Любовь Орлова. 100 былей и небылиц - Сааков Юрий Суренович - Страница 41

• Предыдущая
• 41/56
• Следующая

Не очень до сих пор верится и в то, что, прежде чем играть почтальона по прозвищу Стрелка в «Волге-Волге», Орлова, как она рассказывала, а за ней все, кто об этом писал, «вживаясь в образ», разносила почту по домам москвичей.

Это что же: приходила в почтовое отделение, просила снабдить ее какой-то партией корреспонденции и шла по квартирам? И это делала всегда преследуемая толпой поклонников Любовь Орлова, которая, не боясь быть узнанной (не в парике же она ходила и не в черных очках!), сама заявлялась к этим поклонникам в гости. Ведь, узнав ее, вряд ли кто-нибудь отпускал знаменитую «почтальоншу» просто так, без того чтобы не затащить в дом или хотя бы тут же, у порога, не выразить ей свои восторги.

А главное, зачем ей это было нужно – изучение нехитрого почтальонского дела? Понятно, в следующей картине, когда перед тем, как непосредственно в кадре изображать труд текстильщицы, актрисе пришлось пройти курс обучения этому. Но в «Волге-Волге» почтальон Стрелка никакой почтовой деятельностью не занимается, разве что вручает единственную, так вдохновившую и одновременно огорчившую Бывалова телеграмму о вызове его в Москву для показа художественной самодеятельности. Не ходила же она несколько дней по домам москвичей, чтобы понять, как именно, какой рукой, «по-почтальонски», вручить телеграмму Бывалову?

«Усы» из соломы у Стрелки актрисе подсказал снимок сельской почтальонши, шагающей в поле среди колосьев.

Единственная покоряюще-правдивая деталь во всем этом – «усы», которые делает себе Стрелка, прежде чем плясать перед Бываловым, и которые пришли на ум актрисе, когда она увидела в одном из журналов снимок сельской почтальонши, шагающей в поле, среди колосьев.

В общем, насколько документально точен, почти запротоколирован (да это и на экране видно!) курс ткацкого обучения актрисы, настолько сомнительно прохождение ею почтальонского «техминимума».

Если верить одной из баек профессора эстетики А. Борева (их сбором он параллельно со своей научной деятельностью занимался всю жизнь), то дело было так.

После просмотра «Весны» Сталин, благодушествуя, сказал:

– Вы не возражаете, товарищ Александров, если товарищ Жданов сыграет нам что-нибудь из вашей картины, а мы с Любовью Петровной потанцуем?

«Товарищ Александров», конечно, не возражал. А. Жданов что-то сносно, на слух, заиграл из «Весны», а Сталин далеко не так «сносно» повел Орлову в танце.

В то, что действительно музицирующий Жданов мог на слух подобрать что-то из мелодий только что увиденного фильма, можно поверить, хотя и с трудом. Но чтобы представить танцующего в свои 68 лет Сталина – для этого надо иметь слишком большое воображение…

И потом – что именно мог танцевать вождь (даже если бы умел!) из александровского фильма? Не «Марш» же на слова С. Михалкова, который служит ее лейтмотивом, и не «Журчат ручьи», под который даже опытному танцору трудно подобрать ритм. Остается только знаменитая «Заздравная», под которую обычно вальсировали гости в начале праздничных телевизионных «Огоньков». Но даже вальсирующего под «Заздравную чашу» вождя представить трудно…

О недолгом – в 30-х – увлечении Л. Орловой спиртным рассказал, не приведя этому никаких доказательств, пока только один автор – знающий все про всех Ф. Роззаков в своем многотомном «Досье на звезд».

Якобы этой пагубной страсти, внезапно обрушившейся на знаменитую актрису, способствовала именно эта ее «знаменитость» – бесконечные встречи и банкеты в честь «звезды», особенно в провинции.

С которых она якобы все чаще стала возвращаться в совсем непотребном виде. Александров, не пьющий сам, терпел это очень недолго, а потом решительно поставил супругу перед суровым выбором: кино или вино?

Так, кстати, вернее почти так, «Кино и вино», назывался сценарий обожаемого им В. Маяковского.

После чего, пишет Ф. Роззаков, Орлова подумала-подуямала и выбрала все-таки первое: «кино». Для которого, выходит, Александров и спас любимую народом актрису.

Но, во-первых, являться «поддатой» ему на глаза Орлова не могла: они всегда, на всех приемах, были неразлучны; их иначе и не приглашали.

Во-вторых, помимо строгого по этой части мужа, была сверхстрогая во всех отношениях маменька, Евгения Николаевна. Да актриса сгорела бы со стыда и сразу бы зареклась от спиртного, если бы «маменька» хоть раз увидела ее в столь плачевном виде.

Другое дело – провинция, по которой моталась Орлова с концертами, где местное начальство считало за честь закатить в знак пребывания «звезды» прием, на котором вино лилось рекой.

Но вот противоречащее роззаковскому свидетельство М. Кушнирова, долгое время, в отличие от автора «Досье на звезд», знавшего актрису:

«Случалось, что она принимала приглашения местной власти отметить ее пребывание банкетом, ужином, посещением местного театра, прогулкой на катере, небольшим пикничком на лоне природы. Но случалось такое очень нечасто, ибо никогда ей это не было в охотку – всегда против желания».

А можно ли «против желания», «не в охотку» пристраститься к спиртному, как об этом пишет Ф. Роззаков?

«Потом посыпались Сталинские премии – за все подряд», – утверждает А. Нимко по поводу фильмов Александрова и Орловой.

Во-первых, далеко не «подряд». За «Светлый путь», как мы говорили, на который они возлагали столько надежд, но который понравился Сталину меньше, чем «Волга-Волга», режиссер и актриса не получили ничего.

«Пролетела», непонятно почему, и Сталинская премия за «Весну». Это было обидно не только ее авторам, но и зрителям. До того обидно, что они не постеснялись послать Александрову, читавшему в Политехническом музее лекцию «О современной кинокомедии», записку: «Скажите, тов. Александров, почему ваш фильм „Весна“ не получил Сталинской премии?»

Неизвестно, что ответил на такой обидный вопрос режиссер и стал ли вообще отвечать. Во всяком случае, «записку» он не уничтожил: она до сих пор хранится в РГАЛИ.

Вот вам и «за все подряд»!..

Как после этого поверить в сталинский танец с Орловой после «Весны»? Не мог получивший такой кайф вождь отказать любимой актрисе в лишней лауреатской звездочке с собственным профилем.

Между тем зритель, как и А. Нимко, хотел, чтобы было именно так: «подряд». И в том же 1948 году, во время гастролей Орловой в Таллине, местная пресса назвала ее «трижды лауреатом Сталинской премии». В то время как, снимаясь тогда неподалеку, в Калининграде, во «Встрече на Эльбе», после которой она станет наконец дважды лауреаткой, актриса могла продемонстрировать таллинской публике, если бы хотела, тот же единственный, за совокупность «Цирка» и «Волги-Волги», лауреатский значок…

Вот кто действительно награждался «за все подряд», так это И. Пырьев с М. Ладыниной. И когда Орлова с Александровым не были даже дважды параллельная им «звездная пара» была уже четырежды, а потом, за «Кубанских казаков», и пятижды лауреатами. (У самого Пырьева лауреатских наград было даже шесть.) Недаром про них острили: «Десять лауреатов в одной постели…»

А Орлова и Александров так и остались «дважды» (или, переводя на «постельный» язык, четырежды). И хотя Кушниров пишет в скобках («еще один лауреатский знак») по поводу «Композитора Глинки», они его просто не успели получить: за 10 дней до момента ежегодного объявления сталинских лауреатов того, чьим именем была названа премия, не стало….

• Предыдущая
• 41/56
• Следующая