Уловка авторитета - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 46

• Предыдущая
• 46/96
• Следующая

Оперативники переглянулись. Конечно, она не в том состоянии, чтобы ее допрашивать. Слишком взволнована. Но с другой стороны, только в таком состоянии и надо допрашивать. Когда человек находится в состоянии прострации и ничего толком не может сообразить, что происходит. Именно тогда он и может открыться полностью. Менты поняли друг друга без слов. И Костя уселся в другое кресло, а это значило, что уходить они не собираются. А Тарасенко навис над ней.

— Мы хотим выяснить, какой у него план, — сказал он. — Может быть, он говорил вам, куда собирается идти. Мы ведь должны установить круг его связей, понять, как была связана с ним эта женщина, которую он... ну, то есть которую убили. Был ли у него вообще мотив для убийства? Или не был! Может быть, он вообще ее не знал и никогда не видел! Если вы нам все расскажете, это поможет его оправдать.

— Откуда я могу знать, видел он ее или не видел! — чуть не крикнула Марина. — Я ничего не знаю! Я не знаю, кто эта женщина и никогда ее не видела! Вы только зря тратите время!

— Почему вы утверждаете, что не знаете ее, когда мы вам даже не назвали ни ее имени, ни фамилии? — пробурчал Костя.

Марина была в полном отчаянии.

— Вы хотите поймать меня на слове! Если бы он знал эту женщину, он бы мне сказал, что убил такую-то или не убивал такую-то! Он бы мне ее обязательно назвал! А он сам не знает, кто эта женщина! Понимаете, не знает!

Костя понял, что Марина говорит правду. Очень трудно с таким надрывом лгать. Для этого надо быть хорошей актрисой, какой Полуянова, конечно, не была.

— Значит, вы не в курсе, куда он от вас направился? — с нажимом спросил Тарасенко.

— Нет! Он мне об этом не сказал!

— А зачем же вы звонили вашему знакомому и сообщили ему, что Мещеряков находится у вас? — спросил Корнюшин. — Вы что, не понимали, что сдаете его?

— Не знаю... — растеряно сказала Марина. — Я не хотела, чтобы Олег бегал, как заяц, и прятался от ментов по углам. Я хотела, чтобы он сдался добровольно. И чтобы вы доказали как-то, что он ни в чем не виноват. Просто он не верит, что вы можете это сделать. Он боится, что вы навесите на него это нелепое обвинение. Поэтому он и сбежал! Вот и все!

Оперативники еще раз переглянулись. И поняли, что пора уходить отсюда. Ничего им эта женщина не скажет. Потому как больше ничего не знает. Видно, Мещеряков ей не особенно и доверял. А значит, не сказал, куда он направился и где собирается прятаться.

— Ладно! Не будем вас больше терзать! — Костя вылез из кресла и улыбнулся, на сколько мог, доброжелательно. — Мы еще вызовем вас, если нам понадобиться ваша помощь. Хорошо?

— Делайте, что хотите! — слабо махнула рукой Марина.

Оперативники откланялись и ушли.

Конечно, Олег не сказал Марине, куда он собирается идти. Не сказал просто потому, что даже не знал, куда ему направиться. Больше у него не было ни знакомых, ни друзей, ни родственников, у которых он мог бы остановиться без риска быть задержанным. Он оказался на улице в своем родном городе, бомжем, выброшенным на свалку жизни, изгоем, за которым гонятся все кому не лень. Единственное, что у него оставалось и что отличало его от других бомжей — у него были деньги. Тысяч десять долларов. И за эти деньги он мог позволить себе снять крышу над головой, купить необходимые продукты питания и, что самое главное, нужную информацию. Вот на это он и рассчитывал!

Неудачное нападение на Кривого заставило Назара по-другому отнестись к своему врагу. Он понял, что его недооценивал. Он думал, что может нахрапом наехать на более слабого и подавить его силой. И ошибся. Рассчитывать на внезапность в войне можно, только если бдительность врага на нуле. А когда тот постоянно ждет нападения, надо рассчитывать не на внезапность, а на численное преимущество. И Назар, подсчитав личный состав своей банды, сильно засомневался, что ему хватит бойцов для ведения открытых боевых действий.

— Надо нам потянуть кого-то на свою сторону, — сказал он Петьке Кучеру. — Чем больше у нас будет стволов, тем быстрей погасим Кривого.

— И кого ты предлагаешь потянуть? — поинтересовался тот.

— Метиса.

И Назар внимательно посмотрел на ординарца. Как отреагирует тот? Согласится сразу или выскажет сомнение. Должно быть, в конце концов, у него свое мнение или не должно! Но Кучер отнесся к этому предложению совершенно спокойно. Он привык никогда не удивляться тому, что предлагал шеф. Если бы удивлялся каждому чудному предложению шефа, маска удивления застыла бы на его лице навсегда.

— А у него очко не сыграет? — только высказал небольшое сомнение он. — Может, не захочет с Кривым связываться...

— Тогда придется связываться со мной! — отрезал Назар.

Он звякнул на мобильный Метису и предложил встретиться на нейтральной территории. Поскольку интерес имел сам Назар, то он и пригласил Метиса в ресторан «Лазурный овраг», который принадлежал Пирату, одному из городских авторитетов, который считался среди братвы «мирным». Пират сам не лез ни в какие разборки и никогда не претендовал на чужие куски, сохраняя полный нейтралитет. Правда, до тех пор, пока кто-то не лез к нему, и его самого не прижимали к стенке. Тогда он озлоблялся на всех и готов был рвать и метать врагов на право налево. У него в ресторане имелись отдельные комнатки для конфиденциальных бесед. В одну из них часа в три дня засели Назар и Кучер вместе с приглашенным на обед Метисом.

Это был крепкий и коренастый субъект среднего роста со смуглым и слегка узкоглазым лицом. Наверное, его русская мама полюбила в свое время какого-то киргиза или китайца, из-за чего он и получил свою кликуху. Группировка Метиса была числом по менее, чем у Назара, зато в нее входили сплошь бывшие спортсмены — парни по большей части крутые и умелые. И другие банды предпочитали с ними не связываться.

Своего телохранителя Метис оставил снаружи рядом с дверью в комнатку, чтобы тот следил за обстановкой в зале и, в случае чего, предупредил бы о появлении подозрительных личностей. Во время начавшейся войны нужен глаз да глаз — могут и гранату метнуть, как уже убедился на своем опыте Назар.

— Хочу поделиться с тобой моими проблемами, — сказал он после того, как они с Метисом опрокинули по паре рюмок водочки и обильно их закусили.

— Слушаю, — слегка усмехнулся Метис. — Всегда рад тебе помочь, Саныч.

— Наезжают на меня, — пожаловался Назар. — Конкретно наезжают. Столько моих людей положили, не сосчитать.

— Кто наезжает?

— Я догадываюсь, кто. И даже имею доказательства. — Назар внимательно следил за реакцией Метиса, прежде чем сообщить ему имя своего врага. Нарочно держал драматическую паузу.

Метис удивился, совершенно искренне удивился. Просто задрал глаза на лоб. Такое удивление сыграть трудно. Значит, решил Назар, он действительно ничего не знает и не имеет понятия, кто в городе хочет развязать передел. Его даже удивило то, что Назар нашел какие-то там доказательства против одного из авторитетов.

— Да ну! В самом деле! — забормотал Метис. — Настоящие или туфта? Сам знаешь, за парафин у нас судят.

— За базар отвечаю! — бросил Назар.

— Ну так кто это?

— Кривой! — внятно и отрывисто сказал Назар: — Я взял его людей, которых он послал, чтобы убрать моих пацанов.

Метис схватил со своей тарелки несколько ломтиков ветчины и смачно зажевал, якобы обдумывая ситуацию.

— Ты заешь, Саныч, у меня тоже есть кое-что против него. Да не хотел говорить, чтоб твое обвинение не перебить. Он большая сволочь!

— Значит, я прав! Кривой передел затеял!

— Ну и че теперь делать? — поинтересовался Метис.

— Мочить его надо! — твердо проговорил Назар. — Иначе он замочит меня. А потом возьмется за тебя.

Метис тяжело проглотил ветчину и недоуменно покачал головой. Видно, он и не предполагал, что враг стоит так близко у крепостных стен, и не сегодня, так завтра начнет штурм.

• Предыдущая
• 46/96
• Следующая