Отстойник (СИ) - Саранча Вадим Павлович "Вадяс" - Страница 5

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая

- Нам придется оставить в покое нашего грешника…

- И не думай даже!

- Не в наших силах что-либо изменить…

- Мы не должны отступать! Тебя для чего сюда послали? Забыла? Так я могу напомнить!

- Я помню!

- Хочешь, я объясню тебе, почему мы должны довести наше дело до конца?..

Когда мы можем раскаяться – мы раскаиваемся. Когда нет – ищем повод для самоуспокоения. А если невозможно ни то, ни другое? Тогда душа человека застревает где-то между светом и тьмой. Это самое страшное, что может случиться с человеком.

Что может сделать сам страждущий, чтобы помочь себе? Только страдать. Страдать осознанно. Страдать, чтобы понять – нет ничего страшнее безразличия. Безразличия к себе, и к другим. Безразличие – прямой путь в пустоту. Безразличие – порождение тьмы!

Макс очнулся от непонятного, щемящего сердце, чувства. Еще не осознав где он, и что с ним случилось, он понял – произошли перемены. Большие перемены. Перемены в нем самом!

Что бы это могло быть? Что пробудило его?

Он с трудом поднялся. Слабость чувствовалась во всем теле. Но душа! Душа порхала как легкая бабочка, как пушинка, слетевшая с кудрявого одуванчика, растущего на пригорке, подгоняемая легким степным ветерком.

Набрав полные легкие воздуха, Макс заметил, как стало легко дышать! Он почувствовал запахи! Оказывается, в «Отстойнике» есть запахи! И звуки… Он стал слышать звуки!

«Отстойник» - это живой организм! – Сделал вывод Макс.

Он услышал отдаленные голоса, он почувствовал запах костра, от которого было видно зарево, на фоне еще совсем темного неба. Он пошел туда, где возможно, были люди…

- …вот поэтому мы не должны позволить ему раскаяться! – Услышал Макс обрывок речи, которую со злобой в голосе, изливал Шут.

- Он уже раскаялся, время упущено. С него достаточно...

- Прекрасно! Ты легко сдаешься! Поэтому, убирайся туда, откуда пришла! Я сам завершу нашу с тобой миссию! Я его уничтожу!

Макс медленно подошел к огню и сел. – Я всё слышал. Хочу разочаровать вас. Бог учит нас раскаянию и прощению. Я раскаялся. Мне жаль вас, и я вас простил…

- Нет, это невозможно! – вскочил со своего места Шут. - Ты не можешь раскаяться!

- Почему? – С легкой, чистой улыбкой спросил Макс…

Цыпа, молча наблюдавшая за сценой, улыбнувшись, опустила голову…

Часть пятая.

Возвращение.

По обочине широкой автомагистрали, по направлению к видневшемуся на горизонте, тянущемуся к небу иглами небоскребов, мегаполису уверенной походкой шагал молодой человек, в камуфляжной форме и армейских, изрядно запыленных, ботинках. На плече у него висел полупустой рюкзак.

Мимо со свистом проносились автомашины, воздушной волной подталкивая идущего вперед и разлохмачивая его давно не стриженые волосы.

Полуденное солнце уже успело раскалить асфальт магистрали до такой степени, когда тошнотворный запах битума начинает выделяться в атмосферу, и дышать таким воздухом долгое время не возможно.

Молодой человек шел, не обращая внимания ни на асфальтные зловония, ни на пролетающие мимо авто, ни на полуденный зной – он все это любил и воспринимал, как странник, проведший в пути большую часть своей жизни, а вернее сказать – той части, которую он успел прожить.

Небритое лицо идущего, покрытое легким загаром, выражало спокойствие и уверенность. Глаза – доброту.

За несколько километров до черты города, когда идти осталось совсем недолго, на обочину съехала небольшая, белого цвета, автомашина, на время скрывшись в клубах поднявшейся из-под колес, пыли.

Распахнулась пассажирская дверь, приглашая вовнутрь.

Молодой человек заглянул в салон.

- Садись, грешник,- с улыбкой на лице произнесла сидящая за рулем, девушка.

Он сел, бросив свой рюкзак на заднее сиденье. Машина тронулась. Некоторое время ехали молча.

- Освоился на новом месте?

- Кажется, да.

- По-прежнему хочешь быть человеком?

- Не понимаю?

- Я о нашем разговоре, там, в «Отстойнике».

Пауза.

- Да, я хочу остаться человеком. Радоваться и грустить, любить и ненавидеть… Смотреть на этот мир своими глазами.

Девушка (вздыхая) – жаль, ты так ничего и не понял…

Пауза.

В это время они уже ехали по улице города.

- Нет, это ты ничего не поняла… (Смотрит в окно) – Останови, пожалуйста.

Девушка съехала на обочину.

Молодой человек вышел из машины.

- Ты чей? – спросил он, подойдя к мальчику, сидящему на тротуаре в оборванной одежде и просящему милостыню.

- Ничей. – Затравленно ответил мальчик, явно не ожидая ничего хорошего от подошедшего.

Девушка тоже вышла из автомобиля и с интересом наблюдала за происходящим.

- Есть хочешь? – Как можно мягче спросил молодой человек.

Мальчишка кивнул.

- Пойдём, я покормлю тебя. – Сказал, и протянул руку.

Мальчишка некоторое время сомневался. Но когда их взгляды встретились, он смело положил на протянутую ладонь свою, и поднялся. – Дядя, а ты кто?

Ответа не последовало. Молодой человек сам еще не знал – кто он.

- Хочешь быть моим сыном? – ответил он вопросом на вопрос.

- А как это – быть сыном?

- Ну, (пауза) мы будем вместе жить, ходить гулять. Кушать вместе будем, а потом ты пойдёшь в школу…

- Я хочу быть твоим сыном…

ДИАЛОГ С АНГЕЛОМ.

- Хватит! Прекрати! С нее уже достаточно! Пойми – я уже отомщен! Ты свое дело сделал – остановись!

- Кто знает, достаточное ли наказание она понесла или нет. Ведь то зло, которое обрушилось на тебя из-за нее, принесло тебе гораздо больше мучений… Каждая минута боли должна в десять, сто раз сильнее покарать того, кто сеет это зло. Только тот человек имеет право на жизнь, который прежде думает о ближних своих, а потом уже о себе. Такие люди должны остаться. А те, кто думает прежде о себе, заставляя души других корчиться в конвульсиях, должны быть наказаны… Но есть еще те, кто ни думает, ни о себе ни о ком другом. Такие люди рождены по ошибке. И, если они, появились на свет Божий, вскормили в себе личинку бездушия – такие должны умирать в муках. Чтобы там, в Царствии Божьем, иметь хотя бы небольшой шанс на оправдание.

- Но, быть может, она тоже страдает?

- Ты глуп! Я еще раз повторяю – такие люди очень опасны! Их нельзя понять. Их нельзя простить! Они рабы своего бездушия. И невдомек им, что чем раньше они покинут этот мир, тем лучше для них же. Смерть в этом случае, все равно, что выздоровление.

- Я не буду спорить. Тебе лучше знать. Делай с ней все что захочешь. Только вот, как мне быть? Сделай, что ни будь. Ты же можешь все!

- Сожалею… Ты болен неизлечимо. И нет доктора на свете, который мог бы облегчить твою боль. Нет лекарств от твоего недуга. Гангрена души - люди называют это любовью - это вирус, который принес в ваш мир Дьявол и заразил им женщину. А она заразила мужчину. И сейчас, этот неугомонный затейник смотрит на людей сверху вниз и ухмыляется… Ему все нипочем. А люди… И, если женщины – как правило, носители вируса, и за всю свою жизнь могут и не заразиться им, то мужчины – хорошая мишень! Возбудитель, попадая в душу, тут же начинает свое губительное дело… И тогда остается только ждать… Единственная вакцина против вируса – время. В каждом человеке есть антитела времени. И, как только, душа начинает покрываться язвами, антитела приступают к очистке. И, если человек найдет в себе силы бороться – тогда он обязательно поправится. Но если нет – тогда все… Тебе решать – менять что либо, или нет.

- Ты хочешь сказать, что это она меня заразила?

- Ха! А кто же, по-твоему? Она всего лишь носитель. Легкое недомогание и слабость – вот и все последствия ваших отношений для нее. Другое дело – ты!

Ангел поднялся и расправил отекшие за время нашей беседы крылья. Я тоже встал.

- Куда ты сейчас?

- Полечу дальше, творить правосудие. Человечеству ведь нужны судьи.

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая