Западня - Sabatini Rafael - Страница 78

• Предыдущая
• 78/84
• Следующая

Веллингтон задумчиво кивнул.

— Я с этим согласен. Однако не вижу, как можно избежать огласки в ходе дальнейшего расследования обстоятельств смерти графа Самовала?

— Милорд, это обстоятельство представляется главным во всей истории. Все расследования должны быть приостановлены.

Сэр Теренс почувствовал, как все внутри у него оборвалось, и взглянул в непроницаемое, непреклонное лицо лорда Веллингтона.

— Должны?! — резко переспросил Веллингтон.

— Но может ли быть иначе, милорд, если принять во внимание наши общие интересы? — быстро и встревоженно ответил государственный секретарь, привстав с кресла.

— А как же британское правосудие, сударь? — суровым, с ноткой угрозы голосом спросил его светлость.

— Британское правосудие имеет все основания полагать себя удовлетворенным. Британское правосудие может считать, что граф Самовал расстался с жизнью при совершении изменнических действий. Он был шпионом, застигнутым на месте преступления и там же убитым — весьма закономерный конец. Если бы графа схватили, британское правосудие потребовало бы того же самого — его требование просто предвосхитили. Разве ради британских, так же как и португальских, интересов британское правосудие не может поставить на этом месте точку?

— Приняв в качестве аргумента целесообразность, не так ли?

— А почему и нет, милорд? Разве не соображениями целесообразности руководствуются политики?

— Я не политик.

— Но мудрый солдат, милорд, не забудет подумать о политических последствиях своих действий.

— Вероятно, ваше превосходительство правы, — сказал Веллингтон. — Давайте тогда выразимся более определенно. Вы предлагаете, выступая от имени членов регентского совета, чтобы я прекратил все расследования того, как был убит граф Самовал, чтобы спасти его семью от позора, а регентский совет от компрометации, грозящих тем и другим в случае, если обнаруженные факты, что Самовал был предателем и шпионом на службе у французов, будут преданы широкой огласке. Это то, о чем вы меня просите. В свою очередь, ваш совет обещает, что отныне не будет противостоять моим планам военной обороны Португалии и что все соответствующие мероприятия, какими бы суровыми и тягостными для землевладельцев они ни оказались, станут проводиться неукоснительно. Таково предложение вашего превосходительства, не так ли?

— Не столько предложение, милорд, — ответил государственный секретарь, — сколько настоятельнейшая просьба. Мы хотим уберечь невиновных людей от последствий недостойной деятельности человека, который уже мертв, и слава богу, что мертв.

Дон Мигел повернулся к напряженно застывшему в тревоге О'Мою.

— Сэр Теренс! — воскликнул он, совершенно не подозревая, что сейчас решается и его судьба. — Вы работаете здесь уже год, и все связанные с советом вопросы проходили через ваши руки. Вы не можете не признать разумности моей рекомендации.

Веллингтон тоже взглянул на сэра Теренса.

— О да, очень важно знать, — сказал он, — что вы думаете по этому поводу, О'Мой? — Его голос и лицо были абсолютно спокойными.

— Я... — Сэр Теренс растерялся, но затем взял себя в руки. — Это может решить только ваша светлость. Я не имею права влиять на это решение.

— Понимаю. Хм! А вы, Грант? Вы, конечно, согласны с доном Мигелем.

— Полностью, во всех отношениях, сэр, — без колебаний ответил офицер разведки. — Я полагаю, дон Мигел предлагает превосходную сделку. И, как он говорит, у нас есть гарантии ее осуществления.

— Эту сделку можно облагородить, — медленно проговорил Веллингтон.

— Если ваша светлость сообщит мне, как именно, совет, я уверен, будет готов сделать все, что в его силах, чтобы удовлетворить вас.

Веллингтон, чуть отодвинувшись в кресле от стола, вытянул скрещенные ноги и, сплетя пальцы рук, посмотрел поверх них на государственного секретаря.

— Ваше превосходительство говорили о политической целесообразности. Временами требования момента принуждают нас совершать весьма серьезную несправедливость. Порой люди падают жертвами во имя интересов большого дела. Ваше превосходительство, должно быть, помнит некое происшествие в Таворе, имевшее место месяца два тому назад — вторжение в женский монастырь британского офицера с весьма прискорбными последствиями в виде нескольких потерянных жизней.

— Я очень хорошо о нем помню, милорд. Я имел честь быть принятым сэром Теренсом по этому поводу, в связи с которым наносил сюда и свой последний визит.

— Это так, — подтвердил его светлость, — и из соображений политической целесообразности вы заключили тогда с сэром Теренсом сделку, как я понял, чреватую несправедливостью.

— Я не знаю об этом, милорд.

— Тогда позвольте мне освежить в памяти вашего превосходительства некоторые факты. Чтобы успокоить регентский совет или, точнее, чтобы облегчить мне мои отношения с регентским советом и удалить оттуда принципала Созу, вы поставили условие — так, чтобы потом заявить на совете, — что виновный офицер будет расстрелян, когда его схватят.

— От меня тогда мало что зависело и...

— Один момент, сударь. Для британского правосудия подобное разрешение ситуации является совершенно неприемлемым, и сэр Теренс поступил незаконно, позволив себе дать на это свое согласие; хотя я признателен ему за такую преданность, горячее стремление помогать мне, заставившее его совершить поступок, цену которого ваше превосходительство едва ли сможет себе представить. Но эта противозаконность составляла суть сделки, согласно которой британскому офицеру вынесли приговор до рассмотрения его дела в суде. Ему предстояло стать козлом отпущения, регентский совет хотел его смертью задобрить народ.

Но с тех пор прошло немало времени, я узнал истинные обстоятельства данного дела, и, более того, этот офицер уже час, как находится у меня, и, подробно опросив его, я убедился, что своим поведением он заслужил то, что мне, должно быть, придется лишить его офицерского звания и уволить из армии — но никак не смерти. Он виновен, большей частью, в отсутствии здравомыслия и безрассудстве. Я осуждаю это и сожалею о последствиях. Но что касается последствий, то тут монахини в Таворе виноваты никак не меньше. Он вошел к ним по чистой ошибке, уверенный, что это мужской монастырь, чему также способствовало глупое поведение привратника.

• Предыдущая
• 78/84
• Следующая