Сборник (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/64
• Следующая

Сделав несколько неслышных длинных шагов, Камилл остановился. Анна глядела во все глаза — в жилище туземцев она был впервые. Стены из какого-то полотна мягко мерцали при свете огня, накрытого чем-то вроде ребристой хрустальной чаши. Камилл молча расстегнул и бросил за спину ремни с оружием, потом куртку, майку, снял тяжелые ботинки. Стягивая штаны, взглянул на озадаченную Анну.

— Раздевайтесь. Не валяйте дурака! Возьмите вон то покрывало. Вы промокли, а впереди у нас трудная ночь…

Анна со вздохом подчинилась. Камилл уже сидел у огня, согнув легкие колени бегуна. Черные мокрые его волосы блестели.

Туземцы появились бесшумно — высокие, тонкие, с белыми плоскими лицами. Светло-серые волосы свободно падали вдоль почти обнаженных тел — полупрозрачная ткань служила скорее украшением, чем одеждой. На шеях такие же подвески, как у Камилла. Трикки бесшумно опустились на пол; один, не поднимая глаз, протянул над закованным в хрусталь огнем длинные руки. Камилл коснулся их легкими пальцами. Они перебросились несколькими фразами на языке трикки, и Камилл обернулся к Анне:

— Они приглашают нас остаться на ночь. А нашу «рыбу» они покормят.

— Рыбу?

— Ну да. Думаю, они считают вездеход прирученным животным…

— Пусть позаботятся, чтобы он не отравился, — деловито сказала Анна. — А они не обидятся, если я скажу, что рада их видеть?

— Наоборот.

Анна наклонилась вперед и старательно произнесла несколько примитивных благожелательных слов. Все, как по команде, повернули к ней лица. Полупрозрачные, обведенные красным веки были опущены, но Анна чувствовала устремленные на нее пристальные взгляды. Мгновение стояло молчание, потом трое, сидевшие у стены, поднялись и исчезли за занавеской.

Камилл недоуменно повел головой.

— Сейчас они приведут своих женщин. Не понимаю. Они никому их не показывают, я сам видел их всего один раз… Ах ты, черт, я не подумал!

Губы его задрожали от сдерживаемого смеха. Анна не успела ничего спросить — вошли женщины. И при первом взгляде на них она поняла, почему их никому не показывают.

Они были прекрасны. Они были красивее женщин всех рас и цивилизаций, которых ей только приходилось видеть.

Они выскользнули из-за полога, и воздух наполнился ароматом и шелестом шелковых тел, браслетов и подвесок. Они отличались от своих мужчин, как небо от земли, и казались существами иной породы. А может, они и были другими.

Камилл вздохнул и открыл глаза. Они были именно такими, какими он их помнил, и сердцу его стало больно. Они походили на фей, на эльфов, на волшебниц из сказок. Женщины глядели на Камилла разноцветными, дышащими, зыбкими, как туман, глазами. Анна тихонько охнула, и женщины повернули к ней обвитые светлыми волнами волос лица. Глядя, как они мерцающим кольцом окружают Анну, опускаются рядом с ней на колени, трогают легкими пальцами ее руки, волосы, лицо, слушая их приглушенные, но музыкальные голоса, Камилл с удивлением думал: она опять принесла ему удачу. У него не было жены, но трикки думали, что он ее прячет, а, приведя, оказывает им высокое доверие — и поспешили выразить свое. Последний барьер был сломан.

Анна смеялась. Она смеялась так самозабвенно, как смеются только дети, а женщины вторили ей звенящими голосами. Не зная языка друг друга, они беседовали с превеликим удовольствием.

Пальцы одной, с фиалковыми глазами, легко скользнули по круглой руке Анна. Замерли на повязке. Наступила тишина. Потом женщины вновь заговорили — Камилл не понимал ни слова, словно они говорили не на языке мужчин. Анна вскрикнула. Он привстал и увидел, что она машет ему разбинтованной рукой.

— Камилл! Я глазам не верю! Они вылечили меня! Совсем! Сразу!

Камилл, опускаясь обратно, проворчал:

— Давайте-ка и этому научитесь…

Они играли с Анной, как с любимой занятной игрушкой. Расчесали ее жесткие волнистые волосы, так что они еще больше распушились, и, казалось, даже начали искриться. Ловкие пальцы вставили в кудри слабо светящийся цветок, повесили на гладкую шею поблескивающее ожерелье, несколькими движениями окутали полупрозрачной, с искрами, тканью. С улыбкой она подставляла лицо: женщины раскрашивали его сосредоточенно, не спеша, обводили легкими пастельными мазками. Анна вновь махнула ему обеими руками, показав накрашенные светящиеся пальцы.

Кажется, Камилл понял, почему она нашла общий язык с неконтактными курачами. От нее исходило дружелюбие и приятие, как свет — от трикки. Человек, готовый одинаково принять и понять и подленького Старого Козыря и прекрасных фей трикки, нужен в любой части вселенной. Таких надо отыскивать и взращивать, чтобы не было в мире трагедий, подобных Кольцу Змей…

Женщина с фиалковыми глазами чертила пальцем в воздухе, точно писала неведомые буквы. Небольшая твердая рука Анны опиралась о пол рядом с атласным коленом трикки. Анна быстро взглянула на Камилла, улыбнулась мимолетно.

И он вновь ощутил стеснение в груди — словно надолго задержал дыхание. Серые глаза Анны сияли радостным и ласковым огнем — отражением глаз трикки. И то странное выражение, что подметил Камилл на лицах мужчин, было восхищением…

Анна подошла к нему, опустилась рядом, обняв круглые колени. Счастливо вздохнула.

— Как хорошо, что вы меня взяли с собой!

Она явно забыла, зачем они сюда приехали. Камилл провел рукой по лицу. Хотя он тоже забыл.

Огонь, заключенный в хрустальную чашу, становился красным, горячие блики ложились на лица мужчин. По кругу двинулась глубокая чаша. Трикки окунали туда руки. Камилл последовал их примеру, поднес к лицу сладко пахнущие пальцы. И прошептал:

— Ох, черт, угораздило же нас!

— Что? — спросила Анна, шевеля в воздухе светящимися пальцами. — Что вы говорите?

— Мы угодили как раз на Праздник Перемен…

— На праздник? Но это же прекрасно!

Камилл сморщился.

— Ну, во-первых, нам теперь придется остаться до утра… И еще, дело в том, что…

И он уставился на очутившуюся в его руках вторую чашу. Нерешительно понес ее к губам и остановился. Глянул на Анну. Она смотрела на него в ожидании, приподняв брови и полуоткрыв губы. Лицо ее, расцвеченное красками и огнем, было незнакомым, гладкое крепкое тело точно светилось сквозь тонкую ткань.

— Лучше будет, если вы это выпьете, — сказал он резко. Анна заглянула в мерцающую глубину чаши. Напиток оказался густым, освежающим небо, точно мята, и очень вкусным.

Железные пальцы сдавили ее локоть.

— Не пейте много!

Анна передала чашу дальше, поправила волосы. Камилл глубоко вздохнул. Слава Богу, что он удержался…

Она улыбалась, ела плоды, что ей предлагали, разговаривала, но бросавший на нее длинные взгляды Камилл видел, что улыбка ее становилась напряженной, глаза — отсутствующими. Вот она провела ладонью по лбу и растерянно оглянулась, словно не понимая, как она сюда попала.

Что-то происходило. Анна чувствовала, как обострился слух. Она вдруг услышала шелест дождя и шорох ветра и писк пролетевшей птицы и шуршание ее белесых кожаных крыльев, режущих темноту, дождь, туман. Зрение стало странным — она словно видела сквозь стены на много миль вокруг: станцию с ее защитниками и захватчиками; комнату на базе, где крепко спал, положив под щеку ладони, Хью, и она могла разбудить его прикосновением взгляда, но лишь погладила по голове… Она могла проникнуть в недра этой серой планеты и увидеть лучи далекого солнца и звезд, вечно скрытых пеленой дождя и бурых туч. А рядом Анна видела все как сквозь толщу воды. Опасливо протянув руку, прикоснулась к чьему-то теплу.

— Камилл?

Вместо ответа его пальцы крепко сжали ее запястье, и вовремя — ей уже казалось, что она взлетает. Вместо голосов и слов она слышала сейчас один праздничный музыкальный шум. Кожу обвевала теплая волна от очага, блики его пламени были физически ощутимы, прикосновение невесомой ткани превратилось в упорную, настойчивую ласку.

— Камилл? — повторила она непослушными губами, и имя эхом отозвалось в ее голове, повторяясь бесчисленными голосами: Камилл, Камилл, Ками-и… — Что это? Что со мной?

• Предыдущая
• 36/64
• Следующая