Сокровище Голубых гор - Сальгари Эмилио - Страница 22

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая

— Жаль, не сразу попалась мне на глаза эта красавица… Тогда не потерял бы напрасно времени на сбор той вон дряни, — сказал старик, сбрасывая свою ношу на площадку. — Тут, в одном этом веере, есть чем накормить досыта целый десяток голодных людей.

— Ах, какая прелесть! — вскричала Мина, всплеснув руками. — И какая она огромная. Я никогда и не воображала, чтобы могли быть такие большие раковины.

— Есть еще крупнее, сеньорита, но те попадаются гораздо реже, — пояснил Ретон и, обращаясь к юнге, прибавил: — Разводи живее огонь, вот тут, в этой ложбинке. Вот тебе огниво. — Поворачивайся, паренек. Самому понравится, когда это тесто будет готово.

Дон Педро и его сестра с веселым видом принялись помогать юнге. Через несколько минут вокруг раковины, среди ветвистых, окаменелых полипов, запылал яркий огонь. Когда ее створки под действием жары раскрылись, под ними оказалась белая тестообразная масса, как настоящее тесто, вздувавшаяся и оседавшая. Вместе с тем распространился очень приятный, щекочущий обоняние аромат.

— Счастливый остров, где стоит только нагнуться, чтобы получить такую роскошь! — воскликнул дон Педро, с жадностью вдыхая

аппетитный запах.

—А между тем здешние обитатели не довольствуются щедротами природы, — заметил дон Хосе. — Под рукой неисчерпаемое количество всевозможной рыбы, вокруг целые леса хлебных деревьев, плоды которых могут поспорить с самым вкусным нашим печеньем, кокосовые орехи так и сыплются, как горох.. Вообще здесь невероятное изобилие всяких деликатесов, которые, так сказать, сами лезут в рот, а туземцы находят, что всего этого мало, и ни за чем так не гонятся, как за мясом себе подобных. Из этого можно вывести заключение, что человеку мило только то, что редко и дается с трудом.

— Да, новозеландцам еще отчасти простительно, если они алчны на мясо людей, — заметил Ретон. — У них климат посуровее и почва не так благодатна. Но про здешних, новокаледонских дикарей можно сказать разве только то, что они бесятся с жиру.

— А может быть, они людоеды лишь из чувства мести? — высказала предположение девушка. — Разве нельзя допустить этого?

— Может быть, и так, — согласился капитан. — Но главная побудительная причина у них — все-таки зверская кровожадность.

— Я где-то читал или слышал, будто бы нет более питательной, укрепляющей и даже… вкусной пищи, чем человечье мясо, — сказал дон Педро. — Не знаю, верно ли это, но я все-таки ни при каких условиях не мог бы решиться испытать это на практике. Слишком уж это чудовищно!

И молодой человек сделал жест глубокого отвращения.

— Кто написал или сказал такую гнусную ложь, того бы следовало по меньшей мере повесить как человека, внушающего самые зловредные понятия! — с негодованием воскликнул дон Хосе. — Напротив, факты доказывают, что человечье мясо очень вредно не только нам, людям, но и животным. Возьмите, например, тигра, из тех, которых в Индии называют людоедами за то, что они питаются почти исключительно нашим мясом, и сравните с ним тигра из породы обыкновенных хищников, бросающихся на человека в большинстве случаев только ради самозащиты, и вы увидите, какая огромная разница между тем и другим. Первый быстро превращается в безобразное, облезлое, худое, больное и слабосильное существо, тогда как второй до самой старости сохраняет красоту, здоровье и силу. То же самое можно сказать и о двуногих людоедах. Стоит им несколько раз полакомиться мясом себе подобных, как их начинает разъедать проказа. Не погибают же они окончательно только потому, что главной пищей для них служат все-таки рыба и плоды, а человечье мясо попадается им не всегда и именно как вредное лакомство.

— Кажется, одним акулам идет впрок наше мясо, — заметил боцман.

— Это именно только кажется, друг Ретон, потому что мы не имеем возможности сравнивать отдельные экземпляры этих прожорливых чудовищ, — возразил Ульоа.

Беседа эта была вдруг прервана юнгой.

— Кушанье готово! — громко провозгласил он и разворошил угли, чтобы достать из них испекшегося моллюска.

С самого отъезда из Чили пловцы не чувствовали себя так хорошо, как в этот день, когда они, сидя на высоком коралловом рифе, созерцали покрытый роскошной растительностью берег, посылавший им свои пьянящие ароматы, и насыщались вкусным блюдом. Не будь они даже так изморены голодом, этот деликатес и тогда не был бы лишен в их глазах своей цены.

Опасаясь вредных последствий после слишком продолжительного воздержания от всякой пищи, дон Хосе убедил своих спутников следовать его примеру, то есть утолять голод небольшими порциями и с известными промежутками. Последовать такому благому совету было для всех очень нелегко, в особенности из-за чудного аромата и вкуса кушанья, еще больше раздражавших голодные желудки. Поэтому после небольших приемов пищи, с получасовыми промежутками, все, не исключая и самого советчика, единодушно, по молчаливому соглашению, принялись дружно уничтожать соблазнительное лакомство уже без всяких перерывов и усердствовали до тех пор, пока оно не было уничтожено все.

После небольшого отдыха, потребность в котором была вызвана усиленной деятельностью наполненного и даже переполненного желудка, капитан Ульоа стал разбираться с помощью подзорной трубы в лабиринте рифов, среди которых он находился со своими спутниками. В одном месте наблюдатель заметил свободный проход, простиравшийся до самого берега. По этому проходу можно было провести небольшую лодку или что-нибудь вроде этого.

От всего плота уцелело только два довольно толстых бревна, крепко связанных одно с другим. На эти бревна можно было поместить девушку с необходимыми вещами; сами же мужчины должны были пуститься вплавь и подталкивать бревна с драгоценным грузом.

— Только бы избежать встречи с акулами, — озабоченно говорил капитан.

— Не беспокойтесь, дон Хосе: я буду смотреть в оба, и лишь только замечу что-либо похожее на этих морских чудовищ, тотчас же выстрелю в них. Я ведь прилично владею огнестрельным оружием, — успокаивала его храбрая девушка.

— Да, мне ваш брат говорил об этом, — отозвался Ульоа. — Ну и отлично, можно, значит, надеяться, что наша переправа окончится благополучно.

— А для себя мы воткнем в бревна ножи, чтобы иметь их в случае надобности под рукой, — заявил Ретон.

Так как никаких предварительных приготовлений не требовалось, то тотчас же спустили на воду связанные бревна, перенесли на них и укрепили, как могли, несколько ящиков с самыми необходимыми вещами, затем на один из ящиков усадили Мину и, оставшись сами в воде, пустились вплавь, подталкивая вперед этот новый, более легкий и небольшой плот. Держа наготове заряженный карабин, Мина зорко оглядывала вокруг себя воду.

Не без труда пролавировав между рифами, пловцы вывели плот в свободный проход. Но не успели они отплыть от покинутого убежища и двухсот метров, как боцман с громким восклицанием ужаса вдруг вытащил из бревна ближайший к себе нож и заявил, что кто-то под водой укусил его за ногу.

— Уже? — произнес Ульоа, нахмурившись. — Смотри, Ретон, тут водятся морские животные, укус которых очень опасен. Зубы у них такие же ядовитые, как у змей.

—А вот я сейчас узнаю, с кем мы имеем дело, — проговорил старый моряк и скрылся под водой.

Через минуту его седая кудлатая голова снова показалась на поверхности, и он крикнул:

— Удрала, проклятая!.. Похожа на ящик, покрытый колючками» Сроду не видывал такой… Акул не заметил, зато по соседству шныряет что-то вроде рыбы-молота.

— Это тоже очень опасная рыба, — заметил капитан, — а та, что походит на ящик, должно быть, так называемый треугольный чемодан. Эта рыба водится только близ пресных вод. Значит, мы должны быть недалеко от Балабиосской бухты, в которую впадает несколько рек и, между прочим, самая значительная из них, река Диа. Счастье наше, если мы, по воле ветра и волн, действительно так близко очутились к нашей цели.

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая