Священный меч Будды - Сальгари Эмилио - Страница 9

• Предыдущая
• 9/61
• Следующая

Ночь прошла спокойно. Никто их не беспокоил — ни дикие звери, ни воры, хотя последних полно во всех китайских провинциях, в особенности же вдоль берегов рек, где они по преимуществу занимаются пиратством. Когда поляк высунул голову из-под навеса, все шесть гребцов и сам рулевой еще спали. — Ах, сэр Джеймс! — сказал он, обращаясь к американцу, который зевал, как медведь, не спавший целую неделю. — Ваше виски, было, очевидно, высшего сорта, так как эти проклятые гребцы еще спят, да притом с таким блаженством, что поневоле хочется им подражать.

— Ты смеешься надо мной, охотник за гусями! — грубо ответил американец. — Но ты увидишь, мой мальчик, какую штуку я сыграю с этими желторожими собаками. Уверяю тебя, что я отобью у них охоту пить чужое виски и жестоко отомщу за то, что они насмеялись над достойным гражданином свободной Америки.

— А я, если окажется нужным, вам помогу.

— Не будем производить напрасный шум, — заметил капитан. — Луэ Коа может предать нас в Чжаоцине и восстановить против нас народ.

— К черту Чжаоцин! — закричал янки. — Великий Боже! Чтобы трое таких людей, как мы, побоялись кучки китайцев! А ну вас! Вам все шутки!

Американец, не сказав более ни слова, вышел вместе с поляком. Увидев, что Луэ Коа продирает глаза, он подбежал к нему.

— А! Ты здесь, животное! — заревел он, становясь напротив китайца со сжатыми кулаками. — Где мое виски?

— Сами-то вы животное прежде других, — отвечал заносчиво китаец.

— А! Так ты еще осмеливаешься дерзить, пират! — в свою очередь заревел поляк, отвешивая ему здоровенный удар кулаком.

— Разбей ему голову, Казимир! — крикнул Джеймс, размахиваясь. Китаец отпрыгнул назад.

— Убери свои руки, иностранец! — закричал он в бешенстве. — Ко мне, Лифу! Ко мне, Лианг!

Его люди прибежали к нему на помощь.

— А негодяй! — воскликнул Джеймс сердито. — Погоди немного, желтая рожа, я тебе выправлю твои косые глаза. Эй, Казимир, давай покидаем их в воду!

И с этими словами Корсан повалил на пол рулевого, который тотчас же вскочил и, выхватив нож, закричал:

— Только троньте, и я вас предам суду! Вы иностранец.

— Смерть иностранцам! — яростно заревели гребцы, столпившись около своего хозяина.

— Ах, подлецы! — вскричал американец. — Долой нож, урод! Что ты, комедию, что ли, дурацкую разыгрываешь?

— Ничуть! — воскликнул рулевой, едва сдерживая ярость.

— Я тебе выбью твои косые глаза! — крикнул поляк. Капитан, услышав шум, вышел из-под навеса и, увидев враждующих, с оружием в руках готовых ринуться в бой, кинулся в середину.

— Какого черта вы тут шумите? — спросил он. — Вы что, хотите, чтобы вас перерезали за шесть бутылок виски?! Джеймс, убери ружье!

— А ты тоже молчи, зубастый! — сказал Мин Си рулевому. — А то кончишь тем, что получишь пулю в лоб.

— Дайте мне перерезать горло одной из этих собак, Джорджио! — надрывался озверевший американец. — Если мы их не проучим, в один прекрасный день они удерут со всем нашим оружием.

— Да будет вам, Джеймс!

— Вы слишком добры, Джорджио. Эти желтые рожи заслуживают хорошего урока.

Ссора, чуть-чуть не дошедшая до смертоубийства, наконец стихла, но не совсем. С обеих сторон прозвучало много ругательств, угроз и упреков, и нужен был весь авторитет капитана, чтобы заставить замолчать разбушевавшихся драчунов.

Собрав палатку и перенеся все свои припасы на джонку, капитан дал сигнал к отъезду. Джонка под сильными ударами шести весел выбралась на середину и помчалась вверх по течению, держась правого берега.

Часам к двенадцати путешественники приблизились к селению, состоящему из пятидесяти хижин, но подойти к берегу им не удалось, так как жители деревеньки встретили их страшными криками. Многие бросали камнями в навес, другие же поднимали ружья с очевидным намерением спустить курок.

— Проклятые китайцы! — воскликнул американец. — Они боятся, что мы завоюем их империю из вонючей бумаги.

— Ах, сэр Джеймс! Вы меня возмущаете! — воскликнул поляк. — Неужели вам кажется, что Небесная империя стоит стольких бранных слов?

— Небесная империя! Кто этот осел, назвавший Китай Небесной империей?

— Да все, в том числе и американцы.

— Никогда этому не поверю! Как ты можешь думать, чтобы подобная империя заслуживала такого имени?

— А вот почему, — сказал капитан. — Китай, который вы так презираете, милейший мой, все азиаты называют обетованной землей, настоящей Небесной империей, и это еще далеко не все, так как они называют Китай Сипдсо и Сги-си, что означает «срединная империя». Наша древняя Европа и ваша Америка, по их мнению, только сателлиты Китая.

— Как?! — воскликнул Джеймс с такой яростью, что, казалось, он готов был съесть капитана. — Эти лодочники смеют говорить…

— Что Китай — это солнце, а Америка — лишь малый спутник.

— Это слишком, Джорджио, для чистокровного американца!

— Это слишком также и для европейца, Джеймс!

— Вы мне рассказываете басни!

— Уверяю вас, что я говорю правду.

— Вы хотите, чтоб меня разорвало, как котел. Эти мерзкие желтые рожи, которые еще вчера ничего не знали о своем существовании…

— Ой! Ой! Джеймс! — перебил его капитан. — Что вы говорите? Китай, который вчера еще ничего не знал сам о себе! Но ведь вы с ума сошли, дорогой мой!

— Я с ума сошел?!

— Бог мой! Китай знал о себе очень многое на несколько веков раньше Америки.

— Клянусь Бахусом! — загремел американец, окончательно выходя из себя. — Вы ошибаетесь, этого быть не может, Америка была известна…

— После Китая, — сказал капитан.

— Да, нет же, говорю вам, нет и нет!

— А я говорю вам, что империя, называемая Китаем, была известна за девять веков до начала нашей эры.

Американец упал на лавку и побледнел как смерть, глубоко и часто дыша.

— Ну, Джеймс! — спросил капитан. — Что вы скажете?

— Не знаю, что и сказать! Почему они не открыли Америку раньше Китая?!

— Пеняйте за это на Христофора Колумба! — сказал поляк, смеясь. — Вы неправы, сэр Джеймс, вам скорее следовало бы благодарить великого соотечественника капитана Джорджио.

— Я и благодарю его, но ведь он мог бы открыть ее и пораньше.

— Утешьтесь, Джеймс, — сказал капитан. — Америка, хотя и открытая всего три с половиной столетия тому назад, давным-давно перещеголяла одряхлевшую Китайскую империю. Конечно, правда и то, что в прошедшие времена Китай стоял во главе цивилизации и что даже Европа долго была позади него, но так же верно и то, что более чем за две тысячи лет он остановился, как машина, у которой сломались колеса.

— Браво, капитан! — воскликнул Джеймс. — Если вы будете продолжать, я разорвусь, как восьмидюймовая бомба!

В эту минуту джонка пристала к островку, покрытому плантациями бамбука, небольшими тутовыми деревьями, ананасами и орехами с гигантскими листьями. Луэ Коа по знаку капитана привязал джонку к стволу дерева.

— Ах, какой хорошенький островок! — воскликнул американец, прыгнув на землю с ружьем в руках. — Смотри, Казимир, сколько здесь летает уток и гусей. Давайте устроим охоту.

— Вот еще! — произнес поляк, пожимая плечами. — Ваш островок — всего лишь небольшой клочок земли!

— Стой, милейший! Если ты так презрительно относишься к этому раю, я тебя из него выгоню; иначе сказать — не позволю тебе на него высадиться.

— Разве вы не видите, что тут нет даже кабачка?

— Ах, мошенник! Едва ступил ногой на твердую землю, как уже ищет кабачок, где бы ему напиться. Стыдись, братец!

— Я думаю, что вы еще прежде меня поискали его глазами.

— Нет, но признаюсь, что если только я доберусь до кабачка, то выпью столько виски, что просплю после этого целую зиму.

— Ах, сэр Джеймс!

— Ну, довольно! Закусим сухарем, а там и в путь. Пойдем отыскивать себе винную лавку и жаркое.

Гребцы моментально поставили палатку и разожгли огонь. Оба друга прикончили штук двадцать сухарей, выпили два чайника чаю, тщательно зарядили свои карабины и отправились в глубь плантаций.

• Предыдущая
• 9/61
• Следующая