, пару недель без еды точно потерпит. А дольше комиссия не задержится.

По губам куратора скользнула легкая улыбка. Именно она придала словам Глуна несколько зловещий оттенок, в то время как интонации были очень спокойными.

И хотя умом я понимала — вот сейчас мне лучше промолчать, все-таки не удержалась:

— Откуда такая уверенность? В смысле, уверенность насчет комиссии?

Глун пожал плечами и не ответил. А я на новый вопрос решилась. Ну раз уж у нас столь «доверительный» разговор завязался.

— Что мне делать, лорд куратор? Я не могу позволить Кузе голодать, понимаете?

Я ждала чего угодно — насмешки, издевки, высокомерно задранного подбородка. Но Глун повел себя совсем иначе — он тяжело вздохнул и бросил взгляд на один из шкафов. Там, за дымчатым стеклом виднелись очертания бутылок и бокалов.

— Ладно, Дарья. Но…

Договорил он лишь после того, как поднялся, подошел к этому шкафу, прошептал какое-то заклинание — без него дверца, как я поняла, не открывалась, и достал оттуда… да-да, бутылку!

— …но хранить строго в пространственном кармане. И больше двух столовых ложек в день твиру не наливать.

После этого заявления Глун одарил меня еще одним странным взглядом и, подумав с секунду, выдвинул один из ящиков. Оттуда, к моему великому удивлению, была извлечена столовая ложка.

Я искренне растерялась, но бутылку с ложкой из рук куратора приняла. Правда, уточнить, что все это означает, не успела, — едва открыла рот, раздался стук в дверь. Уверенный, громкий, настойчивый. И, что самое удивительное, вздрогнула от этого звука не только я.

Эмиль фон Глун круто развернулся, одновременно прикрывая глаза. Сразу после этого с его губ слетело какое-то слово. Сначала я было решила, что ругательство, но потом поняла — нет. Заклинание! То есть он сквозь дверь увидеть пытается, да?

Еще миг, и куратор очень сильно напрягся. А я услышала резкое:

— Прячься, быстро! И чтоб ни звука.

Глун вскинул руку, указывая направление побега. Я же, проследив за жестом, застыла в оцепенении. Дело в том, что согласно моим снам, та дверь, на которую показывал куратор, вела в спальню.

Стук тем временем повторился, а за ним повторился и приказ:

— Ушла. Немедленно!

И столько всего в этом рыке было, что я невольно подскочила и сорвалась с места. В указанную комнату влетела стрелой и даже дверь придержала, чтобы та не хлопнула. Ну а когда оказалась внутри, едва не застонала. Предчувствие не обмануло — действительно спальня.

Еще миг, и по спине побежали мурашки, сердце подпрыгнуло к горлу, а дыхание сбилось. И стало глубоко плевать, чье именно появление заставило вечно невозмутимого аристократа так занервничать. Просто я обратила внимание на интерьер. И на кровать.

Совпадение в сто процентов… Вот честно? Это не смешно. Это жутко! И алое покрывало — не смешней всего.

Там, за дверью, зазвучал мужской голос, который я, возможно, могла опознать. Но сейчас мне было не до глуновского посетителя. Шокированная, я смотрела на то самое покрывало, на которое меня совсем недавно, пусть и во сне, бережно укладывали…

Вот правильно говорят: бабы — дуры. И я в данной ситуации повела себя как истинная «баба». Вместо того чтобы прислушаться к разговору, я как завороженная направилась к кровати. Мне срочно требовалось прояснить еще один момент. Да, постельное белье!

Я уже понимала, что увижу именно то, что ожидаю, но когда сдвинула покрывало, все равно прореагировала нервно — вздрогнула и отшатнулась.

Под покрывалом обнаружился красный шелк. Причем точь-в-точь как из моего сна, даже оттенок совпадает. Бли-и-ин…

— Нет! — рявкнули из-за двери, и я опять вздрогнула. И чуть не выронила бутылку, которую по-прежнему в руках держала.

Тут же прижала оную к груди — пусть поводов верить Глуну не было, расставаться с подарком я не хотела. А вдруг? Глун не успел объяснить, но вдруг это что-то действительно нужное?

Примерно секунд десять ушло на то, чтобы собраться с духом, поправить покрывало и заставить себя отправиться обратно к двери. И вновь замереть, прислонившись ухом к очень тонкой щели между дверным полотном и стеной.

Поскольку в двери отсутствовала даже замочная скважина, шансов подслушать этот разговор было мало. Тем не менее, кое-что я все-таки смогла разобрать:

— Ризар, я уже сказал — у меня нет такого зелья. То, что вы его потеряли, это ваши…

Пауза. Но не потому, что там, в гостиной замолчали, просто кое-кто голос понизил.

— Эмиль! — А вот кое-кто другой, в ком теперь с трудом, но все-таки угадывался ректор, громкости, наоборот, прибавил. — Эмиль, вы не должны оставаться в стороне…

— Это не моя проблема! — раздался через некоторое время голос куратора.

И еще через пару секунд:

— Я не буду запрашивать для вас новую порцию зелья. Решайте свои вопросы сами.

— …опасно! Что, если она…

— А я говорил — не надо ее приводить.

— Но приказ…

Опять тишина. И на этот раз окончательная.

В смысле — если там о чем-то еще и говорили, то так тихо, что я не слышала. Но это не мешало вслушиваться, потому что уровень тревоги, как и уровень любопытства, взлетел до небес.

Это что же получается? К Глуну ректор пришел? Жалуется на отсутствие в закромах академии того самого зелья, которое делает иномирян послушными и тихими? И просит у Глуна такое зелье, а Глун может его заказать, но по какой-то причине отказывается.

Спрашивается, почему? Уж не потому ли, что Глун, в отличие от Коргрина, знает, что я могу услышать?

Еще несколько минут в позе любопытной горничной успехов не принесли. В результате я решила отойти от двери и притвориться хорошей девочкой, которая даже не думала подслушивать.

Собственно, именно так я и поступила. Правда, стоило отвернуться от двери, как на глаза вновь попалась широкая кровать, накрытая алым покрывалом. А подсознание, воспользовавшись моментом, подло подкинуло очень неуместную картинку…

Я, в короткой юбке и декольтированной маечке, лежу на этих самых простынях и завороженно смотрю на склоняющегося к моим губам Эмиля фон Глуна. Куратор уже избавился от рубашки, длинные черные волосы струятся по плечам, синие глаза потемнели от желания. И в этот миг он кажется таким умопомрачительным. Это непреодолимый соблазн, это сильней меня. И я таю и выгибаюсь со стоном, когда его ладонь касается моей груди…

— Нет! — снова рыкнули за дверью, вырывая меня из грез.

Стиснув зубы, я сердито тряхнула головой и глубоко вздохнула. Вот о чем я, спрашивается, думаю? Какого черта мое воображение в эти дебри понесло? И как не думать о неприличном, если перед тобой огромная, роскошная кровать, не раз фигурировавшая в твоих снах?

В попытке спастись от неподобающих мыслей я направилась к ближайшему из окон. Тяжелые алые гардины были отдернуты, сквозь стекло в спальню проникал тусклый серый свет. Несмотря на то, что уже вечерело, дождь так и не прекратился. Вот на нем-то я и попыталась сосредоточиться.

• Предыдущая
• 11/63
• Следующая