Голубые люди розовой земли (Рис. М. Скобелева и А. Елисеева) - Мелентьев Виталий Григорьевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/52
• Следующая

Но уже в следующую секунду он недоуменно отметил, что неизвестный голос говорил, пожалуй, на том самом языке, на котором говорили между собой космонавты. Но ведь этого космического языка он не знал. А теперь он прекрасно понял, что сказал неизвестный голос на неизвестном языке.

На лбу у Юрки выступила испарина. С ним творилось что-то неладное.

Может быть, он наелся какой-нибудь вредной для здоровья ерунды и теперь бредит наяву? Но ведь если бы он бредил, он не смог бы понять, что языка, на котором предупреждали об опасности, он не знает. Не смог бы удивляться. У него даже испарина не выступила бы — ведь он бредит.

А может быть, все это происходит во сне? Стоит только проснуться — и все станет ясным? Вероятно, ему очень хотелось узнать язык космонавтов, чтобы потолковать с ними о всякой всячине, и вот теперь это хотение обернулось трудным сном. Почти кошмаром.

Но как ни старался Юрий проснуться, это ему не удавалось, потому что он не спал. Хотя голова была тяжелой и шумела, но все было совершенно правильным и реальным: он стоял возле своей кровати-дивана, смотрел на Квача, который напряженно следил за показаниями приборов, видел безмятежно развалившегося на своем месте Шарика, видел спящих Зета и Миро, уже проснувшегося Тэна.

Тэн встретился взглядом с Юрием и спросил:

— …такое?

Если бы Юрий совсем не понял вопроса, он бы решил, что он действительно бредит наяву. Но он услышал последнюю половину вопроса, причем произнесенную невнятно. Но все-таки услышал! Значит, он не бредил. Значит, либо Тэн сказал невнятно, либо сам Юрий плохо слышал. Но Тэн был, пожалуй, даже испуган и наверное говорил не шепотом. Значит… Значит, плохо слышал Юрий.

И тут только он догадался, что ему все время что-то мешает! Он пощупал свою слегка тяжелую шумящую голову и обнаружил на ней наушники. Он снял их, повертел и осторожно положил на диван-кровать. Как они попали ему на голову, понять или вспомнить он не мог.

В это время незнакомый, с металлическим отливом голос произнес:

— Летательный аппарат Голубой земли висит над кораблем. Принимайте решение. Принимайте решение. Программой предусмотрено либо уничтожение враждебно настроенных аппаратов местных обитателей, что делается лишь в крайних случаях, либо переход на нейтринный режим внешнего слоя оболочки.

— Включаю внешнюю связь! — крикнул Квач. — Даю нейтринный вариант!

Нет, теперь уже никаких сомнений не было: Юрий понимал язык голубых людей! Когда и как он выучился этому певучему языку, представить себе Юрий не мог. Но факт оставался фактом. Он понимал, что говорил неизвестный голос и что отвечал ему Квач. И что самое главное — он понимал смысл почти всех слов. Правда, «нейтринный вариант» был для Юрия понятен лишь наполовину.

Что такое вариант, в общем-то понятно, ну, вроде… Как бы одно и то же, но несколько различное. Например, задача может быть в нескольких вариантах. В одном случае турист идет и встречается с автомобилем, а в другом — автомобиль где-то встречается с туристом. А все равно нужно узнать, сколько прошел первый и сколько второй.

А вот что такое «нейтринный», Юрий не знал. Но он обрадовался как раз тому, что он не знал, что такое «нейтринный». Ведь если бы он понимал все, что говорят голубые люди, это могло ему просто казаться. Но если он понимал не все — значит, все остальное он понимал правильно. Исключение из правил подтверждало правило — выходило, что Юрий знал язык. Но когда и как он мог научиться неизвестному языку, да еще за считанные часы, узнать он не успел.

Одна из стен затрепетала и, как всегда это происходило на корабле, не распахнулась, а словно вошла в себя. На месте образовавшейся пустоты выдвинулся большой экран, очень похожий на телевизорный. На его отсвечивающей поверхности забегали стремительные прочерки. Потом они исчезли, и Юрий увидел верхушки леса, дымку над деревьями и далеко-далеко смутные очертания своего городка.

У него забилось сердце, и вспомнился родной дом…

На экране возник вертолет. Он, казалось, был совсем рядом, так близко, что Юрий видел даже лица приникшего к окнам экипажа.

Лица эти казались удивленными и растерянными, как у людей, которые что-то неожиданно потеряли или были внезапно одурачены.

Вертолет двигался рывками. Он то зависал в воздухе, и тогда экипаж крутил головами, рассматривая окружающее, то летел дальше, и тогда лица в его окнах исчезали — наверное, люди переходили к окнам на противоположном борту. Словом, экипаж вертолета поступал так, как поступают что-либо разыскивающие люди.

И Юрий подумал, что разыскивать могут и его — ведь идут вторые сутки с тех пор, как он ушел из дому. Отец мог обратиться в милицию, а милиция могла перекрыть все дороги, проверить все поезда и автомашины и, не обнаружив Юрия, обратиться за помощью к летчикам:

— Поищите в лесу. Нам известно, что Юрий Бойцов частенько пропадал в лесу.

И летчики могли выполнить эту просьбу — в городе уже был случай, когда они нашли заблудившихся в лесу грибников и вывезли их на вертолете.

Словом, это было вполне возможным, и поэтому Юрий подался немного в сторону — мало ли какая техника может быть на вертолете! Если так хорошо виден вертолет, то вполне возможно, что и его экипаж видит все, что делается в корабле. Сам-то корабль они, конечно, видят отлично. Такую громадину не увидеть невозможно. И если они все-таки что-то разыскивают, то, уж конечно, не корабль, а, скорее всего, именно его, Юрку Бойцова.

Тут Юрка испугался по-настоящему. Он вспомнил, что шел к кораблю по росной траве. Значит, на поляне обязательно остались две полоски следов.

И хотя вертолет удалялся все дальше и дальше, на душе у Юрки было все тревожней. Он не сомневался, что летчики увидели их следы на траве и поняли, что Юрий и Шарик находятся на корабле. Сейчас они вернутся, доложат о своей находке, заберут его и Шарика домой… Тогда Юрке наверняка не поздоровится.

— Юрий! — услышал он голос Квача. — Какой вред может принести этот летательный аппарат?

— Какой аппарат? — не понял Юрий.

— Ну вот этот… что улетел.

— При чем здесь вред? — удивился Юрий. — Это же самый обыкновенный вертолет. Пассажиров возит, грузы. Разведку производит и всякое такое.

Квач помолчал, потом сурово спросил:

— Нам известно, что по уровню цивилизации на вашей Голубой земле возможны и враждебные действия. Например, нападения и эти… самые… как же их… забыл совсем… ну…

— Чего — ну?

— Да вот забыл. То же, что нападение, но только когда убивают друг друга.

— Бандитизм, что ли?

— Да нет. Хотя, может, это так и называется? — Квач потер лоб. — Ага! Войны! Вот как это называется.

— Ах, войны! Так это не у нас. Это у капиталистов. В капиталистическом мире, — поправился Юрий. — Там в самом деле вертолеты воюют против партизан в джунглях.

Квач задумался, хотел что-то спросить, потом махнул рукой.

— Нет, сразу всего я, конечно, не пойму. Да и некогда. Скажи только одно: у вас вот здесь, где мы стоим, эти самые вертолеты ни на кого не нападают?

— А зачем им нападать? На кого? — искренне удивился Юрий.

— Хорошо… Но принимать решение все-таки необходимо.

— Какое решение? — не совсем уверенно спросил Юрий.

— Прежде всего, тревога.

Квач подошел к спавшим товарищам и растолкал их. Когда все собрались, Квач сказал:

— Друзья, поступило предупреждение о появлении летательного аппарата обитателей Голубой земли. Наш гость Юрий говорит, что их вертолеты никогда не нападают. И все-таки мы уже нарушили программу полета. Потом из-за своеволия Зета нарушили правила поведения на корабле. Что будем делать теперь? Взлетать или знакомиться с уже цивилизованными обитателями Голубой земли? Напоминаю, что наша главная задача заключается не в этом.

Космонавты молчали, а Зет тяжело вздыхал и ласково посматривал на Юрия, словно хотел сказать ему: «Я, конечно, виноват, но ведь я это делал для тебя… Да и за своих стыдно».

Юрий еще ничего не понимал и потому только смотрел на космонавтов.

• Предыдущая
• 8/52
• Следующая