Статьи разных лет - Багатурия Георгий Александрович - Страница 35

Так вырабатывалась одна из предпосылок новой формы материализма, который его творцы будут характеризовать потом как критический и революционный.

В заключительных словах своего предисловия к «К критике политической экономии» Маркс классически резюмировал это требование к подлинно революционной науке: «У входа в науку, как и у входа в ад, должно быть выставлено требование:

Таковы некоторые особенности того периода в жизни Маркса, когда складывались необходимые предпосылки для грандиозного теоретического взлета, начавшегося весной 1843 г.

Период своей жизни, предшествовавший этому переломному моменту, сам Маркс в предисловии к «К критике политической экономии» описывает следующим образом:

«Моим специальным предметом была юриспруденция, которую, однако, я изучал лишь как подчиненную дисциплину наряду с философией и историей. В 1842 – 1843 гг. мне как редактору „Rheinische Zeitung“ пришлось впервые высказываться о так называемых материальных интересах, и это поставило меня в затруднительное положение. Обсуждение в рейнском ландтаге вопросов о краже леса и дроблении земельной собственности, официальная полемика, в которую г-н фон Шапер, тогдашний обер-президент Рейнской провинции, вступил с „Rheinische Zeitung“ относительно положения мозельских крестьян, наконец, дебаты о свободе торговли и покровительственных пошлинах дали первые толчки моим занятиям экономическими вопросами. С другой стороны, в это время, когда благое желание „идти вперед“ во много раз превышало знание предмета, в „Rheinische Zeitung“ послышались отзвуки французского социализма и коммунизма со слабой философской окраской. Я высказался против этого дилетантства, но вместе с тем в полемике с аугсбургской „Allgemeine Zeitung“ откровенно признался, что мои тогдашние знания не позволяли мне отважиться на какое-либо суждение о самом содержании французских направлений. Тем с большей охотой я воспользовался иллюзией руководителей „Rheinische Zeitung“, которые надеялись более умеренной позицией добиться отмены вынесенного ей смертного приговора, чтобы удалиться с общественной арены в учебную комнату»[196].

Итак, из этого автобиографического свидетельства следует: первое столкновение Маркса в 1842 – 1843 гг. с экономическими фактами порождает у него первое затруднение, а необходимость выяснить свое отношение к социалистическим и коммунистическим течениям вызывает еще одно затруднение. Маркс ясно осознает недостаточность своих знаний по важнейшим практическим и теоретическим проблемам общества, в котором он начинает свою деятельность. Газете выносят смертный приговор, и Маркс удаляется с общественной арены в учебную комнату. Период предыстории будущей концепции материалистического понимания истории завершился серьезными теоретическими затруднениями. С разрешения их и начинается теперь история этой концепции в собственном смысле слова.

Для чего же все-таки Маркс удалился в учебную комнату?

«Первая работа, которую я предпринял для разрешения обуревавших меня сомнений, – продолжает Маркс, – был критический разбор гегелевской философии права; введение к этой работе появилось в 1844 г. в издававшихся в Париже „Deutsch-Französische Jahrbücher“. Мои исследования привели меня к тому результату, что правовые отношения, так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру английских и французских писателей XVIII века, называет „гражданским обществом“, и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии. Начатое мною в Париже изучение этой последней я продолжал в Брюсселе, куда я переселился вследствие приказа г-на Гизо о моей высылке из Парижа»[197].

В становлении материалистического понимания истории, как будет видно из дальнейшего, четко различаются три ступени: Крейцнах («К критике гегелевской философии права») – Париж («Экономическо-философские рукописи») – Брюссель («Немецкая идеология»). До брюссельского периода пока далеко, к рассмотрению парижского мы еще тоже не приступаем. Но отметим пока одну важную деталь. Маркс различает «первые толчки моим занятиям экономическими вопросами» и «начатое мною в Париже изучение» политической экономии. Это следует, очевидно, понимать так, что в Париже Маркс начал систематическое изучение политической экономии. Это подтверждает также и свидетельство Энгельса: «Свои экономические занятия Маркс начал в 1843 г. в Париже изучением великих англичан и французов»[198].

Теперь обратимся к рассказу Маркса.

Прежде всего он сообщает, что критический разбор гегелевской философии права он предпринял для разрешения обуревавших его сомнений. Мы уже знаем, что возникшие у него перед этим теоретические затруднения касались, очевидно, роли материальных интересов в жизни общества и значения социалистических и коммунистических теорий. Но работа, которую предпринял Маркс, и результат, к которому он пришел, ясно показывают, что прежде всего его обуревали сомнения относительно правильности гегелевской социологической концепции, квинтэссенция которой содержится в его «Философии права». При первом серьезном столкновении с материальными фактами Маркс понял, что гегелевская концепция «не работает», и он удалился в учебную комнату для того, чтобы подвергнуть критическому пересмотру эту идеалистическую концепцию.

Весной и летом 1843 г. в Крейцнахе в обширной рукописи, впервые опубликованной только в 1927 г. под редакционным названием «К критике гегелевской философии права», Маркс параграф за параграфом подвергает критическому разбору ту часть книги Гегеля, в которой трактуется вопрос о государстве. В центре внимания Маркса на протяжении всей рукописи – вопрос о соотношении государства и гражданского общества. Критикуя гегелевскую философию права, Маркс вместе с тем, опираясь на работы Фейербаха, начинает здесь критическое «переворачивание» гегелевского идеализма и критику идеалистической основы гегелевской диалектики.

Говоря о главном результате, к которому Маркс пришел в ходе критики гегелевской философии права, важно учесть также суждения Энгельса: «Отправляясь от гегелевской философии права, Маркс пришел к убеждению, что не государство, изображаемое Гегелем „венцом всего здания“, а, напротив, „гражданское общество“, к которому Гегель относился с таким пренебрежением, является той областью, в которой следует искать ключ к пониманию процесса исторического развития человечества»[199].

В работе «К истории Союза коммунистов» (1885 г.) Энгельс, рассказав о том, как он сам переходил к материалистическому воззрению на историю, продолжает: «Маркс не только пришел к тем же взглядам, но и обобщил их уже в „Deutsch-Französische Jahrbücher“ (1844 г.) в том смысле, что вообще не государством обусловливается и определяется гражданское общество, а гражданским обществом обусловливается и определяется государство, что, следовательно, политику и ее историю надо объяснять экономическими отношениями и их развитием, а не наоборот»[200].

Итак, главный результат этой работы Маркса можно резюмировать следующим образом: в ходе критики гегелевской философии права Маркс в противоположность Гегелю пришел к выводу, что не государство определяет гражданское общество, а, наоборот, гражданское общество определяет государство.