Выпуск II. Том 5 - Кристи Агата - Страница 48

• Предыдущая
• 48/81
• Следующая

— Может быть, это помогает ей, — предположил Пуаро. — Чтобы спастись от леденящей душу реальности — смерти мужа, — ей необходимо сейчас создать для себя мир иллюзий.

— Без пяти минут сумасшедшая, — сказал майор Риддл. — Несет полную околесицу, ни одного разумного слова.

— Нет-нет, друг мой. Мистер Хьюго Трент как-то сказал мне о ней интересную вещь: в ее сумбурных и туманных излияниях попадаются весьма четкие и точные замечания. И она только что это продемонстрировала, упомянув, что тактичная мисс Лингард обходила молчанием нежелательных предков. Поверьте мне, леди Шевени-Гор — вполне в своем уме.

Он поднялся и стал ходить по комнате.

— Кое-что в этом деле меня настораживает. Да-да, очень настораживает.

Риддл с любопытством взглянул на него.

— То, что неясна причина его самоубийства?

— Самоубийство! Как же! Самоубийство в принципе невозможно, говорю я вам. Психологически невозможно. Как Шевени-Гор воспринимал себя самого? Колосс, персона чрезвычайной важности, центр мироздания! Станет ли такой человек уничтожать себя? Конечно нет. Скорее уж наоборот, он уничтожит другого — какую-нибудь несчастную, жалкую букашку, осмелившуюся докучать ему… Или, если потребуется, совершит возмездие. Но уничтожить себя? Столь грандиозную Личность?

— Целиком и полностью согласен с вашими доводами, Пуаро. Но ведь абсолютно все сходится. Дверь на замке, ключ у него в кармане. Окна закрыты и заперты. Я знаю, в книжках там всякие сюрпризы случаются, но чтобы в реальной жизни — не слыхал. У вас что-то еще?

— Да, кое-что имеется. — Пуаро сел в кресло. — Предположим, я Шевени-Гор. Сижу за своим столом. Я решился на самоубийство, потому что.., ну предположим, сделал открытие, страшно порочащее родовое имя. Не очень убедительно, но вполне допустимо…. Eh bien[14], и что же я делаю? Нацарапываю на листочке «Простите». Да, это вполне возможно. Потом выдвигаю ящик стола, достаю пистолет, который там хранится, заряжаю его, если он не заряжен, и — что, наконец, стреляюсь? Нет, я сперва разворачиваю свое кресло боком к двери — вот так, а уж потом, только потом — приставляю пистолет к виску и нажимаю на курок.

Пуаро вскочил на ноги.

— Ну и где тут логика, я вас спрашиваю?! — воскликнул он. Зачем поворачивать кресло? Если бы, к примеру, здесь на стене висела картина — ну, тогда было бы объяснение. Какой-нибудь портрет, который умирающий хотел видеть перед смертью, но не оконную же штору, ah non[15] это чепуха.

— Может, он хотел взглянуть в окно? В последний раз посмотреть на поместье.

— Мой дорогой друг, это просто несерьезно. Вы и сами знаете, что это ерунда. В восемь минут девятого уже темно, к тому же шторы были опущены. Нет, должно быть какое-то иное объяснение…

— Только одно, насколько я могу судить. Жерваз Шевени-Гор был сумасшедшим.

Пуаро неудовлетворенно покачал головой Майор Риддл встал.

— Пойдемте, — сказал он. — Пора поговорить с остальными. Может, что-нибудь нащупаем.

После изнуряющей беседы с леди Шевени-Гор, от которой так трудно было добиться чего-то вразумительного, майор Риддл с облегчением переключился на бывалого юриста, каковым оказался господин Форбс.

Мистер Форбс был в высшей степени осторожен и осмотрителен в своих высказываниях, однако все его ответы были очень точны.

Самоубийство сэра Жерваза сильно его потрясло, сообщил он. Он никогда не подумал бы, что сэр Жерваз способен лишить себя жизни. Он ничего не знает о причинах, заставивших его сделать это.

— Сэр Жерваз был не только моим клиентом, но и старым другом. Я знал его с детства. И должен сказать, что он был редким жизнелюбцем.

— В сложившихся обстоятельствах, мистер Форбс, я вынужден просить вас быть предельно откровенным. Может, вам известна какая-нибудь тайна, тревожившая или печалившая сэра Жерваза?

— Нет. Как у большинства из нас, у него были свои, довольно обычные заботы. Ничего серьезного.

— Никакой болезни? Никаких разногласий с женой?

— Нет. Сэр Жерваз и леди Шевени-Гор были преданы друг другу.

Майор Риддл осторожно сказал:

— Взгляды леди Шевени-Гор показались мне довольно странными.

Мистер Форбс с мужской снисходительностью улыбнулся.

— Дамам, — сказал он, — позволительно иметь причуды.

Начальник полиции продолжил:

— Вы вели все юридические дела сэра Жерваза?

— Да. Моя фирма «Форбс, Оджилви и Спенсер» работает на семью Шевени-Горов уже больше ста лет.

— А были ли в семействе Шевени-Горов какие-нибудь.., скандалы?

Мистер Форбс поднял брови.

— Простите, я вас не понял?

— Мосье Пуаро, покажите, пожалуйста, мистеру Форбсу полученное вами письмо.

Пуаро молча поднялся и с легким поклоном вручил письмо мистеру Форбсу.

Мистер Форбс прочитал его, и брови его поднялись еще выше.

— Да, загадочное послание, — сказал он. — Теперь я понимаю ваш вопрос. Нет, насколько мне известно, оснований для подобного письма не было.

— Сэр Жерваз не поставил вас в известность об этом письме?

— Ни слова. Признаться, я не очень понимаю, почему он этого не сделал.

— Он обычно доверялся вам?

— Думаю, что да, и дорожил моим мнением.

— А что он имел в виду в этом письме? Вы случайно не знаете?

— Я бы не хотел высказывать скоропалительных гипотез.

Майор Риддл оценил тонкость его ответа.

— А теперь, мистер Форбс, вы не могли бы рассказать нам, как сэр Жерваз распорядился своим имуществом?

— Извольте. Тут нет никаких тайн. Своей жене сэр Жерваз оставил шесть тысяч фунтов годового дохода от имения и один из домов по ее выбору — либо Довер-хаус, либо городской дом в Лоунас-сквер. Ну естественно, кое-что еще, но ничего значительного. Остальное завещано его приемной дочери, Руфи, при условии, что, когда она выйдет замуж, ее муж возьмет фамилию Шевени-Гор.

— А своему племяннику, мистеру Хьюго Тренту, он ничего не оставил?

— Оставил. Пять тысяч фунтов.

— Насколько я понял, сэр Жерваз был богат?

— Невероятно богат. Кроме поместья, он имел огромное состояние. Конечно, дела его шли уже не так блестяще, как раньше. Доходы стали значительно меньше. К тому же, сэр Жерваз потерял большую сумму на акциях одной компании — «Парагон Синтетик Раббер» — полковник Бьюри убедил его вложить туда большие деньги.

— Не очень мудрый совет!

Мистер Форбс вздохнул.

— Чаще других банкротами становятся отставные военные, пустившиеся в финансовые операции. Они даже доверчивее вдовушек — больше мне нечего сказать по этому поводу.

— Но эти финансовые неудачи не слишком отразились на доходах сэра Жерваза?

— Нет-нет, ни в коем случае. Он все равно оставался невероятно богатым человеком.

— Когда составлено завещание?

— Два года назад.

Пуаро пробормотал:

— Не было ли оно немного некорректным в отношении племянника сэра Жерваза, мистера Хьюго Трента? Он ведь все-таки ближайший родственник сэра Жерваза.

Мистер Форбс пожал плечами.

— Нужно учитывать кое-какие обстоятельства, связанные с историей рода Шевени.

— Какие именно?

Мистер Форбс явно не желал распространяться на этот счет.

Майор Риддл сказал:

— Вам может показаться, что мы проявляем излишний интерес к старым скандалам и сварам. Совсем нет. Просто нам необходимо понять, о чем идет речь в письме, которое сэр Жерваз написал мосье Пуаро.

— В отношениях сэра Жерваза и его племянника не было ничего скандального, — поторопился заверить их мистер Форбс. — Просто сэр Жерваз всегда очень ответственно относился к своему положению главы рода. У него были младший брат и сестра. Брат, Энтони Шевени-Гор, погиб на войне. Сестра, Памела, вышла замуж, но сэр Жерваз не одобрил этот брак. Вернее, он считал, что она должна была попросить его благословения, прежде чем выйти замуж. Семья капитана Трента казалась ему недостаточно знатной, чтобы породниться с Шевени-Горами. А его сестра только смеялась над этим. Поэтому сэр Жерваз всегда недолюбливал своего племянника. Я думаю, именно эта нелюбовь подтолкнула его к решению взять приемного ребенка.

• Предыдущая
• 48/81
• Следующая