Лик Аполлона - Саберхаген Фред - Страница 14
- Предыдущая
- 14/80
- Следующая
Юноша плыл по реке, вода была спокойной и теплой. Солнце склонялось к горизонту, близился закат.
Взглянув левым глазом на солнце, он испытал новое, горделивое чувство. Сперва парень быстро прищурился, но потом обнаружил, что его новый глаз способен смотреть прямо на пылающий диск. И даже когда он отвел взгляд, перед глазом не возникли яркие круги, а острое зрение ни капли не затуманилось. С правым глазом все было по-старому. Невзирая на ужас, который Джереми испытал в конце прошлого сна, ему не хотелось забывать его. Нет, часть, где он убивал фурий, была не лучшей. Самое замечательное, хотя и немного пугающее, случилось тогда, когда Сал тянула к нему руки, и он знал, что все хорошо, что его возлюбленная жива и здорова.
Глава 8
Следующая ночь запомнилась Джереми на всю оставшуюся жизнь. Потому что он впервые увидел звезды.
Весь день юноша убеждался, что чудесное зрение не покидает его. На самом же деле он не мог думать о чем-то другом и, как позже уверил себя, предвкушал величественное зрелище, доступное всем остальным. Но тогда его еще обуревало горе и необходимость искать пути для спасения и выживания. Потому первый незамутненный взгляд на ясное звездное небо, раскинувшееся над головой сразу же после захода солнца, застал его врасплох.
На небе ярко горели звезды.
Он и понятия не имел, что их так много. Не успел Джереми насладиться закатом, как на небесах что-то ясно замерцало. Потом еще. Вскоре ярких огоньков стало около дюжины, потом за сотню. Тысяча, тысячи, сосчитать их было невозможно. И Джереми потратил драгоценное время, отведенное на путешествие, стоя с раскрытым ртом и замершим сердцем под звездной россыпью.
Каждый вечер потом Джереми с нетерпением ожидал прихода звездной ночи. И часто его желание исполнялось. Днем он спал, день стал скучной необходимостью. Подарок Сал помогал ему различать предметы в темноте, так что он легко обходил мели, коряги и острова. Зато часто Джереми забывал грести, любуясь чудесными звездами.
Перед рассветом он причаливал к берегу в укромном месте. Сперва он решительно собирался подсчитывать, сколько дней уйдет на путешествие. Но спустя три дня сбился со счета. Три или четыре? Дальше — хуже. Но, хорошенько все взвесив, он решил, что это не важно.
Дневные сны были живыми, яркими и часто эротическими. В них появлялся безбородый темноволосый юноша, обычно нагой, но иногда задрапированный в белую тогу, скрепленную золотой фибулой. И он всегда играл главенствующую роль. Время от времени он душил фурий. Юноша манил их рукой, и те повиновались, летя к нему, как бабочки на огонь. Затем он, с улыбкой, выхватывал по одной, и запросто сворачивал им шеи. Джереми, незримый свидетель, мысленно ликовал.
В других снах безымянный легко и непринужденно соблазнял молодых девушек. И не только девушек, а и зрелых женщин — всех цветов кожи, некоторые принадлежали расам, не известным Джереми. Почти все они были сложены так красиво и ладно, что юноша изумлялся, и самые опытные женщины принимали такие соблазнительные позы, что парень стонал во сне.
Бывали сны, в которых темноволосый юноша избегал физического контакта с людьми. Он сидел и перебирал струны своего музыкального инструмента — Джереми никогда такого не видел. Под быструю мелодию кружились и танцевали женщины. Потом он начинал играть какие-то грустные песни, которые еще долго звучали в голове Джереми после пробуждения. Кажется, в такие минуты музыкант пел, но голоса его юноша не слышал.
В одном запомнившемся сне незнакомец предстал без своего семиструнного инструмента, он не играл и не развлекался с девушками. На этот раз безымянный казался выше, чем прежде. Его гладкое лицо застыло, словно вырезанное из камня. Белый плащ реял за плечами, будто его рвал невидимый ветер. Он стоял на поле брани, за спиной висел колчан со стрелами, а в левой руке юноша крепко сжимал странный лук, словно сделанный из серебра. Потрясенный Джереми видел, как его ночной спутник поднял кулак свободной руки и ударил в огромную каменную стену. За ней прятались сотни вражеских солдат, которые кинулись в панике наутек. Некоторые оказались слишком медлительны, и маленькие тела падали под ударами рухнувших камней. От грома обвала Джереми проснулся и обнаружил, что вокруг бушует летняя гроза.
Джереми опознал на небе два созвездия и теперь не боялся ошибиться в направлении. Упорно работая веслом долгими ночными часами, он размышлял, как ему лучше исполнить обещание, данное Сал… Сал, которая однажды назвала его «любимым»! Как он сумеет отдать магическую вещь, если она просочилась в его голову?
Его осенила неутешительная мысль. А что, если он найдет нужных людей, а они решат убить незадачливого гонца, чтобы вернуть волшебный талисман? Что ж, так тому и быть. Джереми был настроен героически и самоотверженно. Он готов все отдать ради Сал, которая подарила ему свободу и звезды. Поразмыслив, он обнаружил странное совпадение: все, кого он любил в своей жизни, были мертвы. И ему нужно бороться с приступами отчаяния. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Джереми постоянно ставил перед собой различные задачи. Первая — вспомнить все, что он когда-либо слышал об Академии и городе Пангур-Бан. Трудно поверить, что он действительно направляется в те места, но выбирать не приходится. Вспоминать особенно было нечего, он слышал о них всего несколько слов. Узнавать придется на месте.
За всю его жизнь паренек слышал упоминания об Академии два или три раза, и всякий раз — в перечне владений лорда Виктора Лугарда, правителя Пангур-Бана. Но эти несколько предложений произносились с таким благоговейным трепетом, что у юноши осталось впечатление, будто в этих местах собрались мудрецы, способные объяснить все мировые тайны и загадки. Однажды, рано утром, через два дня после того, как магическая маска проникла в Джереми, на горизонте впервые возникла какая-то высокая громада. До нее было плыть еще много миль, но сколько — юноша не представлял.
Но догадался, что это было. Ответ незамедлительно всплыл откуда-то из глубин его памяти.
Все слышали о Пещере-в-Горе. На полпути к вершине Священной Горы, в миле над уровнем моря, находилась Пещера Прорицаний, или, как ее еще называли, Пещера Оракула. Там всякий: и богач, и бедняк — мог вопросить, и ему открывалось будущее, или указывался путь, на котором будет ждать успех. Впервые величественная картина этой горы открылась Джереми перед рассветом, когда он собирался причаливать к берегу для дневного сна. Вершина горы подпирала облака необычной формы, и это зрелище настолько потрясло юношу, что он даже бросил весло.
«Одна во всех мирах» — пришла ниоткуда мысль. Паренек неподвижно сидел и смотрел, пока каноэ плыло по течению. Он привычно принялся закрывать глаза — по очереди.
Далекая Гора высилась на северо-востоке, а легкое течение направляло воды реки к юго-востоку, прочь от каменного исполина. Уже не в первый раз Джереми несло в противоположном направлении.
Когда юноша прикрыл левый глаз, Гора исчезла в сиянии зари и туч на горизонте, а также по причине простой близорукости.
В середине дня часто начиналась гроза или сильный дождь. Тогда Джереми, если представлялась такая возможность, вытаскивал каноэ на берег, переворачивал и забирался под лодку, пытаясь хоть немного поспать. Правда, пока стояла теплая погода, вымокнуть он не боялся.
Иногда, когда вечером ему казалось, что он все ближе подвигается к невидимой цели (хотя и удаляясь от Горы). Джереми глядел в звездное небо и, снова, чувствовал, что не одинок. С ним был его таинственный Наблюдатель.
Сал предупреждала его, что до Академии сотни миль и что добираться придется много дней. Она примерно объяснила, как туда попасть, но эти объяснения были слишком смутными и неопределенными и сейчас были совершенно бесполезны. Вскоре Джереми оставил попытки определить, далеко ли он заплыл от деревни дяди Гумберта, — тем более что парень потерял счет дням, сплавляясь по течению реки. Он успел пожалеть, что не делал зарубки на деревянном борту каноэ с помощью кинжала Сал.
- Предыдущая
- 14/80
- Следующая
