Вокруг света за китами - Зенкович Борис Александрович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/49
- Следующая
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Охота за серыми китами. — Живые ископаемые. — Как охотятся за серыми китами. — Самый умный кит. — Рассказы старых гарпунеров. — Привязанность у серых китов. — Кит-убийца и серые киты. — Почему у серых китов скверный характер. — Чем они питаются. — Китовый детский сад. — Что мы видели в бухтах у мыса Рубикон. — Где можно встретить серых китов. — Об особенностях их поведения.
Вместе с августом уходили последние дни короткого полярного лета, и наша флотилия спешила использовать последние хорошие дни для охоты в Чукотском море. Воды Чукотки нам не были известны, иностранцы-гарпунеры дружно предсказывали провал моей затеи, говорили, что никаких китов мы в Чукотском море не найдем, что там льды, что даже норвежцы на своем «Командорене» не могли пробиться через Берингов пролив. Тревожнее посматривают на меня и капитан Дудник, и секретарь партколлектива Нельга, и уполномоченный Дальморзверпрома Щербаков. Все они горячо поддержали мое стремление на север, где, я был в этом убежден по ряду признаков, мы должны были найти хорошие промысловые поля. И вот, стоим мы в бухте Провидение, наливаемся водой, а китобойцы что-то не сообщают о богатой добыче. Наконец, когда я только что вернулся на нашем катере «Алеутик» с объезда бухты, где я заметил кое-какие странности, о которых я еще расскажу, поздно вечером заходит ко мне Петр Нельга и спрашивает, как мое настроение, что я видел и что предполагаю делать. Вижу, что не за этим пришел ко мне секретарь и предложил ему говорить начистоту.— Что-то китов не заметно, — высказался, наконец, он, — надо бы в разведку сходить. — И решили мы, что нужно мне на «Трудфронте» с Зарвой выходить в разведку, на поиски китов. Не успели кончить разговора, а тут «подгребают» капитан Дудник и мой однокашник по университету Миша Щербаков, и у обоих настроение грустное. Оказывается, что и их волнует то же самое. И вот, сообща решили все-таки осваивать север и временными неудачами не огорчаться. Пригласили Петю Зарву, который всегда готов итти в новые места, попытать счастья.А теперь расскажу, какие странности мы заметили у входа в бухту Провидение. Когда мы входили в бухту, штурман Доценко обратил внимание на то, что по одному с нами курсу, под самым берегом плывут не то небольшие киты, не то очень крупные дельфины, но так как был редкий туман, то мы ничего толком рассмотреть не смогли. Как только стали на якорь, я попросил старшего помощника капитана Захарова одолжить мне «Алеутик» на часок-другой, что он, как всегда, любезно и сделал. Пошли мы под берегом и в одной из небольших выемок берега, на глубине, не превышающей двух-трех метров, увидели копошившихся там трех китов. Хотя я их никогда до этого дня не видел, но я сразу узнал в них серых калифорнийских китов. Их спины часто показывались из воды, и зубцы на спинах не оставляли сомнений в их видовой принадлежности. О них я много читал, слышал о них и от старых китобоев, рассказывали о них и коренные жители Чукотки — чукчи и эскимосы, но все эти рассказы были о прошлом, так как уже очень давно их не встречали под американским берегом и считалось, что они сохранились лишь у берегов Кореи и в Охотском море. Большой промысел, который на них велся в бухтах полуострова Калифорнии и в Калифорнийском зализе, по сообщению американских исследователей, полностью уничтожил американское стадо этих китов.Этого кита зовут «чортовой рыбой», причем, не сговариваясь, так его называют американские, мексиканские и норвежские китобои, так же называют его японские китобои. Наши охотники — чукчи, например, называют его «кентаэн-уииут», что обозначает очень сердитый или очень опасный кит (переводили мне это название и так, и по-другому); китобои-эскимосы, тоже хорошо изучившие повадки этого кита, называют его словом «анхотак», обозначающим свирепость кита. Эти имена дали серому киту китобои конца прошлого века, охотившиеся за серыми китами при помощи сравнительно примитивных орудий лова — ручных гарпунов, сетей, шлюпочных ружей, и при этом выезжавшие на охоту на вельботах и байдарах. Немало смелых китобоев погибло во время охоты за ними, а сколько лодок было разбито и в теплых лагунах Калифорнийского залива и Кореи, и в туманных бухтах и лагунах Чукотского побережья.Этого кита все китобои с давних пор в один голос называют самым умным из всех китов. Ну, насчет ума с ним, пожалуй, не без успеха может поспорить и горбач, а что он, действительно, представляет большой интерес с точки зрения науки, это — бесспорно. По многим примитивным признакам черепа он приближается к ископаемым китам третичной эпохи (плиоцен); вместе с тем, его можно назвать переходной формой от настоящих гладких китов к полосатикам. И что особо интересно — это «живое ископаемое» водится только в северной части Тихого океана и близко к исчезновению. Если серых китов мы встретили в бухте Провидение, то значит рассказы наших чукотских охотников о частых встречах с этим китом в Беринговом проливе и в Чукотском море верны. Но они рассказывали не только о серых китах, но и финвалах, горбачах и даже гренландских китах.А кормовая фауна в мелком Беринговом проливе очень богата и в видовом и в количественном отношении и состоит из многих излюбленных китами ракообразных и моллюсков, — все это говорило за то, что киты должны посещать эти районы, тем более что там нет организованного на них промысла и никто их не преследует.И вот мы в Чукотском море, ожидания наши оправдались, — льдов нет, китов много и четвертый день идет удачная охота, к большому конфузу наших иностранных учителей-гарпунеров. А серых китов нет.Но 3 сентября откуда-то с северо-запада подошли и серые киты. Гарпунеры не желают охотиться за ними, говорят — невыгодно, других, более крупных китов много. А серые киты шли стадом голов в двести. Их группы по пять-семь голов виднелись у самого берега. А мне необходимо исследовать серых китов. Ведь вот охотились за ними много лет, а чем питаются серые киты, никому неизвестно, неизвестны и некоторые другие их особенности и в строении, и в биологии. Были бы в это время свои гарпунеры, разговоров бы не пришлось вести, сразу же добыли бы, и дело с концом. А здесь подход нужен. Вот мы с Зарвой и начали этот «подход». Я связался по телефону с капитаном Станковым на «Энтузиасте» (у нас постоянная телефонная связь, конечно, радио-телефонная, и между китобойцами, и с «Алеутом»), рассказал ему, в чем дело, а он позвал к телефону гарпунера Крауля, которого я и спросил, правда ли, что за серыми очень трудно охотиться и что для этого нужен большой навык и доскональное знакомство с их привычками. А я знал, что он до настоящего времени тоже никогда не видал серых китов, так как не охотился в северной части Тихого океана. Поговорили еще о разном, а тут вижу, что «Энтузиаст» двинулся по направлению к серым. Тогда уж мы взялись и за Карлсена: вот, дескать, Крауль охотится за серяками, неужели же так сложно подцепить хотя бы одного.Тут нужно помнить, что по нашему платежному табелю — а гарпунеры получают с добытого кита — серый кит отнесен к числу «других мелких китов» и расценен очень низко.Но Карлсен уже дал команду поворачивать ближе к стаду серых китов, на прямой убыток пошли наши гарпунеры и команды судов, и все это «ради науки». С большой теплотой в благодарностью всегда я вспоминаю своих товарищей по дальним плаваниям, всегда и во всем охотно помогавшим мне в любую погоду и в любое время суток. И всегда совершенно бескорыстно.Мы только собрались подойти ближе к берегу, где в этот момент находились серые киты, как получили сообщение с «Энтузиаста», что у них на гарпуне серый, готовятся его добивать. Но мы тоже уже совсем близко от китов, а они чуть ли не на берег вышли, полощутся среди зарослей морской капусты, и уже боцман Хауген зовет меня в «бочку» на мачту, чтобы мне яснее были видны все движения серых китов. Еще через пять минут мы были среди групп китов. Они пускали невысокие, не больше трех метров в высоту, фонтаны, числом от двух до трех, но иногда 4 — 6, с интервалами между ними в 6 — 8 секунд. После этого они вновь ныряли на 6 — 8 минут. Зарва и я, оба с секундомерами, следим за поведением китов и обмениваемся результатами.Карлсен не торопится, так как вполне понимает, что мне нужны и эти наблюдения. Киты, которые находились подальше от берега, на глубине, при нырянии показывали лопасти хвоста, так же как и горбачи, но и не совсем так, так как они показывали и значительную часть хвостового стебля. При промежуточных вдохах они показывали незначительную часть спины и попадать в них, действительно, не так-то легко. Но плавали они очень медленно, значительно медленнее горбачей, не говоря уж о финвалах.Обращали на себя внимание фонтаны некоторых китов: вообще все фонтаны были однострунные, подымались они вертикальной нетолстой колонной, слегка расширенной в верхней части, а вот некоторые из них пускали расходящиеся двухструйные фонтаны! Я было подумал, что это гренландские киты, но оказалось, что это тоже серые киты, но, повидимому, наиболее крупные. Те киты, которые были вблизи самого берега, пускали один-три фонтана, те же, которые находились на глубине, — до 6 фонтанов; при этом они показывали лопасти. Вид у этих китов для нас непривычный: ведь у них нет спинного плавника, а на хвосте, вернее на хвостовом стебле, — зубцы, но невысокие и приметные только вблизи.Но вот прямо из-под носа нашего корабля вынырнуло несколько серяков, и Карлсен застыл, прицеливаясь. Признаться, я был разочарован — кит был убит сразу же, с первого гарпуна.— Я их часто убивал у Курильской гряды и у Кореи, — сказал Карлсен и занялся пушкой.— Это жирный кит, он не тонет, — заметил Зарва. Мудрено в этих местах ему не быть жирным: я спускал планктонную сетку и в стаканчике добыча не помещалась, а когда спустил ее ближе ко дну и немного протащил, то она была заполнена до половины и мелкими планктонными рачками и моллюсками, и более крупными придонными.С интересом рассматриваем добытого кита. Собственно, он не был серого цвета. Я бы скорее назвал его черным. Он почти весь был покрыт массой раковин усоногих ракообразных, несколько похожих на тех коронул, которых мы находили на горбачах, но у серых китов их раковины почти полностью внедрялись в сало, да и количество их было значительно большим и сидели они гуще. Только на раковинах не было бахромы из «морских уточек». Зато китовых вшей было великое изобилие. Брюхо у кита было гладкое, без полос-складок, только на горле виднелись четыре небольшие складки или борозды. Он был покрыт массой белых пятен в виде кружков и полумесяцев — это, вероятно, следы от раковин. Видно много порезов и царапин, даже ранок. Просто удивительно, но из некоторых сочится гной! И в каждой ранке масса китовых вшей. Не мудрено, что у него характер скверный.
- Предыдущая
- 22/49
- Следующая
