Магистраль вечности - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 61

• Предыдущая
• 61/70
• Следующая

Рядом с местом посадки невода громоздились исполинские белоснежные кристаллы, поставленные на попа будто специально для того, чтобы линия горизонта стала не ровной, а иззубренной. Под ногами стелились такие же кристаллы, но уложенные встык, как брусчатка мостовой. Синева неба была густой почти до черноты. Горизонт казался слишком близким – возможно, потому, что его подчеркивала пурпурная полоска. Безжалостный космос подходил к поверхности близко-близко, атмосферный слой был тонюсеньким, однако затруднений с дыханием не возникало. Белизна создавала ощущение холода, но на деле температура была вполне сносной, хоть в безрукавке ходи.

Все молчали. Бун осматривался скорее по привычке, чем из интереса: кроме кристаллов, смотреть было совершенно не на что. Недоумение вызывало то, что в небе не было солнца, – откуда же тогда здесь тепло и свет?

Над горизонтом мелькнула цветная вспышка и тут же пропала.

– Что это? – опросила Инид. Естественно, ей никто не ответил. – Смотрите, вот опять!..

На этот раз вспышка не угасла, а взмыла над ломаным горизонтом по кривой – плавно вверх, а затем вниз. И над планетой повисла, разгораясь нежными красками, высокая переливчатая арка.

– Радуга! – воскликнул Коркоран. – Попали, куда хотели…

– Не просто радуга, – громыхнул Конепес. – Не исключено, что сие есть образчик людей-радуг.

Прямо у них на глазах появлялись новые и новые радуги. Вспыхивали на пустом месте, взвивались в небо, изгибались арками. Арки, пересекая одна другого, собрались в витражи, и кристаллы вокруг тоже зажглись отраженными мягкими красками. Держались радуги устойчиво и все же не производили впечатления стабильности, в них ощущалась какая-то хрупкость и эфемерность, словно они еще не решили, задерживаться в небе или нет, и в любую секунду могли исчезнуть.

Робот, не обращая внимания ни на какие радуги, вытащил из недр невода свое оборудование и принялся возиться у плиты. Инид и Коркоран, задрав головы, завороженно смотрели вверх. Шляпа, напротив, распростерся, почти разлегся на кристаллической брусчатке, и Конепес склонился над ним.

– Кого-то не хватает, – заметил Бун не без удивления. – Мартина, вот кого! Куда он делся?

– Выпал, – ответил Конепес. – Невод мог бы его удержать, однако не пожелал.

– И ты никому не сказал? Даже не заикнулся о таком происшествии?

– Мартин не соответствовал данному рейсу. Неводу сие было ясно и небезызвестно.

– А бесконечники здесь, – проронил Коркоран.

Троица в сутанах сбилась в кучку, но держалась особняком от всех остальных.

– И все-таки это ужасно! – подала голос Инид. – Ты говоришь, Мартин выпал. А ты, случаем, его не столкнул?

– Я находился далеко от него. Мне бы не дотянуться.

– Что касается меня, – заявил Коркоран, – я о нем плакать не собираюсь.

– Ты хоть имеешь представление, где он теперь?

Вопрос задал Бун. Конепес подчеркнуто безразлично пожал плечами. Но тут заговорил Шляпа:

«Я выступаю не от себя, а от имени людей-радуг. Они будут общаться с вами через меня.»

– А где они сами? – спросил Бун.

«Вы их видите, – отозвался Шляпа. – Вашему зрению они представляются в форме радуг. Они приветствуют вас и позже будут беседовать с вами.»

– Что же получается, – не поверила Инид, – радуги, явления природы, и есть те мудрецы, к которым ты звал нас?

– Мне они не кажутся похожими на мудрецов, – буркнул Коркоран.

Волк прижался к Буну, и тот сказал тихо и успокоительно:

– Все в порядке, старина. Держись поближе. Мы по-прежнему вместе, ты и я…

– И это все, что твои люди-радуги сообщили нам? – продолжала Инид. – Что они приветствуют нас и позже, так и быть, побеседуют?

«Да, это все, – ответил Шляпа. – Чего еще можно желать?»

Робот возвестил:

– В такой спешке я не мог приготовить ничего, кроме гамбургеров. Вас это удовлетворит?

– Если это пища, – откликнулся Конепес, – то меня удовлетворит вполне.

Радуги, столпившиеся над горизонтом, потеряли резкость, начали блекнуть, а потом угасли совсем. Буну почудилось, что, угаснув, они унесли с собой частицу тепла. Он даже вздрогнул в ознобе, хотя заведомо знал, что для такой реакции нет причин: температура не понизилась ни на градус.

А все этот негодяй Шляпа, раздраженно подумал Бун. Втравил нас в какую-то ерунду, не позволив даже обсудить и другие предложения, Может, мелькнула мысль, Шляпа всегда был агентом радуг? Иначе откуда бы ему знать об их существовании, где их найти и на что они способны? А теперь он взялся еще и вещать от их имени…

– Голосую за то, – произнес Бун вслух, – чтобы мы немедленно улетели отсюда. Какого черта мы здесь, собственно, делаем?

– Ты задаешь себе тот же вопрос, что и я, – сказал Коркоран.

«Мы прибыли сюда, – вмешался Шляпа, – за правосудием для бесконечников. Это единственный во Вселенной суд, где их выслушают беспристрастно, единственная инстанция, способная на действительно справедливый приговор.»

– Ну так пусть их судят поскорее, и мы отчалим, – выпалил Коркоран. – А еще лучше – оставим их здесь, и пусть себе ждут своего суда сколько влезет. Меня лично приговор, какой им вынесут, совершенно не интересует.

– А меня интересует, – возразила Инид, и достаточно резко. – Они сгубили человечество. И я хочу знать, что им за это будет.

«К правосудию дело не сводится, – опять вмешался Шляпа. – Здесь можно установить кое-что, представляющее интерес для всех.»

– Не представляю себе, что именно, – бросил Коркоран.

«Радуги – древняя раса, – пояснил Шляпа. – Одна из древнейших во Вселенной, если не древнейшая. У радуг было время развить свое мышление до совершенства, какого вы себе не можете и вообразить. Их знания и мудрость превосходят возможности вашего восприятия. И раз вы уже здесь, неразумно не выслушать то, что они хотят сказать. Тем более что от вас требуется лишь немного терпения.»

– Древнейшая раса во Вселенной! – повторил Бун и больше ничего не сказал. И как облечь такое в слова: если они древнейшие, тогда судьба действительно дала им время пройти эволюционный путь до самого его завершения, до окончательного предела.

Самая мысль о подобном пределе граничила с помешательством. Это фантастика, самая настоящая фантастика – и все же не большая, чем свершения человечества за какие-то два-три миллиона лет. В начале этого срока люди были хитренькими, но беззащитными зверушками – в конце его стали владыками планеты. Обострившийся ум и ловкие руки дали им средства противостоять любым неблагоприятным изменениям природной среды, даже самым крутым и внезапным.

Ну а бесконечники? Боже милостивый, если только они не заблуждаются и бестелесность, которую они предлагают, действительно дает полную независимость от физических условий, – что тогда? Разумные радуги приняли энергетическую форму существования, но и они, если не откажутся от нее, рано или поздно погибнут от энтропии. Когда Вселенная иссякнет, когда не станет ни пространства, ни времени, ни энергии, исчезнут и силы, поддерживающие жизнь радуг. Значит, конец Вселенной окажется концом и для них.

И тем не менее Шляпа провозглашает, что радуги имеют право судить бесконечников и воспользуются этим правом!

А что если – новая мысль – бесконечники предлагают совершенную систему выживания другим расам, но по какой-то причине не могут или не хотят использовать ее для себя? Троица на Магистрали Вечности была готова раболепствовать, лишь бы добиться помощи и милосердия. Почему?

Они, эти трое, и теперь выглядят не лучше – собрались кружком, отвернувшись от всех и соприкоснувшись сутанами, как бы слившись в единый организм. И завели монотонную песнь, исполненную скорби и одиночества. Песнь смерти? Нет, если бы так, в пении непременно слышался бы вызов судьбе, а в заунывном вое бесконечников не было ни вызова, ни надежды на воскрешение, это была панихида по всем и всему.

Из тишины, окружившей бесконечников с их панихидой, возник голос, беззвучный, лишенный интонаций:

• Предыдущая
• 61/70
• Следующая