Белларион - Sabatini Rafael - Страница 33

• Предыдущая
• 33/86
• Следующая

— О Боже! — воскликнул Белларион. — У него все равно больше солдат, чем у нас.

— Благодаря французам и миланскому ополчению разница в численности не столь велика и едва ли будет иметь значение, когда мы встретимся с ним, — а это произойдет через два, максимум — три дня. Мы выступаем в полночь, а пока я велел всем отдыхать. Рекомендую тебе сделать то же самое, Белларион.

— Неужели Белларион поедет с тобой! — воскликнула графиня.

Ее лицо было бледным как полотно, грудь взволнованно вздымалась, и в глазах застыло выражение страха. Фачино взглянул на нее и слегка нахмурился. Его задело, что в такую минуту она беспокоилась куда больше о других, чем о нем, своем муже. Впрочем, этим его неудовольствие и ограничилось, тем более что Белларион поспешил возразить ей:

— О, синьора, неужели вы хотите, чтобы я остался тут? — горячо воскликнул он, и на его щеках появился румянец, а глаза радостно заблестели. — Как я могу пропустить такую возможность!

— Ты слышала? — рассмеялся Фачино. — Разве можно отказать ему?

Графиня с трудом справилась с собой и уже более ровным тоном ответила:

— Он ведь еще ребенок, чтобы воевать!

— Ребенок! Фу! Кто хочет чего-либо добиться в жизни, должен начинать рано. В его возрасте я уже командовал солдатами.

Он опять рассмеялся. Но позже, когда он вспоминал этот тривиальный инцидент, ему было отнюдь не до смеха.

Незадолго до полуночи они — Фачино, Белларион, сопровождавший его в качестве оруженосца, верхом на муле, нагруженном доспехами, паж и шестеро солдат эскорта — выехали из Старого Бролетто. Фачино был молчалив и задумчив. Его супруга весьма прохладно распрощалась с ним сегодня, а герцог, ради которого он затеял эту кампанию, даже не соизволил объявиться и сказать ему несколько напутственных слов. Ему сообщили, что герцог отсутствует, но Фачино склонялся к мысли, что, скорее всего, это было еще одним проявлением недоброжелательства и зависти к нему Джанмарии и его приспешников, и, отправляясь воевать, он, словно изгнанный слуга, чуть ли не тайком покидал дворец.

Но когда они ехали по залитому ярким лунным светом предместью Порто-Джовия, откуда-то из узкой боковой улочки появилась коренастая фигура мужчины, которого буквально тащили за собой три огромные, рвущиеся с привязи гончие. За ним торопилась другая фигура, худощавая и закутанная в плащ, обиженно восклицавшая:

— Не так быстро, Скуарча! Ради Бога! Помедленнее, я сказал! Я просто задыхаюсь!

Нельзя было не узнать этот резкий скрипучий голос. Конечно же, это был герцог собственной персоной, и за ним спешили шестеро вооруженных телохранителей. Скуарча и его собаки пересекли главную улицу почти перед самым носом у Фачино и исчезли в темноте соседней аллеи.

— Я не могу сдержать их, синьор герцог, — долетел до них голос запыхавшегося Скуарчи. — Они взяли след и тянут как мулы, черт бы их побрал.

— Кто здесь шляется в такой час? — окликнул всадников кто-то из телохранителей герцога.

Фачино громко рассмеялся, и в его смехе звучала плохо скрытая горечь.

— Это Фачино Кане, синьор герцог, идет на войну, — ответил он.

— Что же тут смешного? — поинтересовался герцог, подойдя поближе к нему.

— Я радуюсь, что могу послужить своему герцогу. И, кроме того, я ведь солдат, и мне нравится воевать. Прощайте же, синьор герцог.

— Да, да! И принесите мне голову этого негодяя Буонтерцо. Удачи вам!

— Ваше высочество очень любезны.

— Да поможет вам Бог! — напутствовал их герцог и поспешил в сторону аллеи, туда, где скрылись Скуарча и его гончие. — Этот мошенник Скуарча чересчур оторвался от нас, — словно оправдывая свой поспешный уход, бросил им через плечо герцог и уже во весь голос закричал: — Эй, Скуарча! Пропади ты пропадом! Не спеши так!

— Да поможет нам Бог! — вновь рассмеялся Фачино и покачал головой.

— Ему-то наверняка помогает один дьявол. Хотел бы я знать, какую мерзость затеял он этой ночью. Вперед! — тронув шпорой свою лошадь, скомандовал он.

Они направились к расположенному неподалеку от Милана замку Порто-Джовия — огромной крепости, выстроенной Джангалеаццо для того, чтобы защищать город от нападений извне, а себя — от нападений из города. Подъемный мост был опущен, и они въехали прямо во внутренний двор Сан-Донато, забитый солдатами и повозками с разнообразным снаряжением. Сюда, в замок, и на широкую равнину, начинавшуюся за его стенами, была стянута армия Фачино, который потратил не менее часа, объезжая ее ряды и отдавая необходимые распоряжения. Затем войска построились в длинную колонну, которая двинулась по дороге, уходившей на юг, в сторону Меленьяно.

Порядок движения армии был согласован заранее; Карманьола возглавил авангард из пятисот миланских ополченцев и трех сотен бородатых и коренастых немецких пехотинцев баварцев, швабов и саксонцев, вооруженных грозными пятнадцатифутовыми пиками и громко распевавших в такт ходьбе на своих варварских наречиях.

За ними следовал месье де Кадиллак с французской кавалерией: восемью сотнями всадников с пиками и двумя сотнями конных арбалетчиков, и их доспехи грозно поблескивали в кроваво-красном пламени бочек со смолой, освещавших место сбора армии.

Затем двигался невообразимо длинный обоз, состоявший из запряженных быками повозок, на которые были нагружены палатки, котлы и другая амуниция, в том числе большое количество баллист note 76 и иных осадных орудий, а также дюжина пушек.

Арьергард состоял из кондотты самого Фачино, увеличившейся после недавнего набора рекрутов до тысячи двухсот человек, и трехсот швейцарцев под командованием Вернера фон Штоффеля, из которых сотня была вооружена арбалетами, а остальные — короткими, но чрезвычайно эффективными в ближнем бою алебардами.

И только когда тьма поглотила последнего пехотинца, а песню марширующих во главе колонны германцев заглушил ровный строевой шаг швейцарцев, Фачино тронул коня и поехал вслед своей армии вместе с несколькими адъютантами и личными телохранителями, всегда сопровождавшими его в походе.

К полудню следующего дня, когда Меленьяно остался далеко позади, они остановились в деревушке Оспиталетто, преодолев за один переход двадцать пять миль. Нельзя было рассчитывать на подобный темп продвижения в дальнейшем, но Фачино спешил достигнуть южного берега реки По прежде, чем там окажется Буонтерцо. Поэтому, оставив армию отдыхать в Оспиталетто, он с пятьюстами всадников доехал до Пьяченцы, рассчитывая с этим отрядом удержать при необходимости мост через реку до подхода основных сил.

В Пьяченце, однако, они не обнаружили никаких признаков противника, а Скотти — тиран этого недавно отколовшегося от Миланского герцогства города — неожиданно оказался их союзником. Дело в том, что Буонтерцо прислал Скотти требование обеспечить ему свободный проход через мост, а последний соглашался на это только при выполнении ряда условий. Тогда Буонтерцо пригрозил, что добьется прохода через мост силой, а по пути разграбит город. Так что перепуганный Скотти был только рад пропустить войска Фачино, которые должны были служить своего рода щитом между ним и армией Буонтерцо.

На другой день благополучно переправившаяся через реку По армия Фачино достигла левого берега небольшой речки Нуре неподалеку от Эмилианской дороги. Он сжег мост через речку и стал ждать Буонтерцо, который, как сообщала разведка, находился в десяти милях от него, в местечке Фьоренцуола, тоже расположенном на Эмилианской дороге.

Однако Буонтерцо не двинулся прямо на них, а сместился к югу и, преодолев гряду невысоких холмов, спустился в долину Нуре, угрожая флангу Фачино.

Этим началась затянувшаяся на целую неделю серия переходов, маршей и контрмаршей, постепенно уводившая их на юг и напоминавшая игру в прятки, так что за все это время обе армии даже ни разу не оказались в поле зрения друг друга.

• Предыдущая
• 33/86
• Следующая