Сокровище Голубых гор - Сальгари Эмилио - Страница 32

• Предыдущая
• 32/57
• Следующая

— И он не ошибся: море действительно принесло дук-дук его детям, — сказал Ульоа. — Вот его дети, — продолжал он, указывая на молодых людей. — Они явились сюда за золотом, собранным для них отцом, если оно только еще цело.

При этих словах Ульоа на лице канака выразилось полное изумление.

— Разве желтые камни нашего великого вождя так нравятся его детям, что они не побоялись явиться сюда за ними из-за моря? — воскликнул он.

— Это им приказал сделать их отец, — с невольной улыбкой ответил Ульоа, не входя в дальнейшие объяснения. — А много было собрано им этих камней? — не без любопытства спросил он.

— Много, вождь. Одна из пещер Голубых гор почти вся наполнена ими. Наш покойный вождь складывал камни в эту пещеру понемногу, потом перед своей кончиной наложил на нее табу, чтобы никто, помимо его детей, не мог проникнуть в пещеру.

— А где находится эта пещера?

— На реке Диа, в высокой горе, на самой вершине которой лежит тело нашего великого вождя.

Узнав от дикаря все эти подробности, Ульоа отпустил его.

— Мои дорогие друзья, — обратился он к молодым людям, — сокровище вашего покойного отца действительно существует. Нам стоит только пойти и взять его, не связываясь даже с Рамиресом.

— А как же быть с Ретоном и Эмилио, дон Педро? — прервал молодой человек. — Нельзя же оставить их на произвол судьбы, или, вернее, дикарям.

— Разумеется, мы не покинем острова без них, — поспешил ответить Ульоа. — Каким бы то ни было способом постараемся выручить их из рук людоедов. Теперь у меня целая армия подданных, и я этим воспользуюсь. Освободим старика-боцмана и потом потолкуем с Рамиресом. У меня уж и план готов.

— А в чем именно он состоит?

— А вот в чем. У Рамиреса есть судно, а у нас нет даже лодки„ Да в ней все равно не добраться до Америки. Поэтому нам прежде всего необходимо завладеть его судном. Кстати, это лишит негодяя возможности ускользнуть от нас с сокровищем, если он успеет добыть его раньше нас. Часть экипажа «Эсмеральды», наверное, осталась на корабле. Постараемся захватить всех врасплох. Тогда мы можем потолковать с Рамиресом по-своему. Конечно, этот план довольно труден, но не безнадежен, и нам нужно во что бы то ни стало привести его в исполнение.

— Но каким же образом мы будем приводить в исполнение ваш план, дон Хосе, когда не знаем, где находится «Эсмеральда»? — заметил молодой Бельграно.

— Это будет нетрудно узнать, — возразил Ульоа. — Я пошлю разведчиков в селение кети, и они доставят нам необходимые сведения. Завтра мы займемся освобождением Ретона, а сегодня позвольте мне потешить моих новых «подданных», то есть отпраздновать свое, так сказать, «вступление на престол».

Вечером все племя под руководством своих старейшин устроило в честь своего нового вождя великолепное пилу-пилу — торжественное празднество с музыкой и плясками.

Подобно другим первобытным народам, островитяне Тихого океана питают особую страсть к ночным пляскам. Пляски дикарей очень разнообразны, но самые оригинальные наблюдаются у новокаледонцев. Они обыкновенно происходят на лесной поляне, окруженной со всех сторон густым кустарником, нарочно посаженным для этой цели. Когда все соберутся, по знаку одного из старейшин выскакивает кучка самых искусных танцоров с лицами, разрисованными ярко-красной и черной красками. За танцорами с невообразимым шумом и гамом появляется целая толпа барабанщиков и флейтистов с музыкальными инструментами, сделанными из берцовых костей съеденных врагов.

Самая пляска состоит в бешеном кружении, размахивании руками и топанье ногами, причем все эти движения сопровождаются громким гиканьем и пронзительным присвистом танцоров. Под конец выступает танцор-солист, совершенно обнаженный, но в чудовищной маске и украшенном разноцветными перьями парике из волос, снятых с черепов убитых врагов. Приветствуемый и поощряемый веселыми криками зрителей, танцор скачет, прыгает, вертится, как сумасшедший, затем вдруг с непостижимой быстротой куда-то исчезает, словно проваливается сквозь землю.

Такие балы обыкновенно заканчиваются пиром, главное лакомство на котором составляет человечье мясо. Но так как Ульоа выразил полное отвращение к такому угощению, то дикари на этот раз скрепя сердце избавили нового вождя от этого лакомства и взамен предложили ему ужин вроде утреннего завтрака. После чего дикари с особенными почестями проводили своего вождя и его спутников до их жилища, потом и сами разошлись по своим хижинам.

Но если бы этому вождю пришло в голову некоторое время спустя пройтись по лесу, он застал бы всех старейшин и других почетных лиц племени весело пирующими над останками убитого им посланного Рамиреса, полусъеденное тело которого им удалось отбить от целого полчища крыс.

На другой день, вечером, небольшой отряд воинов нуку под предводительством дона Хосе и в сопровождении обоих канаков тихо вышел из селения и углубился в лесную чащу.

Днем посланные капитаном разведчики вернулись с известием, что Рамирес собирается к реке Диа, в устье которой должен находиться его корабль, а союзники Рамиреса, кети, уже назначили день, когда будет устроено грандиозное пилу-пилу для принесения в жертву и съедения одного из белых пленников. Это известие заставило дона Хосе поспешить на выручку Ретона и Эмилио из рук людоедов.

Чтобы не подвергать девушку лишней опасности, с которой несомненно была сопряжена предпринимаемая экспедиция, Ульоа оставил ее в селении под охраной ее брата, которому на время своего отсутствия передал всю полноту власти. Оставил он им и Гермозу, внушавшую дикарям страх своим ростом, а некоторых случаях свирепостью; в общем же умное животное вело себя очень хорошо.

Отряд направился к северу, к селению кети. Несмотря на царивший вокруг мрак, Ульоа не позволял зажигать факелы, предполагая, что враги могли выслать разведчиков.

Обоих канаков он выучил обращению с огнестрельным оружием, и они с гордостью выступали, вооруженные карабинами дона Педро и его сестры.

Вслед за белым вождем шел его темнокожий помощник, не пожелавший отставать от своего нового повелителя в его опасном предприятии.

В полночь отряд остановился в миле от селения кети; все взобрались на огромное банановое дерево, которое в случае необходимости могло послужить хорошим убежищем.

После короткого совещания было решено отправить вперед разведчиков, которые должны были узнать, где именно находятся пленники. Войти прямо в селение было очень рискованно, так как довольно многочисленное само по себе племя кети могло быть подкреплено еще частью экипажа «Эсмеральды».

Математе выбрал среди воинов четверых самых смышленых и ловких и отправился с ними на разведку.

— Хорошо было бы, если бы вам удалось захватить в плен хоть одного кети и доставить его сюда, — сказал им Ульоа. — Тогда мы узнали бы от него все, что нам нужно.

— Постараемся, вождь, — ответил канак.

В ожидании нападения со стороны врагов ночь прошла очень тревожно. К счастью, все ограничилось одной тревогой: ни один враг нигде не показывался. День также прошел невесело: разведчики не возвращались, и Ульоа сильно беспокоился о них. Он уже хотел было двинуться вслед за ними, когда вдруг перед заходом солнца один из дозорных, расставленных в лесу для караула, прибежал с известием о возвращающихся разведчиках.

Действительно, несколько минут спустя перед Ульоа предстал Математе со своим отрядом; посреди отряда находился новый туземец, всю одежду которого составлял широкий бахромчатый пояс, сплетенный из травы.

— Вот, вождь, мы привели тебе пленника, как ты приказывал, — доложил Математе. — Это кети, которого мы захватили в лесу. Он притворяется, что не знает нашего языка, между тем как все его племя говорит по-нашему. Быть может, ты заставишь его развязать язык.

Пленник, типичный образчик новокаледонского туземца, высокий, сильный, бородатый, впился своими пылавшими мрачным огнем черными глазами сначала в капитана, потом обвел ими всех присутствовавших и проговорил на местном наречии:

• Предыдущая
• 32/57
• Следующая