Ничто не случайно - Бах Ричард Дэвис - Страница 29

• Предыдущая
• 29/49
• Следующая

Пол откололся от меня, круто повернув в сторону. Затем он начал заходить мне навстречу, чтобы начать наш старый знакомый воздушный бой. Я поднимаю нос биплана вверх, давая возможность Ласкомбу пройти прямо подо мной, после чего я догоняю его и сажусь ему на хвост. Первая часть наших воздушных поединков никогда не отрабатывалась.

Мы просто делали все возможное, чтобы создать впечатление серьезного сражения. И только в конце я давал Полу шанс победить меня, потому что только мой самолет мог эффектно выпускать дым и был единственным кандидатом на то, чтобы падать вниз, объятый пламенем.

Земля кружилась вокруг нас в зеленых цветах, небо – в синих, и на какое-то время я забывал, смотрят на нас наши будущие пассажиры или нет.

В первой части нашей игры я делал все, чтобы не дать Полу возможности по пятам преследовать мой самолет. Я изучал это искусство в ВВС задолго до того, как он научился летать. Я специально занимался тактикой ведения воздушных боев на самых современных истребителях, тогда как Пол в это время делал рекламные картинки в своей маленькой студии.

Все известные мне пилоты начали летать в медленных, небольших и старых аэропланах, а затем со временем переходили на лучшую технику. Через несколько лет они уже летали на более скоростных, более современных машинах. Но со мной получилось как раз наоборот.

Сначала я овладел искусством полета на военных истребителях с обтекаемыми обводами и научился вести поединки на сверхзвуковых скоростях, затем летал на транспортных и других современных самолетах, а затем перешел на устаревшую легкую технику, и вот сейчас летаю на этом биплане, которому место в музее среди летательных аппаратов позавчерашнего дня. Мой путь лежал от защитного радара через современную электронику, через простые панели управления, оснащенные радиопередатчиком, до полного отсутствия всякой аппаратуры вообще: биплан был не только без радио, но и совсем без электроаппаратуры.

Он переносил пилота в те дни, когда тот был независимым человеком, который никак не связан с командой наземного обслуживания, помогающей ему или раздражающей его. 1929 год – хорошее время, но иногда, когда я смотрю на то, как где-то высоко в стратосфере современный самолет чертит свой инверсионный след, – должен признаться, что тоскую по мощности, скорости и возвышенной уединенной радости пилота истребителя. Иногда.

Ласкомб оказался где-то в стороне от меня. Он изо всех сил старался замедлить скорость и сесть мне на хвост. Я выжал газ до упора, ушел носом вверх, оглянулся назад на Пола и засмеялся. Мой небольшой спортивный самолет не мог больше тянуть вверх, внезапно он задрожал и начал падать вниз, входя в пике. Через секунду я нажал на педаль, выровнял полет и повис на хвосте у Ласкомба. Наконец моя репутация была в безопасности. Что бы теперь ни случилось, я всегда смогу сказать, что преднамеренно уступил Полу, полетав некоторое время у него в хвосте. Он тоже взмыл вверх, затем перевернулся на лету, ушел вниз, и небо завращалось вокруг нас обоих, когда я начал вращаться вслед за ним.

Стью тоже работал на земле, убеждая пассажиров, что день был будто специально предназначен для полетов, и к полудню мы уже покатали пять пассажиров. Послеобеденное время мы проводили в тени крыльев, стараясь быть подальше от солнцепека. Работать в такую погоду нелегко.

Через несколько минут после того, как мне удалось заснуть, подошел Пол и разбудил меня.

– Что бы ты сказал об арбузе? Разве это не было бы прекрасно? Чудный холодненький арбузик?

– Звучит заманчиво. Ты сходишь, принесешь, а я помогу есть.

– Нет, пошли вместе. Сходим и принесем.

– Ты сошел с ума. До города целая миля!

– Стью, как насчет того, чтобы прогуляться и принести арбуз? – спросил Пол. – Принесем, съедим, а Баху не дадим.

– Ты сходишь в город и принесешь, – сказал Стью, – а я тебя здесь подожду.

– Фу, какие вы. Я просто не могу сидеть здесь и ничего не делать. Придется мне взлететь и немножко поболтаться в воздухе.

– Вот это другое дело, – сказал я.

Стью уже снова спал.

Через пару минут Пол взлетел и был уже в воздухе, а я наблюдал, как он кружится. Затем я перевернулся на другой бок и нашел под крылом место чуть-чуть попрохладнее.

Я не слышал, как он приземлился и заглушил мотор, но он снова разбудил нас.

– Эй вы, мы должны сегодня попробовать арбуз. Кататься никто не приходит.

– Вот что я тебе скажу, Пол, – ответил я. – Ты идешь, приносишь, а я дам нож, чтобы разрезать. Как тебе такое предложение?

Через несколько минут пикап с Полом выехал из ангара и направился в сторону города. Он явно зациклился на своем арбузе. Что ж, – думал я, засыпая, – если он так сильно хочет получить арбуз, он его получит.

– Эй, ребята, смотрите, – позвал он, – арбуз!

Да, это трудно понять, думал я, уплетая прохладную находку. Если бы я был Полом, я бы оставил этих ленивых верзил умирать от голода под крылом. В крайнем случае я бы бросил им кусок обгрызенной кожуры. Но разделить с ними свой первый ломоть арбуза? Никогда!

– Думаю, что мне пора сматываться, – сказал Пол. – Пассажиры что-то к нам не валят, по крайней мере в эту пору дня. До Калифорнии путь неблизкий, и будет лучше, если я отправлюсь туда сегодня же.

Он начал извлекать свои вещи из кучи снаряжения и аккуратно складывать их в свой аэроплан.

Фотоаппарат, пленки, спальный мешок, сумка с бельем, карты.

– Остаток арбуза я оставляю вам, ребята, – сказал он.

К нам подъехала одна машина, затем другая.

– Мы открыли метод замедленного действия варианта «А», – сказал я, когда третья машина остановилась рядом с ними на траве.

Мы с Полом завели наши «Парки», а Стью пошел договариваться с людьми. Первыми пассажирами были мужчина с мальчиком, и у мужчины были защитные очки, которые он в последний раз надевал, когда в составе танкового подразделения служил в Африке. Они обменялись мнениями под рев мотора на взлете, и вот мы уже в воздухе, набирая высоту над рекой, поднимаясь туда, где попрохладнее.

– Да, это действительно замечательно, – сказал мужчина через одиннадцать минут, когда Стью помогал ему выбраться из кабины. – Просто здорово. Оттуда сверху на самом деле очень далеко видно, правда же?

Стью закрыл дверцу за следующими пассажирами и сказал, задержавшись возле моей кабины:

– На этот раз с тобой летят двое новичков, и один из них немного испуган.

– Понял.

Меня удивило, почему он сказал так. Большинство наших пассажиров садилось в самолет впервые, у многих были, как правило, опасения, но они редко давали о них знать. Наверное, эти двое больше других боятся оторваться от земли на этом чертовски старом биплане. Но сразу же после начала первого круга над городом они расслабились и даже попросили сделать несколько крутых виражей. Неизвестность – вот что пугает наших пассажиров, думал я. Как только они увидят, что такое полет, что он может быть даже приятным, тогда он начинает им казаться привычным и прекрасным, и нет больше повода для опасений. Страх – это просто одно из наших мнений, ставшее чувством. Избавиться от этого чувства можно тогда, когда узнаешь всю правду о происходящем, и после этого тебе уже нечего бояться.

Наш бизнес внезапно начал процветать. Возле нас на траве стояло уже восемь машин, и когда мой самолет снова приземлился, Стью направился ко мне с двумя очередными пассажирами.

Пол подошел к моей кабине.

– На западе, кажется, собирается гроза. Будет неплохо, если я смогу добраться до Дубука до наступления темноты, – сказал он. – Мне удастся избежать грозы, как ты думаешь?

– Помни, что ты в безопасности до тех пор, пока можешь управлять своим аэропланом, – ответил я. – Если окажешься в опасности, просто снижайся, садись на поле и пережидай. А еще лучше будет, если ты останешься здесь еще на одну ночь, как ты думаешь?

– Ну, нет. Лучше будет, если я улечу сегодня, так я скорее буду дома. У тебя еще четыре пассажира, поэтому не жди, пока я соберусь, чтобы попрощаться со мной. Я улетаю прямо сейчас.

• Предыдущая
• 29/49
• Следующая