Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под з - Титаренко Евгений Максимович - Страница 9

• Предыдущая
• 9/75
• Следующая

Тяжело дыша, остановились — плечом к плечу. Никита заправил майку под ремень. И Петька тоже заправил. Никита облизнулся зачем-то. Петька хотел сказать: «Ну…» Однако и теперь, а может быть, именно теперь, не следовало говорить вслух.

Петька взял со стола фонарь, молча подал его Никите. Никита поднял фонарь над головой, шагнул к двери.

— Стой… — негромко задержал его Петька. И даже ухватил за плечо. — Погоди…

Кинулся к ящикам. Выхватил перемазанный в глине штык, вытер его кулаком и, взяв наизготовку, остановился против двери, чуть сбоку от Никиты. Кивнул:

«Давай…»

Никита рванул дверь на себя.

В отблесках фонаря из глубины мрака на них глянула бледная, осклабленная в широкой улыбке физиономия.

Когда первое оцепенение прошло, они разглядели, что на полу перед ними — череп.

И вместе с тем, как прошел страх, чуть спало напряжение. К Петьке вернулась его всегдашняя способность командовать.

— Ерунда! — шепотом сказал Петька. — Кости!.. — И хотел первым шагнуть в распахнутую дверь. Никита, пригнувшись, чтобы не удариться лбом о притолоку, обогнал его с фонарем в поднятой над головой руке…

Эта комната по размерам была почти такой же, как первая: метра два с половиной в ширину, метра три в длину, с низким потолком. Но тот, кто строил землянку, отделывал эту комнату для долгого жительства: дощатый пол, стены, обитые хорошо подогнанным горбылем… В углу стояла железная печь. (Значит, где-то на поверхности сохранился замаскированный дымоход.) Стены, пол, потолок заросли плесенью. Видимо, плохо рассчитали строители — сюда просачивалась грунтовая вода. А может, и сырость, и плесень появились из-за того, что комната совсем не проветривалась. Тяжелый, удушающий запах на мгновение притиснул друзей к стене. Петька тронул ее рукой: слизь.

— Дыши носом, — подсказал Никита.

Огонек «молнии» затрепыхался и начал гаснуть. Пришлось выкрутить его до предела…

Гнилой, покосившийся шкаф рядом с дверью был полон истлевшей мешковины, пустых стеклянных банок, невиданной формы бутылок с этикетками на непонятном языке. А у противоположной стены, по обеим сторонам низкого столика, валялись два рассыпавшихся скелета с едва приметными остатками одежды. Возле одного из них лежал проржавевший, точно кусок бесформенного железа, пистолет.

Петька поднял какой-то жалкий клочок материи, потер его о собственную пятку и безошибочно определил:

— От погона!.. Беляки.

Но у приятелей не было времени на подробный осмотр всего хламья. Вдобавок тяжелый запах буквально душил их. И Петька только успевал повторять: «Быстро!.. Быстро!..» — но говорил он это больше для себя. Никиту подгонять не надо было.

Они обшарили все содержимое шкафа — здесь действительно хранились когда-то запасы пищи. Никита залез руками в печь и перещупал всю золу. А Петька, брезгливо морщась, поднял то, что осталось от обуви мертвецов, и осмотрел подошвы — мало ли…

Все это они делали с лихорадочной поспешностью, то и дело подбегая к столу, чтобы встряхнуть угасающий фонарь. Наконец остановились, удивленные и растерянные: следов таинственного камня нигде не было…

Отодрали половицы, перевернули печь, свалили и разломали шкаф.

Петька решил на всякий случай даже разбить бутылки, особенно которые непрозрачные. Но тюкнул одну — и ко всем прочим запахам примешался еще запах спирта. Петька аж плюнул с досады. Вино! Однако решил не отступать и расколол вторую, третью.

— Смотри!.. — неожиданно воскликнул Никита, вздумавший тем временем снова перетрясти остатки одежды и случайно обмахнувший заплесневелый налет пыли на столе.

На хорошо обструганных досках можно было различить сделанный когда-то углем рисунок и цифры:

— Ну? — сердито спросил Петька.

Никита протянул ему кусок неожиданно гладкой и твердой материи.

— Сюда надевалось, — показал Никита на запястье. — Манжетой называется. Смотри.

На манжете сохранился едва заметный рисунок из будто бы случайно составленных кривулин. А под рисунком — опять несколько цифр:

Рисунок проглядывался настолько слабо, что казалось, некоторые линии уже выцвели — остались лишь самые отчетливые.

— Ну? — снова повторил Петька.

Никита обиделся.

— Ну и ну!.. Знаки Зодиака.

— Д-да?.. — переспросил Петька.

— А что ж… — сказал Никита.

— Ну, и… что с ними?

Никита вздохнул, погладил себя ладошкой по колючему темени.

Потом оба разом обернулись к двери. Они забыли на минуту, что время их пребывания здесь кем-то ограничено. Возбуждение улеглось, и на смену ему пришло чувство обманутости: их труды были, по существу, напрасными — никакой тайны в землянке больше нет. И захотелось на солнце.

— Уходим, — решительно сказал Никита.

Петька хотел задержаться еще, но поколебался и со злостью дернул себя за чуб несколько раз подряд.

Петька, быстро шныряя взад-вперед, вытаскивал на поверхность имущество отряда и одновременно наблюдал за окрестностями. Никита — где на животе, где на четвереньках — перетаскивал все в камыши.

Ни посуды, ни замысловатых бутылок из хранилища мертвецов с обоюдного согласия решили не брать. Петька хотел захватить с собой ржавые остатки пистолета, но подумал, сплюнул и бросил…

Последний раз укрыли вход в землянку сырым валежником и, нагруженные луками, удочками, инструментом, фонарем, — словом, нагруженные до того, что им без конца приходилось нагибаться и подбирать что-нибудь из оброненных вещей, они торопливо двинулись к реке.

Было немного обидно, немного жалко и в то же время радостно уходить из обжитого места. Радостно потому, что место это казалось теперь обоим непонятно таинственным, непонятно гнетущим, будто проклятым.

До самой реки почти не разговаривали. И только после того как сели в лодку, выгребая изо всей силы, обогнули крутой Щучий мыс, после того как остались позади Марковы горы, — к ним вернулось былое спокойствие. А до того все время казалось, что где-то рядом таится опасность. Появление этого чувства у таких храбрецов, как Никита и Петька, нельзя объяснить, но оно было.

Лодка поплыла спокойно, метр за метром взбираясь по течению Туры. При солнце, под синим-синим небом, трудно было поверить, что где-то там, в лесу, под валежником, — землянка и в затхлом, сдавленном чернотой воздухе покоятся чьи-то останки…

— Заявим? — спросил Петька.

Никита посмотрел на него долгим, непонимающим взглядом.

— Ты что — сдурел? — спросил он, опять изо всей силы наваливаясь «а весла. И добавил неопределенно: — Погоди…

В лице его опять появилось что-то напряженное, как тогда, когда он догадался про вторую комнату, когда сказал: «Там камень».

— Надо увидеть Проню, — сказал Никита.

— Знаки Зодиака? — сердито и безнадежно спросил Петька. Уж если Никита вытянет откуда словечко, потом его топором вышибай из Петькиной головы — не вышибешь.

По дну лодки, звякая, перекатывался котелок. Острога, луки, удочки, котелок, запасное весло, фонарь, два патрона, огарки свечей… Все это в беспорядке громоздилось под ногами, и все это надо было куда-то перепрятывать.

Петька вздохнул, нахмурившись.

Думая каждый о своем, они стали глядеть на реку.

Имущество временно спрятали в трухлявом березовом стволе, рядом с колючей проволокой в Ягодкиных владениях. Кому придет в голову шарить под колючками? Потом, раздевшись догола, долго полоскали свою одежду в Туре. В мутной, будто куриный желток, воде особенно-то не расстираешься, но более или менее отжулькали с колен и подолов рубах налипшую глину и, пока одежда сушилась на прибрежной ольхе, купались. Петька нырял, отсчитывая под водой секунды, а Никита больше валялся на траве. Петька оставался под водой уже до ста секунд. Правда, последние тридцать он весь болтался на поверхности, и только голова, вернее, зажатые пальцами нос и уши находились при этом в воде. В таком положении особенно хотелось запустить голышом по одному его слишком выдающемуся из воды месту. Но кто другой, может, и воспользовался бы случаем, а Никита был, как всегда, занят созерцанием травинки в десяти сантиметрах от собственного носа. Никита мог не заметить медведя, который высунулся бы, чтоб лизнуть его в ухо, но уж муравья Никита разглядит сквозь землю, куда бы он и что бы ни тащил, этот глупый муравей.

• Предыдущая
• 9/75
• Следующая