В мире фантастики и приключений. Выпуск 3 - Варшавский Илья Иосифович - Страница 74
- Предыдущая
- 74/165
- Следующая
– Я спущусь вниз, перекушу. Проводите стереотип сами, Рохан, - сказал поскучневшим вдруг голосом Хорпах, отрываясь от экрана.
– Дистанционно?
– Если для вас это имеет значение, можете послать кого-нибудь… или пойдите сами.
С этими словами астрогатор раздвинул двери и вышел. Рохан еще мгновение видел его профиль в слабом свете лифта, потом кабина беззвучно провалилась вниз. Он взглянул на пульт индикаторов поля. Ноль. "Нужно было начинать с фотограмметрии, - подумал он. - Облетывать планету до тех пор, пока не получили бы полного комплекта снимков. Возможно, этим способом и удалось бы что-нибудь обнаружить. Визуальные наблюдения с орбиты немного стоят; континенты - это не море, а все наблюдатели, вместе взятые, - не матросы на марсе. Правда, на комплект снимков потребовался бы без малого месяц".
Лифт вернулся. Рохан вошел в кабину и спустился в шестой отсек. На большой платформе у входа в шлюз толпились люди, которым, собственно, здесь больше нечего было делать, тем более что четыре сигнала, извещающие о наступлении времени основного приема пищи, повторялись уже минут пятнадцать. Перед Роханом расступились.
– Джордан и Бланк. Пойдемте со мной на стереотип.
– Полные скафандры?
– Нет. Только кислородные приборы. И один робот. Лучше из арктанов, чтобы не завяз в этом проклятом песке. А почему все здесь? Аппетит потеряли?
– Хотелось бы сойти… на берег.
– Хоть на пару минут…
Поднялся гомон.
– Спокойно, ребята. Придет время - сойдете. А сейчас - третья степень…
Расходились неохотно. Тем временем из грузовой шахты вынырнул подъемник с роботом, который был на голову выше самых рослых людей. Джордан и Бланк, уже с кислородными приборами, возвращались на электрокаре. Рохан ждал их, опершись о поручни коридора, который теперь, когда корабль стоял на корме, превратился в вертикальную шахту. Он чувствовал над собой и под собой раскинувшиеся ярусы металла, где-то в самом низу работали медленные транспортеры, было слышно слабое чмоканье гидравлической системы, а из глубины сорокаметровой шахты всплывала струя холодного чистого воздуха от кондиционеров машинного отделения.
Двое из шлюзовой команды открыли им дверь. Рохан проверил положение захватов и прижим маски. Джордан и Бланк вошли за ним, а потом плита тяжело заскрежетала под шагами робота. Раздался пронзительный, протяжный свист воздуха, втягивающегося внутрь корабля. Открылся наружный люк. Аппарель для машин находилась четырьмя этажами ниже. Чтобы спускаться вниз, люди пользовались малым подъемником, выдвинувшимся из обшивки. Его решетчатая ферма упиралась в вершину бархана. Клеть подъемника была открыта со всех сторон. Воздух был немного холоднее, чем внутри "Непобедимого". Они вошли в клеть вчетвером, магниты отключились, и они плавно спустились с высоты одиннадцати этажей. Рохан машинально проверял состояние обшивки: не очень-то часто случается осматривать корабль снаружи.
"Да, поработал", - подумал он, разглядывая бороздки от метеоритных ударов. Местами плиты обшивки утратили блеск, словно разъеденные сильной кислотой.
Лифт, кончив свой короткий полет, мягко осел на песчаную волну. Люди спрыгнули и тотчас провалились выше колен. Только робот, предназначенный для работы в заснеженных местах, шествовал смешным, утиным, но уверенным шагом на своих карикатурно расплющенных ступнях. Рохан приказал ему остановиться, а сам с Джорданом и Бланком тщательно, насколько это было возможно снаружи, осмотрел устья кормовых дюз.
– Им не помешает небольшая шлифовка и продувка, - пробормотал он.
Только выйдя из-под кормы, он увидел, какую огромную тень отбрасывает корабль. Словно широкая дорога, тянулась она через холмы, освещенные уже заходящим солнцем. В правильности песчаных волн было особое спокойствие. Их впадины были залиты голубыми тенями, верхушки розовели в сумерках, и этот мягкий румянец напоминал Рохану краски, которые он видел когда-то в детской книжке с картинками. Такой он был неправдоподобно нежный. Рохан медленно переводил взгляд от бархана к бархану, находя все новые оттенки золотистого пламени. Дальше краски становились бурыми, их рассекали серпы черных теней, и, наконец, сливаясь в желто-серую пелену, они обволакивали грозно торчащие плиты голых вулканических скал.
Рохан все стоял и смотрел, а его товарищи - без спешки, движениями, ставшими в результате многолетнего навыка автоматическими, производили обычные измерения, набирали в маленькие контейнеры пробы воздуха и песка, переносным зондом, бур которого поддерживал арктан, определяли радиоактивность грунта. Маска прикрывала только нос и рот, глаза и голова были открыты, так как Рохан снял легкий защитный шлем. Он чувствовал, как волосы трогает ветер, как на лице оседают мельчайшие зернышки песка, как, щекоча, они забиваются между пластиковой кромкой маски и щекой. Беспокойные порывы ветра играли штанинами комбинезона, огромный словно опухший, солнечный диск, на который можно было смотреть безнаказанно целые секунды, торчал теперь за самой макушкой звездолета. Ветер протяжно свистел, силовое поле не задерживало движения газов, поэтому Рохан не мог угадать, где встает из песка невидимая стена. Ширь, раскинувшаяся перед ним, была мертвой, как будто никогда не ступала сюда нога человека, как будто не эта планета поглотила корабль с экипажем в восемьдесят человек, корабль класса "Непобедимого", - огромный опытный космопроходец, способный в доли секунды развить мощность в миллиарды киловатт, преобразовать ее в энергетические поля, которые не пробьет никакое материальное тело, сконцентрировать в уничтожающее излучение с температурой звезд, способное обратить в прах горную цепь или высушить море. И все-таки он пропал здесь, этот могучий стальной организм, построенный на Земле, плод многовекового развития технологии, исчез непонятным образом, без следа, без сигнала SOS, словно растворился в рыжей однообразной пустыне.
"И весь этот континент выглядит так же", - подумал Рохан. Он помнил это хорошо. Видел с высоты оспины кратеров и единственное движение, которое существовало на планете, - неустанное, медленное движение облаков, тащивших свои тени через нескончаемую лавину барханов.
– Активность? - спросил Рохан, не оборачиваясь.
– Ноль, ноль-два, - ответил Джордан и поднялся с колен. Его лицо раскраснелось, глаза блестели. Маска делала голос невнятным.
"Это значит - меньше, чем ничего, - подумал Рохан. - Впрочем, они не могли погибнуть от такой грубой неосторожности, автоматические индикаторы подняли бы тревогу, даже если бы никто не позаботился о контрольном стереотипе".
– Атмосфера?
– Азота семьдесят восемь процентов, аргона два, двуокиси углерода ноль, метана четыре, остальное кислород.
– Шестнадцать процентов кислорода?! Это точно?
– Точно.
– Радиоактивность воздуха?
– Практически ноль.
Странно! Столько кислорода! Рохан подошел к роботу, который тотчас же поднес к его глазам кассету с индикаторами. "Может, пробовали обойтись без кислородных приборов?" - подумал он, прекрасно понимая, что это невозможно. Правда, время от времени случалось, что какой-нибудь космонавт, больше других тосковавший по дому, вопреки приказам, снимал маску - окружающий воздух казался таким чистым, таким свежим - и отравлялся. Но такое могло случиться с одним, максимум с двумя…
– Закончили?
– Да.
– Возвращайтесь.
– А вы?
– Я еще останусь. Возвращайтесь, - повторил он нетерпеливо.
Ему хотелось побыть одному. Бланк закинул за плечи связанные за ручки контейнеры. Джордан подал роботу зонд, и они пошли, тяжело увязая в песке; арктан шлепал за ними, так похожий сзади на человека в маскарадном костюме.
Рохан подошел к крайнему бархану. Вблизи он увидел выступающий из песка раструб эмиттера, одного из создававших защитное силовое поле. Не столько для того, чтобы проверить существование поля, сколько из какого-то детского каприза он зачерпнул горсть песку и бросил ее вверх. Песок полетел струйкой и, как бы наткнувшись на невидимое наклонное стекло, вертикально осыпался на землю.
- Предыдущая
- 74/165
- Следующая
