Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940-1942 - Лота Владимир Иванович - Страница 60

Мария Полякова мечтала стать детским врачом. Но поступить в медицинский институт ей помешали непредвиденные обстоятельства…

В первых числах июня 1932 года Машу Полякову, молодого и активного сотрудника КИМа (Коммунистического интернационала молодежи), пригласили в ЦК комсомола и… предложили пойти работать в военную разведку. Дали двое суток на раздумья и предупредили, что она ни с кем не должна советоваться…

Ей трудно было принимать такое решение. Она долго не могла найти ответ на другой вопрос, который помог бы принять окончательное решение. Мария впервые узнала о том, что существует такая организация — военная разведка. Почему предложили именно ей работать в этой разведке? Конечно, она свободно владела немецким и английским языками. Несмотря на молодость, успела пожить в Праге, Берлине и Лондоне. Жила она в тех далеких от Москвы городах с мамой, которая была сотрудницей советских торговых представительств. В Берлине Мария Полякова даже несколько лет занималась в реальном училище.

Возвратившись в 1927 году в Россию, стала референтом Информационного отдела в Исполкоме КИМа. Работалось ей легко и интересно. Она умела находить общий язык со всеми, с кем приходилось сталкиваться по различным молодежным делам. Более того, Маша была очень красива, стройна, элегантна. Она привлекала к себе внимание и сотрудников КИМа, и тех, кто посещал эту организацию. Вскоре она вышла замуж за чеха Иосифа Дицку, который работал в соседнем отделе. У них родилась дочь. Молодые родители дали ей удивительное имя — Златана. Так что к лету 1932 года Мария Полякова, которой в марте исполнилось двадцать четыре года, была уже человеком достаточно самостоятельным. Но обладала ли она способностями для работы в военной разведке? И хотела ли она там работать?

— Сейчас не военное время. Служба в армии для женщин — дело добровольное, — вспоминала Мария слова Саши Косарева, ответственного работника ЦК комсомола, который беседовал с ней о работе в разведке. — Ты можешь отказаться. Но такие, как ты, там сегодня очень нужны…

Через два дня в ЦК комсомола тот же Саша Косарев вручил ей направление в Разведуправление Красной Армии, куда она должна была прибыть в ближайшую пятницу в 22 часа. Оказалось, что именно Косарев и рекомендовал Полякову на работу в военную разведку.

— Уверен, ты справишься с этой работой, — сказал он прощаясь. — Врачи у нас в стране есть, а разведчиков мало…

Мужу Мария сказала, что ее, возможно, скоро пригласят на новую, более сложную работу. Иосиф не стал расспрашивать. Косарева он тоже хорошо знал. Решили обсудить все после беседы в Разведуправлении. Дицка, свободно владевший русским, немецким, французским, испанским и, естественно, чешским языками, сам часто выезжал в зарубежные командировки, поддерживал связи Исполкома КИМа с различными молодежными организациями в Австрии, Бельгии, Франции, Чехии. Он прекрасно знал обстановку в европейских странах.

Ровно в 22 часа в назначенный день Полякова прибыла в 4-е управление Красной Армии (так называлось тогда Разведуправление). Получила пропуск и вошла в здание, которое располагалось в центре Москвы, на Гоголевском бульваре. Встретила Полякову симпатичная девушка с большими черными и внимательными глазами. Одета она была в строгую военную форму. Она и провела Марию мимо дежурного офицера в приемную начальника управления. Полякова находилась в приемной не более двух минут. Вскоре ее пригласили войти в кабинет начальника военной разведки.

За большим письменным столом, покрытым зеленым сукном, сидел седой, но не старый человек в военной форме. В руках он держал направление Поляковой, которое передала ему встречавшая Марию девушка.

Начальник разведки пригласил Марию сесть.

— Давайте знакомиться, — сказал он, — меня зовут Павел Иванович.

Когда Мария присела на краешек стула, Берзин продолжил:

— Кое-что я о вас уже знаю. Но хотел бы узнать побольше и от вас лично. Вы дали согласие работать у нас. Понимаете ли вы, что вас ждет? Готовы ли вы вступить в Красную Армию, безоговорочно выполнять приказы командования, строго соблюдать воинскую дисциплину. Нам нужен не сотрудник за письменным столом, а верный человек для выполнения специальных заданий. Главное, чтобы этот боец был думающим товарищем. Это, дорогой товарищ, краткая преамбула того, что мы от вас хотели бы. Ну как, не испугались? Не боитесь?

— Нет, — тихо ответила Мария.

Она действительно не боялась того, что ее ожидало, хотя еще не понимала, почему она привлекла внимание военной разведки и чем она может быть полезна в этой серьезной, как она уже поняла, организации. Мария взглянула на нового знакомого. Заметила, что после ее честного ответа глаза его стали добрее и он как-то очень хорошо улыбнулся ей:

— Вижу, вы не из пугливых. Это хорошо. Рассказывайте о себе. Когда были в Германии, где учились? Говорите по-немецки, — неожиданно предложил Павел Иванович, — я послушаю ваше произношение…

Они беседовали около часа. В конце беседы Берзин сказал, что, благодаря ряду своих данных и хорошему знанию немецкого языка Мария отобрана для нелегальной работы за рубежом. И уточнил:

— Вам предстоит работать в Германии, обстановка в которой нас очень беспокоит…

После нескольких месяцев специальной подготовки Полякова прибыла в берлинскую резидентуру военной разведки в качестве заместителя резидента по связи. Она изучила шифровальное дело, освоила технику использования фотоаппаратуры для копирования документов, научилась конспиративно встречаться с агентами.

Обстановка в Германии в то время становилась все сложнее и сложнее. Нацисты при попустительстве полиции устанавливали в городе свои порядки. Они не нравились многим немцам, но постепенно большинство из них стало привыкать к лозунгам и обещаниям руководителей нацистской партии. На улицах Берлина появились молодые люди в спецформе, которым было многое позволено. В это же время Поляковой, молодой и обаятельной женщине, приходилось встречаться с агентами, получать от них секретные документы, оплачивать их тайные услуги разведке…

Агенты проживали не только в Берлине. Поэтому ей приходилось бывать в соседних с Германией странах. Только со своим мужем, который в те годы тоже бывал в Бельгии, Франции и Австрии, она ни разу не встретилась: жесткие правила конспирации в военной разведке Полякова никогда не нарушала.

К 1933 году Мария уже успела поступить в Берлинский университет, подыскать приличную однокомнатную квартиру, получить в полиции разрешение на проживание в германской столице. Безупречный немецкий, хорошее знание местных нравов и обычаев — все это позволяло ей быть незаметной. Немцы считали ее своей.

В квартире, где она проживала, стоял чудесный шахматный столик. Он был ее единственной собственностью. Мария купила его в антикварном магазине. Резидент помог ей оборудовать в ножках стола тайник, где хранились наличные деньги резидентуры и некоторые средства оперативной техники.

Мария выдавала себя за единственную дочь обеспеченной датчанки. Она вела внешне размеренный образ жизни: посещала театры, музеи, засиживалась в библиотеках. Иногда, как она говорила своим немногочисленным друзьям, выезжала к матери в Данию. А на самом деле занималась активной разведкой: добывала секреты по технологии производства крупповской стали, чертежи образцов нового вооружения, которое разрабатывалось в некоторых конструкторских бюро крупнейших германских военных фирм. Полякова добросовестно выполняла указания Берзина, и успех сопутствовал ей.

Однако незамужняя датчанка привлекла все-таки внимание полиции, контролировавшей жизнь молодых женщин, проживавших в отдельных квартирах. И в датское посольство поступила информация, что в Берлине проживает некая молодая особа из Копенгагена. Посольские работники, естественно, решили взять свою соотечественницу под опеку. Об этом Полякова узнала, обнаружив в своем почтовом ящике приглашение на воскресное богослужение, а затем на встречу за чашкой чая в датское посольство. Естественно, принять предложение она не могла.