Человек без сердца - Коган Татьяна Васильевна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/53
• Следующая

Олеся опустила взгляд на крепкие загорелые ладони, потянувшиеся к ремню на брюках. Пальцы у Александра Александровича были длинные и широкие, поросшие редкими черными волосами, а ногти – круглые и крупные, аккуратно подстриженные. Его руки вытянули ремень из петель и поднесли его к Олесиной шее.

«Она была хорошей, милой девушкой. Жаль, очень жаль», – подумал Тубис, затягивая удавку на горле.

«Какая гладкая кожа у него на лице, словно ему пятнадцать лет, и он еще ни разу не брился», – подумала Олеся, теряя сознание. Она так и не успела понять, что умирает.

Он был зол! О, как он был зол!

Редко обстоятельства оборачивались против него. Тубис всегда просчитывал возможное развитие событий, будучи готов к неожиданному их повороту. Никогда не действовал спонтанно и наобум, осознавая, что опрометчивый поступок может стоить ему свободы или даже жизни. Из-за влюбленной дурочки ему пришлось нарушить свои принципы и вовлечь себя в крайне затруднительное положение.

Что теперь делать? Предположим, труп он спрячет, но как обезопасить себя от последствий? Как удостовериться в том, что Олеся никому не рассказала о своих планах? Если хоть один человек в курсе, к кому в гости она отправилась, то это сущая катастрофа. Спустя несколько дней после исчезновения девушки поднимется шум и суета, и, вероятно, полиция нагрянет к нему с обыском. Неприятная перспектива не пугала бы Сан Саныча, если бы в подвале не томилась невольница. Вот ведь проклятье!

Влюбленная в него девушка и женщина, в которую он сам влюблен, пересеклись в одной точке и взорвали его упорядоченный, спокойный мир. Лиза поступила подло, но он сам виноват: поверил в ее беспомощность, снял цепь и не закрыл на засов подвальную дверь. Он подставился по полной программе!

Мерзость!

Мерзость!

Лиза валялась на полу, не приходя в чувство. Тубис еле сдержался, чтобы не пнуть ее под ребра. Лживая тварь. Он научит ее послушанию. Накажет так, что она никогда не оправится. Но это будет позже. А пока есть более срочные дела. Он перенес Лизу в подвал, закрепил на ее лодыжке металлический браслет и, поднявшись наверх, запер дверь.

Анька сидела возле мертвой Олеси, заинтересованно глядя на хозяина. Происходящее развлекало ее. Собака весело гавкнула.

– Тихо ты! – шикнул на нее Тубис.

Анька навострила уши и наклонила набок любознательную морду, не думая обижаться на резкий окрик хозяина. Она давно научилась распознавать интонации его голоса. Сейчас хозяин был сильно озабочен и больше, чем обычно, нуждался в преданном друге. Анька подошла к нему и осторожно лизнула его руку, выражая всецелую поддержку.

Тубис вышел во двор и подогнал автомобиль к крыльцу. На улице было темно и тихо. Жизнь в уединенном маленьком поселке имела свои достоинства, в частности, отсутствие посторонних глаз. Сан Саныч выволок тело Олеси из дома и положил в багажник.

– Я скоро буду. Сторожи жилище, – приказал овчарке и сел за руль.

Все обитатели поселка – большую часть их составляли старики – уже спали или сидели перед телевизором. Никто не видел, как автомобиль Тубиса выехал на проселочную дорогу и двинулся вдоль лесополосы.

– Мама, ну пойдем скорее, кино уже началось, – полненькая симпатичная девочка лет двенадцати сердито дергала за рукав вязаного пальто высокую некрасивую женщину, разговаривавшую по мобильному телефону. Женщине было тридцать четыре года, но выглядела она существенно старше. Правильные по отдельности черты лица в совокупности создавали весьма невзрачную внешность. Скучная прическа и немодные очки еще сильнее портили лицо. С удачным макияжем и аксессуарами женщина могла бы преобразиться в лучшую сторону. Но утомленный вид и бесцветный взгляд говорили о том, что в настоящий момент собственная внешность заботила ее меньше всего.

– Хорошо, Ира, идем, – ответила мать, спрятав телефон и направляясь в зал. Она уже вторую неделю обещала дочери поход в кинотеатр и сегодня наконец сдержала обещание. Сеанс уже начался. Ориентируясь по тусклым лампочкам по краям прохода, они отыскали нужный ряд и заняли свои места. Девочка сразу же уставилась на экран, а ее мать поудобнее устроилась в кресле и закрыла глаза. Целых два часа ее никто не будет тревожить. А значит, она может спокойно подумать о прошлом, настоящем и будущем.

Вероника – так звали женщину – была счастлива в браке. Замуж вышла рано – не по большой любви, а просто потому, что хотела убежать от родительской опеки. Мужа она уважала, а со временем прониклась к нему нежными чувствами. С рождением ребенка не затягивала – уже через год после свадьбы в семье произошло прибавление. В дочке молодые отец и мать души не чаяли, жили мирно и ладно. Не имелось у Вероники поводов для печали. Однако ж нет-нет, да и заходилось сердце в беспокойной тоске, и дрожали руки от невнятной тревоги, и злые горячие слезы наворачивались на глаза. Это происходило каждый раз, когда Вероника вспоминала о родном брате или когда он сам напоминал о себе.

Его звали Вениамин, он был старше сестры на шесть лет. Не такая уж большая разница в возрасте с учетом того, что девочки развиваются быстрее. И все же Вероника постоянно чувствовала разделявшую их пропасть. Они словно находились на разных континентах и при всем желании быть ближе и адекватно общаться не находили общего языка. Брат всегда казался Веронике немного странным. И дело даже не в его неразговорчивости и отсутствии интереса к большинству стандартных вещей, нет. Замкнутость и угрюмый характер брата не сильно тревожили сестру. Беспокоило ее нечто другое. Долгое время она не могла распознать, что именно. Это вибрировало на уровне эмоций, но конкретизировать эти самые эмоции не представлялось возможным. Впервые Вероника приблизилась к разгадке десять лет назад.

Брат никогда не рассказывал ей о своей личной жизни и уж тем более не знакомил со своими подругами. Именно поэтому Вероника хорошо запомнила тот день. Брат позвонил ей – что делал нечасто – и предложил встретиться. Ирочка была в садике, поэтому она собралась быстро. Уже через полчаса она стучалась в квартиру брата. Вениамин открыл дверь и впустил ее.

Из кухни выбежал щенок овчарки и принялся облаивать гостью.

– Что это? Ты завел собаку? – удивилась сестра. – Купил или подобрал? Не замечала за тобой любви к животным.

– Ее зовут Анька, – объяснил Вениамин, не ответив ни на один из ее вопросов.

– Рада познакомиться. – Вероника хотела потрепать щенка по холке, но тот злобно щелкнул зубами и скрылся в комнате. – Какая агрессивная.

– Нет. Она просто защищает меня, – заступился за питомца хозяин. – Проходи на кухню. Я хочу тебе кое-что рассказать.

Такая фраза из уст брата была верхом неожиданности. Вероника молча сняла сапоги и зимнее пальто.

Вениамин снимал двухкомнатную квартиру на первом этаже. Сестра редко приходила в гости, каждый раз чувствовала себя неуютно: этаж был низкий, любой прохожий мог заглянуть в окна, нарушая покой жильцов. Удивительно, но это обстоятельство совершенно не смущало Вениамина. Он отказывался переезжать или хотя бы повесить занавески. Его все устраивало. Даже омерзительные решетки на окнах и постоянная сырость.

Вероника уселась за стол и вопросительно посмотрела на брата. Вениамин замер у подоконника, задумчиво глядя на запорошенный снегом сквер.

– Я встретил женщину, – произнес он. – Думаю, это любовь.

– Правда? Давно? – обрадовалась сестра – не столько самому факту, сколько откровенности брата.

– Два месяца назад.

– У вас все серьезно?

– Да. Мы живем вместе.

Вероника огляделась, не замечая ни единого женского предмета в помещении:

– Где же она? Я бы хотела с ней познакомиться.

– Мы поселились за городом. Там спокойнее. В конце месяца я съезжаю с этой квартиры. – Вениамин снял очки и протер стекла платком. Плохое зрение было их семейной особенностью. Вероника надела очки уже в восемь лет, когда обнаружилась прогрессирующая близорукость.

• Предыдущая
• 22/53
• Следующая