Выпуск II. Том 1 - Кристи Агата - Страница 4

• Предыдущая
• 4/83
• Следующая

– И при одной мысли о золоте у тебя, как всегда, учащенно забилось сердце, – перебил его Энтони.

– Я никогда в жизни не испытывал подобного разочарования. Тоже мне, золотая жила! Может быть, для него, грязного пса, это и была золотая жила. Знаешь, что это было? Письма женщины. Да, письма женщины, притом англичанки. Этот подлец ее шантажировал. И у него хватило наглости поручить мне продолжать его грязное дело.

– Мне приятно видеть твой благородный гнев, Джеймс, но позволь заметить тебе, что таковы все мошенники. Намерения у него были самые лучшие. Ты спас ему жизнь, он завещал тебе выгодный источник заработка, а на твои высокие идеалы англичанина ему было начхать.

– Ну, так что же мне делать с этими письмами? Сначала я подумал о том, чтобы их сжечь. Потом мне вдруг пришло в голову, что бедная дама, не зная, что они уничтожены, постоянно живет в страхе, что этот мерзавец когда-нибудь объявится.

– А у тебя воображение сильнее, чем я думал, Джимми, – заметил Энтони, закуривая. – Вынужден признать, дело гораздо тоньше, чем мне сначала казалось. Почему бы не послать их ей по почте?

– Как все женщины, она на большинстве писем не поставила ни даты, ни адреса. Только на одном что-то вроде адреса. Всего одно слово: «Чимниз».

Энтони замер с горящей спичкой в руке и, лишь когда обжег палец, бросил ее на пол.

– Чимниз? – переспросил он. – Невероятно!

– А ты знаешь это место?

– Это один из самых знаменитых домов в Англии, дорогой мой Джеймс! Короли и королевы проводят там уик-энды, дипломаты и сановники решают важные государственные вопросы.

– Вот почему я так рад, что ты поедешь в Англию вместо меня! Тебе там все известно! – просто признал Джимми. – Невежда из канадского захолустья вроде меня наломал бы там немало дров! Но ты, закончивший Итон и Харроу…

– Только один из них, – скромно поправил Энтони.

– Ты сможешь все выполнить на высшем уровне. Ты спрашиваешь: почему я их не отослал по почте? Мне показалось это опасным. Насколько я понял, у нее ревнивый муж. А если бы он нечаянно вскрыл этот пакет? Что стало бы с бедной дамой? А может быть, она умерла, ведь письма написаны давно? Нет, как ни крути, а единственный выход – доставить их в Англию и передать ей лично в руки!

Энтони отбросил сигарету, подошел к другу и любовно похлопал по спине.

– Ты настоящий рыцарь, Джимми! – сказал он. – Канадское захолустье может гордиться своим сыном! Ты справился бы с этим делом не хуже меня!

– Так ты согласен?

– Конечно!

Макграт встал, подошел к комоду, вынул из ящика связку писем и бросил ее на стол.

– Вот! Лучше прогляди их!

– Это необходимо? Как-то неприлично.

– Из того, что ты рассказал о Чимнизе, следует, что она вполне могла гостить там. Лучше прочитать письма, может быть, найдется хоть какое-то упоминание, где она может жить.

– Пожалуй, ты прав!

Они тщательно просмотрели письма, но никакой информации о местопребывании загадочной дамы не нашли. Энтони задумчиво связал их в пачку.

– Бедняжка, – заметил он, – судя по всему, она была напугана до полусмерти.

Джимми кивнул.

– Думаешь, тебе удастся разыскать ее? – тревожно спросил он.

– Я не уеду из Англии, пока не найду ее. Ты очень волнуешься за эту незнакомку, Джимми?

Тот задумчиво провел пальцем по подписи.

– Мне понравилось ее имя, – виновато ответил он, – Вирджиния Ревел!

– Конечно, мой друг, конечно, – произнес лорд Катерхэм.

Он уже трижды повторил эти слова, надеясь ими закончить встречу и поскорее уйти. Он очень не любил торчать на ступеньках элитарного лондонского клуба, членом которого имел честь состоять, и слушать нескончаемые разглагольствования почтенного Джорджа Ломакса.

Клемент Эдвард Алистер Брент, девятый маркиз Катерхэм, невысокий, обычно одетый джентльмен, совершенно не соответствовал традиционным представлениям о маркизах. У него были выцветшие голубые глаза, тонкий нос, придававший ему несколько меланхолический вид, и простовато-небрежные, хотя и достаточно изысканные манеры.

Главное несчастье жизни маркиза заключалось в том, что четыре года назад он унаследовал титул брата, восьмого лорда Катерхэма. Предыдущий лорд был выдающейся личностью, известной всей Англии. Занимая одно время пост министра иностранных дел, он всегда имел веское слово при обсуждении дел империи, а его загородная резиденция Чимниз славилась гостеприимством. При помощи замечательной жены лорда Катерхэма, дочери герцога Перта, по уик-эндам в неофициальной обстановке в Чимнизе вершилась история. В Англии, да и в Европе не было сколько-нибудь заметного лица, которое хоть раз не гостило бы там.

Все шло прекрасно. Девятый маркиз Катерхэм свято чтил память своего выдающегося брата, который вполне заслужил это. Однако его тяготила необходимость следовать по его стопам, поскольку Чимниз скорее стал национальным достоянием, нежели собственно загородным домом. Ничто не удручало так лорда Катерхэма, как политика, а еще больше – политики. Поэтому он с нетерпением ждал окончания разговора с велеречивым Джорджем Ломаксом, крепким, склонным к полноте человеком, с красным лицом, пронзительными глазами и огромным самомнением.

– Видите ли, Катерхэм, мы не можем, мы просто не можем допустить, чтобы сейчас разразился скандал! Положение крайне деликатное!

– Положение всегда несколько деликатное, – не без иронии отозвался лорд Катерхэм.

– Друг мой, уж мне-то это известно!

– О, конечно, конечно, – кивнул лорд Катерхэм, возвращаясь на старую линию обороны.

– Один промах в этом герцословацком деле, и нам конец! Сейчас крайне важно предоставить британской компании нефтяные концессии!

– Конечно, конечно!

– В конце недели приезжает принц Михаил Оболович, и все дело можно будет уладить в Чимнизе под стук бильярдных шаров.

– А я собирался на этой неделе съездить за границу, – ответил лорд Катерхэм.

– Ерунда, дорогой Катерхэм! Никто не ездит за границу в начале октября!

– Мой врач считает, что у меня серьезные проблемы со здоровьем, – заявил Катерхэм, нетерпеливо поглядывая на пролетающие такси.

Однако вырваться на свободу ему не удавалось, поскольку Ломакс обладал неприятной привычкой удерживать человека, с которым у него завязался разговор, и, несомненно, немалым опытом в этом деле. В настоящее время он крепко держал лорда Катерхэма за лацкан пиджака.

– Друг мой, заявляю со всей ответственностью! В преддверии национального кризиса, который ждет нас в ближайшем будущем…

Лорд Катерхэм зябко поежился. Он вдруг понял, что предпочел бы дать несколько приемов, чем слушать повторение одной из скучных речей Джорджа Ломакса. А ведь тому ничего не стоит проговорить без остановки хоть двадцать минут!

– Хорошо! – быстро согласился он. – Я все устрою. Полагаю, вы уладите свои вопросы!

– Друг мой, тут нечего устраивать! Чимниз, не говоря о его историческом значении, идеально расположен! Я буду у себя, меньше чем в семи милях оттуда. Разумеется, мне не пристало присутствовать на домашнем приеме!

– Разумеется, – быстро согласился лорд Катерхэм, который не знал, да и не хотел знать, почему, собственно, не пристало.

– Вы не возражаете взять в помощники Билла Эверсли? Он может пригодиться для связи со мной.

– С удовольствием, – оживился лорд Катерхэм. – Билл вполне приличный малый, да и Бандл прекрасно к нему относится.

– Бильярд, разумеется, не так уж и важен. Это лишь предлог.

Лорд Катерхэм снова погрустнел:

– Тогда все. Принц, его свита, Билл Эверсли, Герман Айзекстайн…

– Кто?

– Герман Айзекстайн. Представитель синдиката, о котором я вам говорил.

– Всебританского синдиката?

– Да. А что?

– Ничего… ничего… я лишь поинтересовался, вот и все. Любопытные у этих людей имена.

– Потом, конечно, надо бы пригласить посторонних, одного-двух человек, – только для того, чтобы прием выглядел как настоящий. Леди Эйлин могла бы об этом позаботиться. Желательно заполучить людей молодых, некритичных, совершенно не разбирающихся в политике.

• Предыдущая
• 4/83
• Следующая