Рассказы для детей - Воронкова Любовь Федоровна - Страница 72

• Предыдущая
• 72/80
• Следующая

— А я тебя до самой смерти буду любить, — сказала она, — до самой смерти. До самой смерти.

И побежала домой, потому что Лиза уже стояла на крыльце и нетерпеливо звала Аниску.

Кто самый счастливый ходил по земле в этот вечер? Кому усмехалось заходящее солнце? Кому светили весёлые звёзды?

Это Аниске усмехалось солнце, это ей светили звёзды, это она, счастливый человек, лёгким шагом ходила по земле.

И вот снова они вдвоём — Аниска и Николька. Спокойный жаркий день стоял за окнами. Где-то гудела пчела. Лиза попрятала немытую посуду по углам, наскоро вымела середину пола и ушла в село, к Анне Дмитриевне, своей пионервожатой. Анна Дмитриевна ведёт у них кружок рукоделия, у неё всякие нитки есть. Лиза попросит у неё красных ниток, а потом вышьет себе кофточку и наденет на Октябрьский праздник...

С улицы долетел звонкий говор Танюшки, протянулась тоненькая песенка... Девочки собрались куда-то! Идут всей гурьбой, и белобрысый Прошка сзади тащится. И Светлана с ними. Она сегодня в чистом платье в розовую полоску и с розовым пояском. Уходит!

Конечно, Аниска могла бы схватить Никольку и выбежать к ним навстречу. Но мать не велела таскать Никольку на реку. А потом, если бы даже и Никольки не было, Аниска всё равно не выбежала бы к ним. Зачем же? Раз не зовут — она и не пойдёт...

Николька хныкал, но Аниска не отходила от окна. Что это? Девочки остановились против их дома. Светлана бежит к ней!

— Аниса! Пойдём купаться.

Аниска, улыбаясь, затрясла головой:

— Мне с Николькой нельзя... Ты иди, иди! А я дома буду.

— Ну ладно. Я потом приду к тебе!

Светлана побежала обратно.

— А ты вправду придёшь? — крикнула Аниска.

— Конечно, приду!

Девочки ушли. Тоненькая песенка всё дальше, дальше... Наконец Аниска заметила, что Николька плачет. Она взяла его на руки, поцеловала в лоб и нежно прижала к себе его светлую голову.

— Николька, ты не плачь. Ты думаешь, что Светлана с нами больше не водится? А вот и нет. Водится! Видишь — прибежала, позвала! Она искупается и придёт. Мы будем с ней играть в «мак». Потом мы ей покажем, где у нас под крыльцом живёт жаба. А говорят, уж в лесу сыроежек пропасть — вот пойдём с ней в лес. Там овражек есть — длинный такой и немножко тёмный... Знаешь, там по краям сколько сыроежек бывает! Вот обрадуется, если полную корзину наберёт!

Аниска с Николькой на руках вышла на улицу. На лужайке под липой было тихо и пусто, только маленький рыжий телёнок нерешительно щипал траву. Солнце поднималось к полдням. Куры, раскрыв клюв, искали холодочка...

— Они теперь долго купаться будут... — прошептала Аниска, — долго, долго! Потому что жара... Но она придёт. Сказала приду — значит, придёт. Вот увидишь.

Светлана пришла. Только пришла она к Аниске уже после того, как все отобедали, после того, как снова позвонили колхозникам на работу. Светлана принесла свою куколку с розовым лицом и чёрными кудрями, плюшевого медвежонка и кукольную кроватку.

— Мы на крыльце будем играть? — спросила она. И тут же сама ответила: — Давай на крыльце. Вот тут будет моя комната. А в том углу твоя. А Никольку посади на одеяло, пускай ползает. Выноси своих кукол.

— А у меня нету...

— Нету? Ну-у... Почему же у всех куклы есть, а у тебя нету?

— А на что они?

Светлана даже плечами пожала.

— Вот чудная ты, Аниса! А играть-то во что?

— А как в куклы играть? — сказала Аниска. — Они ведь тряпочные... неживые. Ну, что они умеют-то? Они даже пошевелиться не могут.

— Не могут! — повторила Светлана с лёгким нетерпением. — Ну и пусть не могут. А ты сама вместо куклы говори... Или нет. Лучше на тебе мишку, а то куклу разобьёшь ещё!

Игра сначала не ладилась. Светлана из своей квартиры звонила по телефону к Аниске. Но Аниска никогда не разговаривала по телефону и не знала, как отвечать. Она не знала, что должен делать мишка и что он должен говорить. Ей скучно и тесно было сидеть на крыльце, когда рядом на усадьбе было полно цветов, пели птицы, стрекотали кузнечики и столько всякого интересного, непонятного и милого живья копошилось кругом! Вот хоть бы этот паучок под застрехой — ишь какую паутину свил! Ниточки ровные, частые и блестят, будто радуга... Но что ж делать — Светлана не любит разглядывать каких-то пауков и какие-то паутины!..

Но всё равно. Аниска уступила без всякой обиды. Она научилась разговаривать по телефону, водила мишку за плюшевую лапу, приходила с ним в гости к Светлане и её кукле, готовила кушанья из головок сладкого клевера и из кислого щавеля.

И всё же среди самой оживлённой игры Аниска неожиданно сказала:

— Хочешь, пойдём на пруд? Я тебе покажу, как лягушки мух ловят.

Светлана удивилась:

— А на что мне?

Аниска покраснела: и в самом деле, а на что ей? Но ведь Аниска думала, что это интересно...

— А правда, что мне девочки рассказывали? — вдруг спросила Светлана. В блестящих глазах её светился смех.

— А что? — спросила Аниска.

— А про тебя. Будто ты, когда была маленькая, сидела на пруду с прутиком, лягушек пасла. Будто тебя пастушонок научил, а ты и поверила, что их пасти надо! — Светлана не выдержала, рассмеялась. — Правда?!

Аниска нахмурилась и не ответила. А она тогда почём знала, что их не надо пасти!

— Да, — вспомнила Светлана, — я же тебе заколочку принесла!

Она вытащила из кармашка маленькую блестящую заколочку, подобрала густые Анискины космы и заколола надо лбом.

— Ну вот видишь — и глядеть хорошо!

Аниска просветлела, заулыбалась, пощупала свои волосы и заколку в волосах...

На лужайке под липой послышались голоса. Что-то закричали, засмеялись.

Светлана насторожилась.

— Не уходи! — быстро сказала Аниска.

Но Светлана уже вскочила:

— Я сейчас! Я приду!

И побежала на лужайку. Аниска издали услышала её возглас:

— Ай! Белочка! Поймали белочку!..

Аниска и Николька долго ждали Светлану. Они сидели на ступеньках, кукла и мишка сидели рядом с ними. Голоса на лужайке вдруг затихли видно, все убежали куда-то. Значит, Светлана сейчас придёт.

Но Светлана не приходила. Медленно прошёл час, начался другой. Незаметно собирались сумерки. Николька запросил каши. Аниска ждала и не уходила с крыльца.

На тропинке показался белобрысый Прошка.

— А девчонки где? — спросила Аниска.

Прошка флегматично ответил:

— В лес побегли. Белку пускать.

— А... Светлана?

— И она побегла.

Прошка ушёл. Из палисадника торчали обломанные ветки сиреневого куста. На них сидели и взапуски трещали молодые воробьи, будто смеялись над Аниской.

Аниска с минуту постояла молча, оглушённая гневом. Потом вырвала заколку из своих волос, бросила на дорожку и затоптала в пыль. Стиснув зубы, схватила Светланины игрушки, подбежала к палисаднику Тумановых и с яростью пошвыряла их через загородку. И плюшевого мишку, и кроватку, и куклу с чёрными кудрями. Аниска так боялась, что может нечаянно разбить эту куколку! А вот теперь швырнула её изо всех сил — и, если бы куколка разбилась, она не пожалела бы! Пускай разобьётся! Пускай Светлана больше никогда не подружится с Аниской, пускай!

Вечером пришла мать с работы и никого не нашла в избе. Николька один лежал и агукал на широкой кровати.

Вскоре пришла Лиза.

— Кто с Николькой оставался? — сердито спросила мать. — Одного бросили!

— Косуля оставалась! — ответила Лиза. — А я избу убирала... А сейчас за водой схожу!..

Она схватила вёдра и убежала на колодец, пока ей не попало: в избе-то и совсем не было убрано!

А Косуля тем временем обнимала в перелеске свою ласковую берёзку, прижималась щекой к её прохладной коре и шептала, еле удерживая слёзы:

— Ой как мне скучно! Ой как мне скучно-скучно!

А вечер этот был субботний. В первый раз за всё лето Аниска сегодня не вышла за околицу встретить отца.

8. ВОСКРЕСЕНЬЕ

Отец колол дрова. Сильные руки высоко вскидывали топор и легко, будто играючи, бросали его на круглый чурбак. Раз! И толстый чурбак развалился на две половины. Раз-раз — и вместо чурбака охапка поленьев.

• Предыдущая
• 72/80
• Следующая