Ангел в камуфляже - Серова Марина Сергеевна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/31
• Следующая

Я рассчитывала поместить сюда Наташу, и это было обещано мне со всей определенностью.

— К Доре Михайловне! — произнесла я свой личный пароль охране, встретившей нас в дверях дежурными улыбками и настороженными взглядами.

— Пожалуйста, второй этаж, третья дверь налево! — объяснил один, а второй потянулся к телефону, стоявшему на небольшом изящном столике тут же.

Школа!

— Входи, Танечка! — услышала я знакомый голос, едва прикоснулась к дверной ручке. — Так вот она какая, твоя подопечная!

Дора цепким, профессиональным взглядом окинула Наташу с головы до ног, откровенно оценивая ее стати.

— У вас есть время для моего гостеприимства?

— А у вас? — спросила я, улыбаясь.

— Найдется! — И пригласила нас на диванчик возле зашторенного окна.

В неизменных спортивных штанах, кроссовках и простенькой футболке, она странно выглядела в шикарно-уютной обстановке своего кабинета, была здесь не от мира сего — камуфляж, рассчитанный на всякого рода неожиданности. Но я по опыту знала, что ей достаточно пятнадцати минут, чтобы, тут же переодевшись, превратиться из располагающей к доверию простушки в подавляющую своей многоопытностью даму из самого что ни на есть светского общества.

Со временем у меня было негусто, и от проявлений ее гостеприимства мы вежливо отказались. Дора на нас не обиделась, но пообещала, что при случае припомнит мне этот отказ, потому что я не права, пренебрегая беседой, которая вполне может быть если не полезной, то уж приятной во всяком случае.

— Я совершенно не помню, Танечка, кто это мог такое сказать, но сказано правильно и очень просто, что на свете есть единственная роскошь, и это роскошь человеческого общения! Каково?

— Ну, это если общаться роскошно! — не выдержала вынужденного молчания Наташа.

Дора будто ждала ее слов.

— Правильно, милая! — одобрила с ходу. — А иначе не стоит и пробовать! — рассмеялась коротко. — Для иных и собачий лай — общение. Для кого, Танюша?

— Для собак! — ответила я хмуро, и Доре это понравилось.

Артистичный она человек, с хорошо развитым чувством меры и редкой способностью добиваться от собеседника требуемого, независимо от его желания. Втягивает она нас в беседу, хоть и поняла мой намек на спешку.

Дора очень артистично бросила на стол денежную пачку — мою плату за дополнительную охрану для трудящихся здесь, необходимую, поскольку помещение убежища будет занято Наташей.

— Пойдемте, любезные! — пригласила, отставив наконец свое гостеприимство.

Она сама, махнув, правда, и охраннику, с готовностью последовавшему вослед, проводила нас в подвал, подвела к простенькой двери в конце хорошо освещенного коридора. Охранник открыл кодовый замок, и Наташа вступила в место своего, теперь уже настоящего, заточения.

Небольшая комната. Кровать, стол, телевизор, душ, туалет. Никаких окон и средств связи. Дверь металлическая, со звукоизоляцией, обшитая деревом, пожалуй, посолиднее входной в моей квартире. Приспособленное помещение. Осмотрев его даже мельком, я заподозрила, что оно предназначено не только как убежище местных гейш. Но это не мое дело.

— Не дворец, — Дора будто извинялась, — но пересидеть тревогу можно. А ты, приятель, — обратилась она к охраннику, — скажи там своим: о живущей с этого момента здесь женщине знаем только я и она. А ее зовут Татьяна. И забрать эту женщину отсюда может только она, Татьяна, и никто больше. Но зато в любое время дня и ночи и без моего разрешения. Как?

— Я все понял, — сказал он звучным, хорошо поставленным голосом.

— А ты, милая, — она тронула хлопающую глазами Наташу за плечо, — за еду не беспокойся. С алкоголем, правда, у нас здесь — никак. Зато я тебе видачок пришлю и пару-другую десятков кассет как лекарство от скуки.

Проводив меня до дверей, Дора полюбопытствовала, не выдержала. Да и вправе была, несомненно.

— Кто за ней к нам может пожаловать, Таня? Менты?

Я не стала скрывать:

— Убийцы!

Миссис Бланк приняла мой ответ к сведению и удовлетворилась им.

Непонятная иномарочка стояла неподалеку от моей машины и тронулась с места, стоило мне появиться на улице. Так она мне надоела, черт бы ее взял, что безразлично было, кто в ней сейчас, Борис Синицын собственной персоной, хромоногий мститель или призрак Сереги-«афганца».

Нажимая кнопочки на панели сотового телефона, я думала о том, что одета совсем неподходяще для предстоящих событий, — а в том, что события предстоят, сомнений не было. Легкое платьице и сумочка через плечо — тоже мне, наряд для боевых действий!

Борис отозвался сразу, будто держал руку на трубке. Созрел, значит, перестал скрываться. Значит, решение они там, у себя, приняли. Небожители, чтоб вас! Об этом же говорила и демонстрация мне хромоногого. Наглостью пахло от этого «райского» хода, самоуверенностью и желанием познакомить Татьяну Иванову со страхом, основанным на демонстративной готовности моих противников применить против меня насилие, вплоть до самого последнего. Видя во мне только женщину, они воодушевляют меня. Потому что в силе всегда скрыта слабость, а в слабости — сила, и не учитывать этого — значит действовать без головы.

«Какие еще заморочки вы мне приготовили?» — едва не крикнула ему вместо приветствия.

— Здравствуй, Танечка! — услышала в ответ на свое, надеюсь, прозвучавшее достаточно вежливо, приветствие. — Со всеми делами управилась?

Ах ты, тля!

— Если бы! — заставила свой голос звучать приветливо. — Только с частью. Но управилась, полагаю, достаточно качественно. Впрочем, рассказывать не буду, вы и так в курсе.

— Может быть, может быть! — Борис не счел нужным сдержать довольный смешок. — Но почему — «вы»? Ведь мы на «ты» с самого начала?

— Конечно. Но вас там двое, ты и Андрей. Или уже больше?

— Двое, да! — проквохтал он довольно. — Ты, Ведьма, на расстоянии видишь. Приезжай к нам. Чайку попьем, потолкуем в холодке. Уж извини, после вчерашнего мобильность моя не на высоте.

— И недосып к тому же, — не удержалась, — так рано подняться, да с похмелья, это надо нужду иметь немалую!

— Имел, дорогая! Наш вчерашний разговор не дал мне понежиться! Так приедешь?

— А что, я могу отказаться? И без риска встретиться невзначай с вашим хромоногим вурдалаком?

Слышно было, как он довольно сопит в микрофон. Не хотела бы после него держать телефонную трубку возле лица. Брезгую!

— Куда ехать?

— В «Рай»!

Недоуменное возмущение у него получилось. Так. Значит, все точки над i расставлены, и скрывать уже никто ничего не пытается. Последний парад!

— Где это?

— Ну, Ведьма, ты меня разочаровываешь!

Утро еще, можно сказать, но уже не впервые за сегодня я чувствую прилив раздражения.

— Слушай… — все-таки удержалась от грубости, — не преувеличивай собственную значимость, ладно?

Он сменил тон, пошел на попятный. Все-таки мой приезд был им нужен. И мне тоже. Не век же держать Наталью в подвале борделя! Ситуация напряжена достаточно, чтобы начать разряжаться, и необходим только толчок. Пусть сделаю его я, чтобы дело пошло в нужном мне направлении, а неожиданности пусть радуют скудное воображение «райских».

В сферу моих интересов редко входили заводы, комбинаты и прочие фабрики родного города, а уж местонахождением такой организации, как завод железобетонных изделий, мне не приходилось интересоваться никогда. И не пришлось бы, если б не фирма господ Синицыных, за худосочностью своей арендовавшая несколько комнат на этаже административного корпуса этого во всех смыслах тяжеловесного предприятия. В промзону по Вишневскому тракту меня, правда, судьба заносила, но ориентировалась я здесь слабо, а зрительной памяти препятствовали нехорошие воспоминания, связанные со здешними местами. Вот и пришлось поплутать по извивам пыльных, разбитых колесами большегрузов дорог, между бетонных заводских оград и заваленных ржавой гадостью пустырей.

В «Рае» меня ждали. Правда, о том, что я уже на «небесах», здесь не говорило ничего. Не было даже вывески на двери, на которую мне указал усталый, вымазанный масляной и потной грязью рабочий, ненароком попавшийся навстречу в пустом и тихом коридоре заводоуправления. Я толкнулась в нее без стука.

• Предыдущая
• 20/31
• Следующая