Жена на полставки (СИ) - Зимняя Кристина - Страница 31

• Предыдущая
• 31/75
• Следующая

Повторно тетка не посерела. Вероятно потому, что еще не успела восстановить здоровый цвет лица. А между беседой с непутевой племянницей и ее «обрадованным» грядущим разводом мужем благоразумно выбрала первое.

Сначала я, конечно же, была удостоена пространных жалоб на деда, оставившего все сыну и обделившего бедняжку Мару и приданым, и наследством. На бабушку, которая даже нитки бус дочери не завещала — все внучке отдала. При этом заявлении обиженная родственница обвиняюще ткнула в паучка, которого я, не удержавшись, зачем-то снова надела утром.

В который раз выслушав, какой неблагодарной скотиной оказался лэйд Чарди, не оценивший принесенных ради союза с ним жертв, с трудом вернула тетку к исходному вопросу. Воодушевленная собственными жалобами на судьбу, та не стала отпираться и во всем призналась.

Действительно, после того как, осиротев, я попала в ее дом, Марвейн обратилась к давнему другу, задолжавшему ей услугу. И хоть тот и предупреждал, что психика племянницы еще не сформировалась и может воспринять внушение не так, как запланировано, рискнула. По словам тетки выходило, что она была преисполнена самых благородных намерений и всего лишь мечтала, как мы все заживем одной дружной семьей. Мне же, гадкой девчонке, всего-то и следовало привязаться к одному из мальчиков. А там, глядишь, подросли бы дети да и заключили крайне для всех, включая меня, сироту, выгодный брак.

Получив от лэйда Ланкерта редкий и не совсем законный порошок с подробной инструкцией, лэй Чарди часами просиживала у моей кровати и внушала, старательно имитируя голос мамы. И все было бы замечательно, вот только я, наверняка назло, воздействию поддаваться никак не желала. Все куксилась, пряталась по углам и даже разговаривать с милыми мальчиками не хотела. А через какое-то время начались изменения.

Тетя подобрала очень мягкое слово, чтобы обозначить мое своеобразное поведение. Сперва я по уши влюбилась в соседского мальчишку, через неделю в мужа тетиной подруги, через две — в увиденного на улице парня. Какое-то время воспитание позволяло скрывать странности. Я молча наблюдала за объектами своих симпатий и только вздыхала украдкой, но это ведь не преступление. Особенно для девочки-подростка.

А потом проснулся дар и уже мои увлечения стали один за другим проявлять интерес. Марвейн всполошилась, пригласила того самого лекаря, но он лишь развел руками. Ведь он же предупреждал. Если бы доставшаяся мне от крови повелителей особенность была иной, теткин «подарочек» можно бы было списать на ветреность и легкомыслие. Так что и здесь я оказалась виновата. От меня всего лишь требовалось узреть в одном из кузенов своего единственного, который всегда будет рядом. А я — своенравная, неблагодарная, бесчувственная дрянь — принялась искать своего идеального мужчину в каждом встречном.

Но все это было ерундой в сравнении с моей главной виной — я выбрала в мужья его. Ужасное чудовище, успешно прикидывающееся приличным магом. Все признания родственницы до этого момента я выслушивала совершенно спокойно. Насчет ее отношения ко мне я не обольщалась никогда, об оказанном на меня воздействии тоже уже знала и даже успела свыкнуться с этой мыслью. Но характеристика, данная Грэгори теткой, оказалась совершенно неожиданной.

После того, как я объявила о намерении статье женой некоего лэйда Брэмвейла, Марвейн немедленно допросила всех знакомых и написала в Финн[44] одной из своих школьных подруг. Грэг упоминал, что именно там жил, покинув родовое гнездо после смерти родителей. В этом городе провел несколько лет, женился, овдовел и только после смерти супруги вернулся в Брэм-мол. Тетка рассчитывала разжиться какими-нибудь сведеньями, которые могли бы опорочить жениха в моих глазах. Но терпения дождаться ответа подруги женщине не хватило.

Лэй Чарди решила поговорить с кандидатом в мужья. Несколько намеков на очень тесную «дружбу» племянницы со старшим сыном, а так же на возможную беременность, и от такой невесты мужчина откажется сам — так рассуждала «заботливая» родственница. Вот только маг с тяжелым взглядом вместо этого улыбнулся, так что морозом пробрало, и выразил желание немедленно познакомиться с упомянутым молодым человеком. Марвейн и сама не поняла, чего испугалась и почему пошла на попятную. Конечно, Люрвиг поддерживать ее выдумки не стал бы, но, возможно, сохраняй она твердость, до него бы и дело не дошло.

Целый день тетка ругала себя за слабохарактерность. Ровно до того момента, как распечатала и прочла послание из Финна. Репутация Грэгори в этом городе была более чем скверной. По словам подруги, охотник, женившийся на очень состоятельной сироте, с супругой обращался безобразно. Кроме того, он беспробудно пил, ввязывался в драки и скандалы. И даже, по слухам, кого-то убил. А самое страшное — незадолго до смерти Эдиллии погибли две ее сестры, проживавшие с четой Брэмвейл. А молодой вдовец в итоге получил наследство всех трех — и жены, и ее родственниц.

Тетя Марвейн заливалась певчей птицей, сама себя перебивая в стремлении наконец-то выговориться.

Видимо, беседовать на эту тему с подругами она не рискнула, а поделиться просто жаждала. Поток все новых и новых деталей и измышлений оказался неиссякаем. Даже то самое письмо мгновенно нашлось и было мне предоставлено. Через некоторое время я уже сама была не рада, что затеяла этот разговор. С лэй Чарди мы расстались взаимно недовольные друг другом. Я — тем, что так ничего и не узнала толком, она же была мною недовольна всегда.

Покинув негостеприимный дом, я пешком направилась от особняков в торговую часть Латии. На ходу мне всегда лучше думалось, да и квартира, которую снимал Кардайл, располагалась над ювелирным магазином. Мне было жизненно необходимо увидеться с Соэрой, но вламываться в дом Мисталя желания не было. И уж кто-то, а братец должен был подсказать самый лучший способ встретиться с его возлюбленной.

Письмо некой незнакомой мне лэй, которая была подозрительна уже тем, что дружила с теткой, похрустывало в кармане сумки, а я размышляла над его содержимым. Воспринимать эту странную писанину всерьез никак не получалось. Я, конечно, понимала, что Грэгори не со всеми так добр, как со мной. В конце концов, ожидать, что он будет говорить тому же Коллейну: «А вот здесь, несообразительный мой, ты совершенно не прав!» — было бы странно. Да, этот ласково-снисходительный тон предназначался исключительно для меня, ну и, быть может, для любовниц, но пьянство, скандалы и драки?!

Я вполне могла допустить, что Грэг способен на убийство в силу каких-то веских причин или обстоятельств, но вообразить его нетрезвым и буянящим не выходило. Шестеренки в голове сбоили, останавливались и наотрез отказывались предоставлять соответствующую картинку. Здесь, в Латии лэйд Грэгори Брэмвейл был фигурой значительной, уважаемой. Случись что с Мисталем и мой муж стал бы первой кандидатурой на место главы Кручара. Если уж обычной лэй удалось вот так вот запросто раздобыть столь порочащие факты, то маги и лэйдар наверняка знали о прошлом моего супруга все. И это знание их абсолютно не пугало. Впрочем, мужчины во все времена были склонны прощать друг другу и более страшные вещи, так что, если подумать, всеобщее благоволение к Грэгу еще ни о чем не говорило.

Тем не менее, мне бы было гораздо неприятнее услышать от Марвейн, что будущий родственник ей открыто угрожал, хамил или шантажировал, чем читать все эти несуразные «пугалки». Писанина тетиной подруги отдавала истеричностью и злобой. Стоило бы еще выяснить, не являлась ли она обладательницей выводка дочерей на выданье, которых обошел вниманием перспективный жених. Тетушка, в такой ситуации, могла бы и похуже послание сочинить, судя по заготовленной для Грэгори речи обо мне и Люрвиге.

Что касается Эдиллии и ее сестренок — тут тоже следовало разобраться. Муж никогда о них не упоминал, но даже если они были и действительно погибли, то их и пьяный стрелер мог по гурану размазать. Единственное, что меня действительно волновало, так это знал ли Брэмвейл об оказанном на меня воздействии. Но добиться на этот счет от тетки чего-то иного, кроме: «Он так смотрит, словно знает», — мне не удалось. И, как бы я ни пыталась это отрицать, задевал обнаруженный в тайнике супруга портрет. А предположение, что Грэг до сих пор любит свою рыжеволосую красавицу, раздражало почти так же, как бесконечно скользивший туда-сюда по запястью мэйм[45].

• Предыдущая
• 31/75
• Следующая