Выпуск 1. Том 5 - Кристи Агата - Страница 70

• Предыдущая
• 70/98
• Следующая

– Как мне это все не по душе! Не по душе, о господи!

– Разве такое может быть по душе?

Ответить, разумеется, было нечего.

– Я ужасно боюсь за нее.

Моя собеседница ласково глядела на меня.

– Вы не можете себе представить... Она проявила такое мужество. Вдруг ей причинят вред...

Миссис Дейн-Колтроп проговорила медленно:

– Не вижу. Не вижу, не понимаю. Каким образом могут они причинить ей вред?

– Но другим-то причиняли.

– Да, верно, можно и так сказать. – В голосе ее прозвучало сомнение.

– В остальном ей ничто не грозит. Мы приняли все возможные меры предосторожности. Физически ей опасность не грозит.

– Но они-то утверждают, что наносят именно физический вред, – возразила миссис Дейн-Колтроп. – Утверждают, что через разум влияют на организм. Болезни, недуги. Интересно, так ли это. И до чего же страшно! Пора положить конец, как мы и решили.

– Однако рискует собой именно она, – напомнил я чуть слышно.

– Кому-то надо было взять на себя весь риск, – спокойно заметила миссис Дейн-Колтроп. – Страдает, конечно, ваша гордость, вам хотелось бы взять на себя самую трудную часть дела. Что же, следует смириться. Джинджер подходит идеально. Она умеет держать себя в руках. Она умница. Такая не подведет.

– Я волнуюсь совершенно из-за другого!

– А вы перестаньте волноваться вообще. Ничего хорошего ждать не приходится, не будем обманывать себя. Но если она умрет в результате эксперимента, то умрет она во имя святого дела.

– Боже мой, как вы жестоки!

– Приходится, – отозвалась миссис Дейн-Колтроп. – Всегда следует предвидеть наихудший исход. Зато какое потом облегчение, когда, к счастью, самое плохое не случилось. Вы даже себе не представляете! – И она успокаивающе мне кивнула.

– Может, вы и правы, – ответил я без особой уверенности.

Миссис Дейн-Колтроп убежденно подтвердила: конечно, права.

Я перешел к деталям:

– У вас есть телефон?

– Конечно.

– После... после визита сегодня вечером мне, наверное, придется поддерживать с Джинджер тесную связь, – объяснил я. – Звонить ежедневно. Можно от вас?

– Естественно. У Роуды слишком людно, а ваши разговоры не должен слышать никто.

– Я поживу здесь, а потом, наверное, поеду в Борнмут. Мне запрещено возвращаться в Лондон.

– Бессмысленно заглядывать вперед, – проговорила миссис Дейн-Колтроп. – Надо пережить сегодняшний вечер.

– Сегодняшний вечер... – Я встал. И произнес нечто мне несвойственное. – Помолитесь за меня... за нас, – попросил я.

– Непременно, – ответила миссис Дейн-Колтроп, удивленная просьбой о том, что для нее само собой разумелось.

На выходе внезапное любопытство заставило меня спросить:

– Откуда взялась бадья? Для чего она?

– Бадья? А, это придут школьники, будут в нее собирать ветки и листья с живой изгороди. Украшать церковь. Бадья на редкость безобразная, но такая вместительная!

Я залюбовался осенними красками. Какое богатство оттенков, тихая, неброская красота...

– Ангелы и пастыри духовные да защитят нас, – сказал я.

– Аминь, – докончила миссис Дейн-Колтроп.

В «Белом коне» меня встретили совсем по-обычному.

Тирза Грей в простом шерстяном темном платье открыла дверь и сказала:

– А, вот и вы. Заходите. Сейчас сядем ужинать.

Стол был накрыт. Подали суп, омлет и сыр. Прислуживала Белла. Одетая в черное, она еще больше напоминала персонаж с картины какого-нибудь примитивиста. Сибил имела вид более экзотический. Она облачилась в длинный, шитый золотом наряд павлиньей расцветки. Бус она на этот раз не надела, но ее запястье охватывали толстые золотые браслеты. Она почти не притронулась к еде. Разговаривала с нами как бы издалека, словно уже находилась в ином мире. Это должно было, видимо, производить на окружающих впечатление, на самом же деле выглядело как надуманная театральная поза.

Тирза Грей овладела разговором – болтала о деревенских делах. В этот вечер она ничем не отличалась от типичной английской старой девы, интересующейся только местными событиями, деловой и милой.

Я думал про себя, что попросту сошел с ума. Помешался окончательно. Чего бояться? Даже Белла на сей раз казалась просто неграмотной и тупой старухой-крестьянкой, как множество ей подобных в узком деревенском мирке.

Мой разговор с миссис Дейн-Колтроп представлялся мне теперь невероятным. Мысль о том, что Джинджер, с выкрашенными волосами и под чужим именем, веселая, разумная Джинджер в опасности и что эти три обычные женщины могут ей причинить вред, казалась смехотворной.

Ужин кончился.

– Кофе не будет, – сказала Тирза извиняющимся тоном. – Нам не следует прибегать к возбуждающим напиткам. – Она поднялась со своего места. – Сибил!

– Да, – ответила Сибил с особым выражением лица, стремясь, наверное, изобразить глубокий экстаз и отрешенность. – Мне надо приготовиться.

Белла принялась убирать посуду. Я пошел взглянуть еще раз на старую вывеску. Тирза последовала за мной.

– При таком свете ее не разглядеть как следует, – заметила она.

Она была права. Неясное, бледное изображение на темном, в наслоениях жирной копоти фоне было трудно разобрать: огромную комнату освещали только слабые электрические лампочки в абажурах из толстого пергамента.

– Та рыжеволосая молодая женщина, как ее, Джинджер... не помню фамилию, что гостила у Роуды. Она обещала отмыть все и отреставрировать, – сказала Тирза. – Наверное, и не вспомнит об этом, – продолжала она и добавила по ходу разговора: – Она, знаете, работает в какой-то лондонской галерее.

Мне странно было слышать, как спокойно и равнодушно упоминается имя Джинджер. Внимательно разглядывая картину, я проговорил:

– Наверное, живопись стала бы интереснее.

– Это вовсе не живопись, – отозвалась Тирза. – Так, мазня. Но очень к месту здесь – и к тому же трехсотлетней давности.

– Готово.

Мы резко обернулись. Из полумрака появилась Белла и поманила нас.

– Пора начинать, – сказала Тирза деловито.

Я последовал за ней в пристроенный амбар.

Как я уже говорил, из дома в амбар прохода не было. Пришлось выйти наружу. Стояла темная беззвездная ночь, небо затянули тучи. Из непроглядной тьмы мы попали в большую полуосвещенную комнату.

Вечером амбар смотрелся по-иному. Он не казался, как днем, уютной библиотекой. Лампы не были зажжены. Скрытые светильники давали холодный, рассеянный свет. Посередине находилась на высоком постаменте то ли кровать, то ли диван. Ложе было покрыто пурпурным покрывалом, расшитым каббалистическими знаками.

В дальнем конце виднелось что-то вроде бронзовой жаровни, рядом – медный таз, похоже старинный. По другую сторону почти у самой стены я увидел массивное кресло с дубовой спинкой. Тирза указала мне на него:

– Садитесь сюда.

Я послушно сел. Манеры Тирзы неуловимо, странно изменились, я не мог понять, в чем. Ничего общего с фальшивой одухотворенностью Сибил. Скорее Тирза утратила обычный повседневный облик, и открылась ее подлинная сущность. Она напоминала решительного хирурга у операционного стола перед трудной и опасной операцией. Впечатление усилилось, когда она подошла к стенному шкафу и достала нечто вроде длинного медицинского халата. На него упало пятно света, материя заблестела, словно сотканная из металлических нитей. Тирза натянула длинные перчатки из чего-то похожего на кольчугу – мне однажды показывали бронежилет из такой ткани.

– Нужно принимать меры предосторожности.

Фраза прозвучала зловеще.

Затем она, обратившись ко мне, произнесла особенным, глубоким голосом с многозначительной интонацией:

– Я должна предупредить вас, мистер Истербрук, – не двигайтесь с места. Сохраняйте полную неподвижность, иначе вам грозит опасность. Это не игрушки. Я вызываю силы, гибельные для тех, кто не умеет ими управлять. – Помолчав, она добавила: – Вы принесли, что вам было велено?

• Предыдущая
• 70/98
• Следующая