Убийца драконов - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 3
- Предыдущая
- 3/54
- Следующая
Событие дня!
– В общем-то собираюсь, – ответил Гэри на вопрос Лео.
– Если у тебя получаются такие броски, то лучше бы тебе поиграть, – заметил кто-то из рабочих.
– Да, лучше бы тебе поиграть, – подхватил Лео. – А то вместо тебя мы возьмем Дэнни. – Он показал на своего брата. – Пусть поиграет крайним.
В руках Лео появилась еще одна картонка из-под молока, и он запустил ею в Дэнни. Тот увернулся, но при этом задел локтем бутерброд с мясом, и он упал на пол. Сначала Дэнни уставился на бутерброд, а затем повернулся к Лео и заорал:
– Эй, это же моя жратва!
Но Лео смеялся так громко, что ничего не слышал. Он встал и пошел обратно в цех. Гэри покачал головой, удивляясь прожорливости Дэнни – ведь тот был среди них самым тощим, – и присоединился к Лео. Двадцатиминутный перерыв закончился.
Возвращаясь в цех, Гэри думал о предстоящих соревнованиях. Ему было приятно, что Лео и другим ребятам хочется, чтобы он участвовал в играх. Долгие часы тренировок в гимнастическом зале не прошли даром. Он был большим и сильным парнем – ростом около шести футов, весом больше двухсот фунтов – и умел мощно бить по мячу. Гэри не считал это большой заслугой, но видел, что многие парни относятся к нему с уважением, и это тешило его самолюбие.
Стоило Гэри войти в цех, как настроение испортилось.
– Ну как – отдохнул? – угрюмо спросил его Томо. Гэри взглянул на часы: да, он провел на верхней площадке лишние две минуты.
– А это что? – Томо показал на переполненный приемный короб. – Ты что, не можешь сообразить, когда менять ящик?
Гэри едва сдержался, чтобы не послать его ко всем чертям. Томо не был его начальником, да и ничьим начальником он не был. В общем-то человек он неплохой. На руке, которой он показывал под мельницу, недоставало трех пальцев. Гэри догадывался, откуда к ним пришел этот специалист по пластмассе, догадывался о причине его озлобленности.
– Тебя хоть чему-нибудь учили в колледже? – хмуро проворчал Томо и направился прочь.
Томо отработал двадцать лет на производстве пластиков еще до того, как Гэри появился на свет. Отсутствие трех пальцев на руке было своеобразным тому свидетельством. У многих пожилых рабочих в Ланкашире не хватало пальцев – плачевный результат применения старых машин для плавления пластмассы. Дверцы формовочной камеры у этих чудовищ смахивали на акульи челюсти: они захлопывались со страшной скоростью и силой. Казалось, любимым лакомством этих машин были человеческие пальцы.
Гэри с грустью смотрел вслед уходившему старику Томо. Он слегка клонился набок, а его двупалая рука болталась как плеть. Нет, у Гэри не было сочувствия или жалости – это была какая-то совершенно непонятная тоска.
Томо, словно почувствовав на себе взгляд Гэри, остановился и злобно сказал:
– Знай – ты проторчишь здесь всю жизнь! Ты будешь копошиться в этой грязи, а потом выйдешь на пенсию и умрешь!
Он ушел, но его слова не давали Гэри покоя. Они походили на проклятие.
– Ну уж нет, – тихо, но решительно сказал Гэри самому себе. Всю свою жизнь он старался все делать так, как его учили. Он окончил колледж с отличием и напирал на те предметы, знание которых поможет найти хорошую работу. Гуманитарные науки он игнорировал. К выбору дисциплин Гэри отнесся со всей серьезностью – не так, как большинство студентов. Он всегда был к себе максимально требовательным.
Он все делал правильно. Окончил колледж в прошлом году и не сомневался, что тут же найдет интересную работу.
Но мечтам Гэри не суждено было сбыться. Начался кризис – пришлось приспосабливаться.
Гэри вновь оказался на фабрике, где до этого просто подрабатывал на оплату учебы. Теперь он день за днем отдавал бессмысленному, унизительному труду – и медленно умирал.
Томо достаточно верно определил суть его состояния. Каждый день работы на этой фабрике все больше отдалял его от мира, в котором существует понятие «творческая работа», и все быстрее приближал к смерти.
Злые слова Томо казались Гэри колдовским предсказанием. Неужели и он превратится в такого же сгорбленного старика, который ненавидит жизнь, но боится смерти.
Не хотелось в это верить. Нет, все не так. В его существовании должен быть какой-то высокий смысл. Гэри видел множество разных телешоу, в которых люди, соприкоснувшиеся со смертью, говорили о том, что стали понастоящему дорожить своей жизнью и в каждом новом дне видят обещание чего-то неожиданного и радостного. Гэри собирал пластиковые хлопья, вспоминал о чудесном весеннем дне, отделенном от него лишь цеховой стеной, и ловил себя на том, что у него тоже возникает желание испытать нечто подобное смерти – какую-нибудь встряску, которая всколыхнула бы его жизнь. Чем он живет? Его голова заполнена каким-то мусором. Ему не о чем больше думать, как о бейсболе или дурацких мелочах вроде сегодняшнего эпизода на крыше. Все-таки здорово у него получилось: картонка из-под молока рикошетом от Дэнни влетела точнехонько в мусорный бачок.
Через цех прошли Томо с приятелем; они чему-то смеялись. Это вывело Гэри из мрачного состояния, и он устыдился своих тоскливых мыслей. Его работа была честной и хорошо оплачиваемой, а со своей жизнью он должен разобраться сам – изменить ее или смириться с ней.
Однако, когда вечером Гэри возвращался с работы, у него был весьма жалкий вид. Он всегда ходил пешком, потому что не хотел пачкать пластиковой пылью сиденье своего нового джипа. Его одежда была грязной, руки – тоже, а вокруг глаз от въевшейся в кожу пыли темнели синие разводы.
Он шел домой не по главной улице, а окольным путем: не хотел, чтобы его видели. Ему нужно было обогнуть два квартала.
Глава вторая
«ХОББИТ»
Почти все пространство от фабрики до дома занимало кладбище. Но мрачных чувств оно у Гэри не вызывало, совсем наоборот. Он провел здесь уйму времени. В детстве играл с друзьями в «охоту на лису» и «захват флага», а позднее, на дальней окраине кладбища, где совсем не было могил, – в бейсбол и футбол. Ребята взрослели, но покидать это место не торопились. Сюда они приводили своих подружек, чтобы впервые изведать тайны, о которых упоминает в своих песнях Боб Сигер. Сюда один из дружков приносил позаимствованные из отцовского стола журналы «Плейбой», а другой – купленные старшим братом в аптеке резиновые изделия (доплата за доставку товара составляла сто процентов его стоимости). Здесь произошли самые главные события юности.
Забавно, ведь все-таки это было кладбище.
Эта ироничная мысль возникала в голове Гэри всякий раз, когда он шел на работу и возвращался домой. Отсюда был виден родительский дом – двухэтажный особняк, возвышавшийся на холме за кладбищем. Да что там говорить – отсюда ему виделась вся его жизнь: детские игры, первая любовь, мечты и надежды. И сейчас, став немного взрослее, он думал о том, что у тех, кто покоится под этими каменными плитами, когда-то, как и у него теперь, были собственные надежды и мечты и эти люди тоже задумывались о смысле жизни.
Нет, на кладбище он не грустил, просто оно вызывало тоску по прошлому и горечь при мысли, что ты тоже смертен. Гэри думал о том, что драгоценное время проходит, а он день за днем бездарно простаивает у дурацкой машины, скармливая ей пластиковые брикеты.
Какое-то медленное умирание.
Гэри забыл о своей печали, стоило ему перемахнуть через забор между кладбищем и его домом. Его черный «рэнглер», как обычно, стоял у живой изгороди. Гэри не мог пройти мимо своей полноприводной игрушки без улыбки. Он говорил всем, что купил джип ради путешествий. Правда, в Ланкашире не так уж много дорог и за шесть месяцев Гэри лишь два раза выезжал покататься. Счетчик джипа показывал всего три тысячи миль – такой пробег не оправдывал кредитной платы за машину.
Но именно кредит за машину и был истинной причиной ее покупки, Гэри прекрасно понимал это. Ему нужно было иметь хоть какое-то оправдание тому, что он изо дня в день торчит возле грязной мельницы.
- Предыдущая
- 3/54
- Следующая
