Выпуск II. Том 8 - Кристи Агата - Страница 49

• Предыдущая
• 49/103
• Следующая

Увидев, что дверь в комнату направо открыта, Пуаро проследовал туда. Мисс Карнаби словно во сне последовала за ним.

Комната оказалась очень маленькой, заставленной вещами. Среди мебели он с трудом заметил живое существо: на софе, уставившись на огонь газовой горелки, лежала пожилая женщина. Когда Пуаро вошел в комнату, с софы спрыгнул пекинес и, заливаясь громким лаем, выражающим крайнюю подозрительность, бросился к нему.

— Ага, — сказал Пуаро. — А вот и главное действующее лицо нашего спектакля. Приветствую тебя, мой маленький друг.

Он наклонился’ протянул руку. Песик обнюхал ее, его умные глазки уставились на непрошеного гостя.

— Вы все знаете? — слабым голосом спросила мисс Карнаби.

— Да, — ответил Пуаро. — Я знаю все. — Он посмотрел на женщину, лежавшую на софе. — Это ваша сестра?

— Да, — ответила Эми Карнаби и автоматически его представила: — Эмилия, это… это господин Пуаро.

— О!.. — только и смогла произнести Эмилия Карнаби.

— Август… — позвала Эми.

Пекинес посмотрел в ее сторону, завилял хвостом, потом посмотрел опять на Пуаро и опять завилял хвостом.

Пуаро бережно взял пекинеса на руки, сел и посадил его к себе на колени.

— Итак, — сказал Пуаро, — я поймал Немейского льва. Моя задача выполнена.

— Вы действительно все знаете? — спросила Эми прерывающимся голосом.

— Думаю, что все, — сказал Пуаро. — Вы организовали этот бизнес, где главным действующим лицом был Август. Вы взяли собаку своей хозяйки, привели ее сюда, а на прогулку вышли с Августом. Парковый служитель видел вас, как обычно, с собакой. Если бы мы нашли пято с ребенком, она бы тоже подтвердила, что, когда вы с ней разговаривали, собака была с вами. Затем, во время разговора, вы обрезали поводок, и Август, которого вы тренировали для этого, убежал домой. Через несколько минут вы подняли шум, что у вас украли собаку.

Последовала пауза. Затем мисс Эми Карнаби взяла себя в руки.

— Да, — сказала она. — Все это правда. Мне… нечего сказать.

Ее больная сестра на софе начала тихо плакать.

— Совсем нечего сказать, мадемуазель? — спросил Пуаро.

— Нечего, — повторила Эми Карнаби. — Я — преступница, и меня поймали.

— Вам действительно нечего сказать, мисс Карнаби, — вновь спросил Пуаро, — в свое оправдание?

Бледные щеки Эми Карнаби вдруг покрыл румянец.

— Я… Я не раскаиваюсь в том, что я совершила, — начала она. — Думаю, что вы добрый человек, господин Пуаро, и, возможно, сумеете меня понять. Видите ли, дело в том, что мне надоело жить в вечном страхе.

— В страхе? — удивился Пуаро.

— Да, в страхе, — повторила она. — Мужчине это трудно понять. Видите ли, господин Пуаро, я совсем не такая уж умная, у меня нет образования. Чем старше я становлюсь, тем больше меня пугают мысли о будущем. У меня нет сбережений, так кто же позаботится о нас с сестрой на старости лет? И по мере того как я становлюсь старше, находится все меньше людей, нуждающихся в моих услугах: все хотят работников помоложе и попроворнее. Я… Я знаю многих женщин, подобных мне. Никому они не нужны, живут, как правило, в одной комнате, вроде нашей, и у них нечем разжечь огонь и нет еды, а иногда даже нет денег, чтобы заплатить за комнату. Конечно, есть специальные заведения… но не так-то легко попасть туда, особенно если у тебя нет влиятельных друзей, а у меня их нет. И потому, господин Пуаро, впереди нет ничего, кроме смертельного страха.

Голос ее задрожал, она замолчала.

— Поэтому-то я и решила собраться с мыслями. Идею с собаками мне подсказал мой Август. Видите ли, господин Пуаро, большинство людей не могут отличить одного пекинеса от другого (точно так же, как мы считаем всех китайцев на одно лицо). В действительности же это не так. Ни один знающий человек не спутает Августа с Нанки Пу или с Шан Тангом, а для всех других пекинес есть пекинес, да и только. Вот Август и навел меня на мысль… Ведь многие богатые женщины держат пекинесов.

— Должно быть, это оказалось прибыльным бизнесом, — заметил с улыбкой Пуаро. — Как много их было? Я хочу спросить: сколько успешных операций вы провели?

— Шан Танг был шестнадцатым, — с какой-то внутренней гордостью сказала мисс Карнаби.

— Поздравляю! — Брови Пуаро поползли вверх. — Ваша система сработала безукоризненно.

— Эми всегда была прекрасным организатором, — похвалилась ее сестра. — Еще наш покойный отец, будучи викарием Келлингтона в графстве Эссекс, часто говорил, что у Эми — божий дар организатора. Она всегда помогала отцу организовывать всякие собрания, базары и всякое другое…

— Я вполне разделяю его точку зрения, — с поклоном сказал Пуаро. — Мадемуазель, в иерархической лестнице преступников вы заняли бы весьма высокое место.

— Преступников?! — воскликнула Эми Карнаби и, подумав, добавила: — Может быть, вы и правы, что я — преступница, но я себя такой не чувствовала.

— Как так? — удивился Пуаро. — А что же вы чувствовали?

— Конечно, в какой-то степени вы правы, — согласилась Эми. — Я нарушила закон. Но вы понимаете, господин Пуаро, тут совсем другое дело. Сейчас я попробую вам это объяснить. Почти все женщины, которые нас нанимают, либо глупы, либо невежественны, а то еще и грубы. Леди Хоггин, например, совершенно не заботится о том, что мне говорит. Она может сказать, что ее тоник становится все более невкусным, и практически обвиняет меня в том, что я туда что-то подмешиваю. И все в подобном духе. — Мисс Карнаби вспыхнула. — Это очень неприятно слышать. А больше всего удручает то, что ты не смеешь сказать ни слова в ответ, а то услышишь еще худшее. Ну вы понимаете, что я имею в виду.

— Я вас прекрасно понимаю, мадемуазель, — согласился Пуаро.

— А деньги, — продолжала Эми Карнаби. — Невыносимо видеть, как они швыряют деньги направо и налево. А сэр Джозеф? Иногда он такое рассказывает о своих махинациях в Сити (конечно, я женщина невежественная и в финансах не очень много понимаю), что мне становится стыдно за него. Это меня очень расстраивает, поэтому я решила, что взять немного денег у людей, которые не слишком щепетильны в их приобретении и, право же, не ощутят их отсутствия, — не большой криминал.

— Ну прямо современный Робин Гуд! — пробормотал Пуаро. — Скажите мне, пожалуйста, мисс Карнаби, вы собирались каким-нибудь образом осуществлять свои угрозы?

— Угрозы? — не поняла она. — Это вы о чем?

— Собирались ли вы, — пояснил Пуаро, — в случае отказа выплатить выкуп, отрезать собакам уши и хвосты?

— Что вы, господин Пуаро, — ужаснулась Эми Карнаби. — У меня и в мыслях такого не было. Это был только артистический трюк.

— Отличный трюк! — отметил Пуаро. — И сработал безотказно.

— Конечно, — сказала Эми Карнаби, — я предполагала, как это будет воспринято. Я знаю, что бы я почувствовала сама, случись подобное с моим Августом, и была уверена, что женщины никогда не скажут об этом своим мужьям, хотя бы до тех пор, пока собака не будет возвращена. Каждый раз все оканчивалось прекрасно. В девяти случаях из десяти компаньонкам передавали письмо с деньгами, чтобы они их отправили по почте. С помощью пара мы открывали конверты, доставали деньги и заменяли бумагой. Раз или два хозяйка отправляла деньги сама, а компаньонка по ее указанию должна была сходить в отель и забрать письмо с полки после того, как собака была возвращена. Но это нам не мешало, так как времени у нас было достаточно.

— А трюк с няней? — спросил Пуаро. — Это всегда была няня?

— Ах, знаете ли, господин Пуаро, — сказала Эми Карнаби, — старые девы известны своей глупой сентиментальной привязанностью к маленьким детям. Поэтому все выглядело совершенно натурально — будучи поглощены младенцами, они ничего не замечали.

— Ваше знание психологии великолепно, — вздохнул Пуаро. — А организация дела — выше всяких похвал, и к тому же вы — первоклассная актриса. Ваша игра в тот день, когда я беседовал с леди Хоггин, была безупречной. Никогда не думайте о себе так плохо, мисс Карнаби. У вас может не быть образования, но ума и мужества вам не занимать.

• Предыдущая
• 49/103
• Следующая