Зачем их звать обратно с небес? - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 16

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая

— В ближайшие годы, — поправил Фрост, — это еще не произойдет.

— Но когда произойдет, то все будет именно так?

— Видимо, да, — согласился Фрост. — Зачем же людям стареть и умирать, раз уж они могут оставаться вечно молодыми?!

— О суета сует! — запричитал старик. — Что за самонадеянность! Какая гордыня!

Фрост ему не ответил. Собственно, что тут было отвечать.

— Еще одно, сынок, — собеседник потянул его за рукав. — Ты веришь в Бога?

Фрост отложил ложку.

— Вы действительно хотите, чтобы я ответил?

— Да, — кивнул тот, — и честно.

— Не знаю, — помедлил Фрост. — Конечно, я не верю в того Бога, о котором думаете вы — в благообразного джентльмена с белой бородой. Но в высшее существо — да, в такого Бога я, пожалуй, поверил бы. Должна быть какая-то сила, властвующая над миром. Мир слишком хорошо организован, чтобы было иначе. Когда думаешь о его устройстве — от атома до галактик — кажется невероятным, чтобы отсутствовала высшая сила особого рода, благожелательная сила, которая поддерживает этот порядок.

— Порядок! — взорвался старик. — Вот что у вас на уме — порядок! Не святость, не благочестие…

— Простите, — поморщился Фрост, — вы хотели честного ответа. Я дал вам честный ответ. Поверьте на слово, я многим бы пожертвовал, чтобы иметь вашу веру — слепую, абсолютную, без тени сомнений. Но, пожалуй, я бы и тогда еще сомневался, что довольно одной только веры.

— Вера — все, что есть у человека, — спокойно произнес старец.

— Вы берете веру, — возразил Фрост, — и превращаете ее в добродетель. Добродетель незнания.

— Когда есть знание, — уверенно заявил старик, — тогда вера не нужна. А мы нуждаемся именно в вере.

Вдруг раздался крик «Полиция!», и послышались чьи-то торопливые шаги. Кто-то схватил со стены лампу, задул ее, и комната погрузилась во тьму.

Вскочил на ноги и Фрост. Он было двинулся за всеми, но, столкнувшись с кем-то впотьмах, отступил и внезапно почувствовал, как пол, слабо треснув, стал уходить из-под ног: давно прогнившие доски проломились. Он инстинктивно выбросил руку в поисках опоры и сумел ухватиться за край доски, но та не выдержала веса тела, и он полетел вниз.

Фрост с плеском упал в какую-то смердящую лужу, вонючие брызги окатили лицо. Он поднялся и сел на корточки; где тут что — не разобрать, грязь и темнота будто перемешались между собой.

Фрост взглянул вверх: дыры он не увидел, наверху слышался шум и затихающие голоса.

Наступила тишина, но вскоре пришел черед другим голосам — резким и злым. Трещали доски — похоже, высаживали дверь, и та поддалась, над его головой загромыхали тяжелые шаги, острые лучи света затанцевали по стенам ямы.

Испугавшись, что кто-нибудь направит фонарь вниз и обнаружит его, Фрост осторожно двинулся вперед по щиколотки в зловонной воде.

Наверху кто-то шумно расхаживал, уходил в какие-то дальние помещения, возвращался. Доносились обрывки фраз.

— Опять улизнули, — произнес один голос. — Предупредил кто-то, не иначе.

— Ну и грязища, — сказал другой. — Впрочем, чего тут ожидать.

И еще один голос — узнав его, Фрост напрягся и еще дальше отступил в темноту.

— Парни, — сказал Маркус Эплтон, — они опять натянули нам нос. Ну ничего, они дождутся.

Ему отвечали, но слов было не разобрать.

— Никуда эти сучьи дети не денутся, — пообещал Эплтон. — Даже если это будет последним, что я успею сделать в своей жизни.

Голоса и шаги стали удаляться и вскоре стихли.

Тишину нарушали только капли воды, падающие в лужу.

Какой-то туннель, подумал он. Или затопленный фундамент.

Надо выбираться, но в потемках это не так-то просто. Выбора нет — надо снова подняться.

Он поднял руки и нащупал балку. Встал на цыпочки и сумел дотянуться до пола. На ощупь исследовав доски, он обнаружил край дыры. Теперь надо подпрыгнуть, ухватиться за что-нибудь и, надеясь, что доски выдержат, подтянуться. В комнате, подумал Фрост, я хоть на время окажусь в безопасности. Эплтон и его люди не вернутся, Святые не вернутся тоже, так что я, наконец, буду предоставлен сам себе.

Фрост постоял, собираясь с духом, и тут услышал писк и какую-то беготню — сквозь темноту к нему скользили невидимые тела, злобный и пронзительный писк озверевших от голода животных нарастал.

Кожа покрылась мурашками, волосы, казалось, встали дыбом.

Kрысы! Его окружали крысы!

Страх придал силы, он прыгнул, уцепился, рывком подтянулся и очутился на полу.

Писк собравшихся внизу крыс перешел в общий вой.

Фрост лежал на полу, пока не унялась дрожь, затем поднялся на четвереньки, осторожно отполз в угол комнаты и замер там, оцепенев от ужаса.

Годфри Kартрайт откинулся в мягком кресле и сцепил пальцы на затылке. Такую позу он принимал всякий раз, когда предстояло обсуждать серьезное дело, а ему хотелось казаться небрежным и не слишком заинтересованным.

— Странное дельце получается, — произнес он. — Ни один издатель в жизни не предлагал таких денег. Даже это надутое ничтожество Фрост не отказался бы от них, будь он уверен, что проскочит. Но Фрост канул, и Гиббонса тоже никто не сыщет. Похоже, не обошлось без Эплтона или кого-то вроде него. Немногие в Нетленном Центре знают, что цензура все еще существует. Но если разнюхал Эплтон, то дело дрянь — с ним шутки в сторону.

— То есть, вы хотите сказать, что не будете издавать мою книгу? — уныло осведомился Гарри Гастингс.

— Господь с вами, — Картрайт взглянул на него с изумлением. — Да мы никогда и не говорили, что будем.

Гастингс сгорбился в кресле. Тут он ничего не мог поделать.

У него была круглая, лысая голова, смахивающая на биллиардный шар. Он носил очки с толстыми стеклами, глаза его косили. Биллиардный шар все время старался вылезти вперед, будто желал скатиться с плеч, и это, вкупе с косоглазием, придавало ему вид человека под хмельком, который лезет из кожи вон, стараясь выглядеть трезвым.

— Но вы сказали…

— Я сказал, — Kартрайт придал голосу твердость, — что, на мой взгляд, ваша книга разошлась бы. Я сказал, что, если ее издать, мы загребли бы кучу денег. Но я говорил, что сначала должен быть уверен, что мы протащим ее в печать. Я вовсе не хочу, чтобы Фрост пронюхал о ней в последний момент, когда мы уже угрохаем кучу денег. Вот когда книга уйдет в магазины — тогда уж Фросту ничего не сделать: поднимается скандал, а шум — единственное, чего Нетленный Центр не переносит.

— Но вы сказали… — затянул свое Гастингс.

— Kонечно, я говорил, — кивнул Картрайт, — но мы не заключили договора. Я сказал, что он не может быть заключен, пока мы не поладим с Фростом. Иначе нет смысла. У Фроста полно сыщиков и весьма въедливых. А Джо Гиббонс среди них лучший — тем более, что специализируется именно на нас. В нас он просто вцепился, снюхался, видимо, с кем-то из наших. Знал бы с кем — давно бы уволил. Но никуда не денешься, — мы не могли и шагу ступить, чтобы об этом не знал Гиббонс. Все, что я мог сделать, — попробовать пойти на сделку. Да, я говорил вам, что ваша книга из тех немногих, ради которых я пытался что-то сделать лично.

— Но труд, — с болью произнес Гастингс, — труд, который я вложил в нее. Двадцать лет. Вы понимаете. что такое двадцать лет исследований?! А написать ее?! Я вложил в нее всю свою жизнь, понимаете?

— Похоже, — мягко улыбнулся Картрайт, — вы сами верите во весь тот вздор, который понаписали.

— Kонечно! — вспыхнул Гастингс. — Разве не ясно, что это правда? Я изучил массу документов и знаю, что это так. Любой разберется в косвенных свидетельствах. План Нетленного Центра — величайшая мистификация в истории человечества. Идея-то была совершенно иная. Надо было любым способом остановить войны. Ведь если вы заставите людей поверить, что их тела могут быть сохранены и оживлены потом — кто пойдет на войну? Какое правительство, какой народ дадут себя вовлечь в нее, ради чего? Kакой шанс на бессмертие у того, кого взрывом разнесет в клочья?! Какие спасатели потащатся на поле боя?!

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая